Валерий Барзас - Та заводская проходная…

• Название: Та заводская проходная…
• Автор: Валерий Барзас
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2002

---

— Ты это… то самое… не того…

Подавляя в себе чувства неприязни, я весело резюмировал:

— Вы, Минорий Степанович, говорите, как Метерлинк — красиво и непонятно.

— Метерлик, метерлик, — бурчал шеф. — Не того, непорядок… кроссворды эти…

— Да ничего, — говорил я, покушаясь на пародию, — то самое… дык… Чтоб в сон не клонило…

— Сон! Какой сон?! На обход нужно ходить…

— Я же полчаса назад пришел с обхода!

Ясно, я привирал минут на сорок. С Минорием меня постоянно тянуло привирать, ерничать, пародировать и «подражать» — быть в его стиле. Еще и не то! Разговаривая с ним, я часто ловил себя на жестах, вовсе не пародийных, которые казались мне смешными у шефа. Особенно одном — округлое движение рук на уровне живота — сверху вниз, туда же ладонями. Отчасти утихомиривающее, снижающее эмоции, отчасти объясняющее (ларчик просто открывается!), но чаще — без всякой семантики, для эффекта и «красоты». Впервые поймав себя на явном плагиате, я вначале обомлел, а затем содрогнулся от омерзения. Показалось, что Минорий каким-то парапсихологическим образом вполз в глубину моей души и оттуда руководит моими жестами… И только ли жестами?! — ужаснулся я… вот почему я катастрофически глупею и кроссворда отгадать не могу, когда завод пустеет и мы Минорием остаемся почти наедине, через тонкую стенку… А он, значит, это время на какой-то ляд повышает свой «культурный уровень» и, чего доброго, вспоминает, кто такой Морис Метерлинк?.. Отныне я строго следил за своими мыслями и жестами, но не всегда услеживал, так и тянуло иногда на плагиат… «А знаете, Минорий Степанович, — сказал я ему однажды, — у вас ведь сильная энергетика. Кто-нибудь вам говорил об этом?» — «Нет, никто не говорил. А что такое?» — «Точно! Вы прямо заряжаете собой всех, кто рядом». Шеф был явно польщен, хотя уж не знаю, как воспринял мою информацию…

Насчет обходов у нас не однажды шла горячая дискуссия. Продолжаю, к примеру:

— Каких полчаса?! — поражался моему нахальству Минорий Степанович. — Добрых полтора!

— Все равно. По инструкции обходы мы делаем через два часа.

— Каких два?! Каждый час должны ходить. Каждый час!

— Опять двадцать пять! Это вы так считаете. А инструкция…

Я и в глаза не видал никакой инструкции, но мой авторитетный «учитель», Юра Бельнов, земля ему пухом, первый, кто приобщил меня к охранному делу, сказал: обход каждые два часа. И я это крепко запомнил, считай, вырубил топором. И что бы ни говорил Минорий по этому поводу, для меня это было на уровне шелеста ветра в кронах тополей, росших вокруг нашей проходной. Я давно убедился: ему «для пользы дела» соврать, что… сами знаете, сделать…

— Инструкция и гласит: через час, — упрямо врал шеф.

— Где она? — терял я терпение. — Дайте, я прочту своими глазами! И тогда уж никаких разговоров не будет.

— Ну… у меня нет сейчас… Потом…

— Только не сочиняйте мне новую, с потолка, я ей не поверю. Покажите старую, чтоб бумага от времени пожелтела. Как на вашем дяде Феликсе.

— Ну, ты это… того, — обомлевал от моей «дерзости» шеф. — Ты не того.

Хуже приходилось мне, особенно по первости, когда я был не в форме и терял чувство юмора, следственно, терпимости. Тут уж Минорий наверстывал, брал меня, считай, голеньким. Как школьника распекал. И не всегда, кстати, бездельно. Просчетов у меня по рассеянности было немало. То забуду вовремя поставить завод на охранную сигнализацию (пустяковое упущение), то пропущу на территорию нежелательную персону (да ведь днем вереницами ходят!), то пережгу, хоть и не до конца, электрочайник… Однако и не мальчишка же я, слава Богу, чтобы меня шпынять по поводу и без повода, под горячую и даже холодную руку…

— Ведите себя прилично, без хамства и крика, — увещевал я шефа. А однажды и сам на него прилюдно накричал, чтоб он никогда больше на меня не кричал…

Два года назад, когда меня по случаю инфаркта перевели из сырьевого заготовительного сюда, на проходную, мы с Минорием сразу учуяли друг в друге классовых врагов: он, значит, «коммуняга», идейный «чекист», а я — демократ и либерал, считай, «гнилой интеллигент». Раньше, до перестройки, он знал бы, что со мной делать, но сейчас он сам оказался в «партийной оппозиции» и, человек осторожный, умерил свой «чекизм». Да и пресса, ти-ви как-то действовали, разлагали его менталитет от слова «мент». На идейной почве у нас не было, впрочем, стычек, а лишь на «технической», служебной. Но отсвет «классовой вражды» лежал на всех наших баталиях. Раз мне стало невмоготу, и я попросил г-на Лиманова перевести меня отсюда куда-нибудь, хоть в стропаля. Атмосфера, сказал, здесь, на проходной, нехорошая, и для моего бедного сердца будет здоровее в любом другом месте. Дир, умница, не стал ничего уточнять, понимающе кивнул и пообещал «подумать». Но так ничего и не надумал. Пришлось двум «классовым врагам» притираться друг к другу, идти на обоюдный компромисс. Я и шел, сколь было сил и возможностей. Например, во время его присутствия на проходной перестал раскрывать книги. Книг мой шеф совершенно не выносил, бросался на них, как бык на красный плащ тореро. Газеты — пожалуйста, а книги — уже «криминал» (любимое словцо Минория). И еще кроссворды в газетах считал вредными для службы: сильно притупляют бдительность. Но кроссворды я ему уже не уступал, несмотря на свое парапсихологическое поглупение. Они успокаивали меня, развлекали, отвлекали от удручающей убогости, жалкости окружающего (своего!) мира…

И постепенно — чудеса в решете! — мы «притерлись» друг к другу. Прежде я удивлялся, когда слышал за тонкой перегородкой гул веселых голосов в его кабинете: о чем с ним можно говорить? Ведь дуб дубом, трех слов связать не может… Сейчас же, когда я подобрел к Минорию (а он, следственно, ко мне), стало ясно: это со мной, «гнилым» и непонятным, он дуб, а с другими совсем не дуб и не другое какое дерево. Живой человек! Отзывчивый на слово и шутку, сообразительный… не только на троих… Конечно, вся его культура — без кавычек, заметьте, — от телека и питерской «Калейдоскопа», сплошной «метерлик, метерлик». Но зачем ждать от человека то, чего у него заведомо нет? Нет и нет — со счетов долой. Интересно то, что в остатке…

Всякое начальство от бога или от чего другого, эквивалентного. Я всю жизнь страдал от начальства, и поделом: пер на рожон, лез в бутылку, язвил, насмешничал и, естественно, получал по шапке. Пока не дошло до верблюда: от боооога! Хотя и с махонькой буквы, это так. Отдай кесарю кесарево и живи себе…

Недавно к нам в охрану поступил