Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

• Название: Королева Брунгильда
• Автор: Брюно Дюмезиль
• Издательство: ЕВРАЗИЯ
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-918S2-027-7

Весной 581 г. на Шампанской равнине готовились к столкновению две франкских армии. Шесть лет назад случаю было угодно, чтобы престол самого могущественного из франкских королевств — Австразии — унаследовал ребенок. С тех пор магнаты дрались за пост регента. Но когда решительная битва должна была вот-вот начаться, меж рядов противников появилась женщина в доспехах. Она пришла не затем, чтобы принять участие в бою, и даже не затем, чтобы воодушевить мужчин храбро биться. Напротив, употребив всю власть, какую давало ей ношение воинского пояса, она потребовала, чтобы франки положили конец распре. Неожиданно для всех она добилась своего. Благодаря этому воинственному жесту мира варварская королева по имени Брунгильда вошла в историю. Вскоре франки признали за ней верховную власть, и почти тридцать лет она царствовала на территории от Атлантики до Баварии и от Северной Италии до берегов Эльбы, встав у руля самого могущественного королевства Средневековой Европы — Франкского государства Меровингов.

Но работа Бруно Дюмезиля — не просто яркая биография Брунгильды. Французский историк подарил читателю настоящую эпическую сагу об «эпохе Меровингов» — её главных действующих лицах, варварских королях и знати, епископах и монахах, интригах при королевском дворе и провинции, борьбе за власть и влияние. Сагу о средневековом мире, который без Брунгильды мог стать другим.

---

Этих людей Брунгильда знала плохо. Они не были ее ровесниками и не разделяли ее культурных предпочтений. Королева, должно быть, их даже смутно презирала. Когда-то она жила рядом и боролась с такими орлами в международной политике, как Гунтрамн Бозон или Эгидий Реймский, и в конечном счете повергла их. Ей ли было страшиться молодых деревенских петушков, копошившихся в австразийском курятнике? В начале VII в. такими были Ромарих[145], Пипин Ланденский или Арнульф Мецский; их амбиции как раз начали пробуждаться.

Тем не менее Брунгильда замечала опасные напряжения, грозившие государствам, где она осуществляла регентство. Чтобы уменьшить влияние сепаратизма, дворец, похоже, пытался сохранить связи между северной и южной частями Regnum Francorum. Так, епископу Агилульфу Мецскому королева поручила управлять севеннской местностью Аризит, которая, как мы помним, входила в состав ее приданого. Это позволяло польстить прелату, служившему в политической столице Австразии, и при этом обязать его посматривать на Юг[146]. Ход, похоже, был верным, коль скоро Агилульф согласился принимать участие в церковной политике королевы[147]. Ради этого же епископ Гаугерих Камбрейский получил земли в области Перигё{728}.

Чтобы напомнить своим магнатам об их обязанностях, королева использовала и более энергичные методы. Так, на рубеже 600 г. герцог Винтрион Шампанский{729} и бывший патриций Прованса Эгила{730}поплатились жизнью за реальные или мнимые заговоры.

Похоже, королева также понимала, что бездействие тяготит франков. Поскольку воинам не терпелось в бой, Брунгильда нашла им новых врагов. На сей раз, чтобы меровингская армия не пребывала в праздности, пришлось пострадать васконам, которых мы называем басками. Эти слабо романизованные племена, поселившиеся в верховьях Эбро и в Кантабрийских горах, в V в. воспользовались крахом империи, чтобы обрести независимость. Междоусобные войны VI в. в Толедском королевстве и в Regnum Francorum позволили им расширить свои территории на обе предгорных области Пиренеев. Но васконам уже было пора отступать обратно. На юге из королевства Леовигильда их начали вытеснять вестготы. На севере их сдержать решила Брунгильда, отправив против них в 602 г. австразийские и бургундские отряды. Франкская армия вернулась с победой. Земля васконов, по крайней мере ее часть северней Пиренеев, была аннексирована и превращена в периферийное княжество. Управлять им Брунгильда поручила франкскому герцогу Гениалу. Как будто дело происходило в Баварии. А поскольку добычи государству было мало, Брунгильда обложила васконов данью{731}. Развлечь магнатов, пополнив при этом казну, — возможность, которую было бы жаль упустить, тем более что поговаривали: васконы-де язычники, и епископы охотнее закроют глаза на возможные зверства в их отношении.

Даже если Брунгильде удалось удержать в рамках свою аристократию, ей приходилось бороться с более коварным врагом — временем, с течением которого юные Теодорих II и Теодоберт II росли. Возраст совершеннолетия короля, похоже, был понятием достаточно расплывчатым, но Хильдеберта II признали взрослым мужчиной в пятнадцать лет. Следовательно, регентство в Австразии должно было завершиться к 601 г., а в Бургундии — к 602 г. После этого оба короля могли бы перестать подчиняться бабке, и магнаты очень рассчитывали этим воспользоваться, чтобы приблизиться к государям. Брунгильде грозила опасность, что ее оттеснит какая-нибудь группировка знати. Кроме того, совершеннолетие почти совпадало с половой зрелостью. Поэтому регентша могла опасаться появления молодых королев, которые не упустят возможности влиять на супругов. Обе угрозы могли и сочетаться: если Теодорих II и Теодоберт II женятся на интриганках из местной аристократии, эти женщины станут служить интересам магнатов в борьбе с надоевшей регентшей.

Подобная проблема уже вставала перед Брунгильдой в середине 580-х гг. Тогда она ее решила, женив Хильдеберта II на безвестной Файлевбе; та проявила безупречную верность по отношению к свекрови и никогда не пыталась ее оттеснить. В конце 590-х гг. Брунгильда попыталась использовать тот же прием, купив рабыню неизвестного происхождения Билихильду и сделав ее супругой Теодоберта II Австразийского{732}. Но Билихильда оказалась не столь податливой, как Файлевба: она проявила независимость и в довершение всего сблизилась с местной аристократией. Обжегшись на этой неудаче, Брунгильда сменила стратегию по отношению к другому внуку, Теодориху II Бургундскому, и позволила ему набирать наложниц. Эти женщины из самых низов общества несколько подрывали престиж королевской власти, но имели то преимущество, что не представляли никакой опасности по меньшей мере в политическом плане. Впрочем, для продолжения меровингскои династии никто не нуждался в законной супруге. Поэтому в 602 г. Брунгильда могла отпраздновать рождение первого правнука, отцом которого был Теодорих II, а матерью — молодая женщина, имя которой история не сохранила. Его назвали Сигибертом (II){733} в честь первого мужа Брунгильды и общего деда Теодориха II и Теодоберта II. Это австразийское имя, данное маленькому бургундскому принцу, должно было одновременно символизировать нерушимую власть прабабки и дружбу между обоими королевствами.

Продолжение большой дипломатии

Если наведение порядка во внутренних делах обоих Teilreiche, которые контролировала Брунгильда, иногда давалось ей нелегко, то международные отношения оставались «особой областью», в которой ее компетенцию не подвергали сомнению даже политические враги. Кончина Григория Турского и прекращение пополнения сборника «Австразийских писем» ставят, к сожалению, пределы нашему знанию о европейской дипломатии после 591 г. Тем не менее редкие документы, которые иногда попадаются, представляют собой ценность.

Так, удалось понять, что на рубеже веков франки сохраняли важные козыри в Северной Италии. В 599 г. внуки Брунгильды оставались, в частности, хозяевами таких цизальпинских территорий, как Аоста, Суза и долина Ланцо[148]. Они сумели закрепить там франкское господство и с этой целью сделали из этих земель епископство к величайшему негодованию епископа Туринского, от которого зависела эта область. Папа сконфуженно попросил франкских королей отказаться от этого замысла. Но в письме, адресованном Теодоберту II и Теодориху II, он подчеркивает, что Рим не считает Меровингов врагами, напротив, он видит в них союзников и защитников церкви{734}.

Следует ли понимать это так, что, несмотря на смерть Атанагильда, союз между империей и франками сохранился и от идеи совместного наступления на лангобардов не отказались? Во всяком случае, контакты с византийским двором прерваны не были. Так, в 597 г. император Маврикий принял послов, присланных Брунгильдой{735}. Еще в 602 г. под предлогом заключения соглашения между Теодорихом II и империей в Константинополь была послана миссия, которую возглавляли послы Бургоальд и Вармарикарий{736}.[149] Послания, как обычно, были изложены дипломатам устно, предмет обсуждения остается неизвестным. Но посольство проехало через Рим, и Брунгильда настояла, чтобы о переговорах был информирован папа; дело определенно касалось Италии.

Однако можно задаться вопросом, не вела ли королева двойную игру. В самом деле, лангобарды продолжали платить ей разорительную дань ради сохранения мира. Зачем же ей было идти их убивать? Возможно, большинство посольств ехало в Константинополь с целью выклянчить у императора еще несколько тысяч номисм, хотя понастоящему никаких операций в Италии не планировалось.

У меровингских королей — несомненно в большей мере, чем у их аристократии — геостратегические горизонты оставались широкими. Так, хронист Павел Диакон упоминает сражения между франками и аварами в середине 590-х годов. Он сообщает, что сначала авары потеснили баваров, которые как раз боролись со славянами{737}. Потом дунайские варвары якобы вступили в Паннонию и оттуда произвели нападение на Тюрингию. Чтобы убедить их вернуться обратно, Брунгильда была вынуждена заплатить дань{738}. Неизвестно, на каких документах основывается Павел Диакон, рассказывая об этих событиях, но нельзя сказать, что его рассказ неправдоподобен.

В самом деле, где-то между 596 и 602 гг. Брунгильда отправила в Византию посольство от имени Теодориха II Бургундского, возглавляемое послами Бозоном и Беттом; оно предложило империи наступательный союз против аваров при условии, что император покроет расходы на войну. Маврикий ответил, что остается союзником Меровингов, но что заключенные договоры не включают ни одной финансовой статьи[150]. То есть могущество франков в Центральной Европе не поколебалось и могло оказаться полезным для тех, кто предложит наибольшую цену. Пока что, однако, у Византии не было свободных номисм. Может быть, император также научился относиться к требованиям королевы с недоверием.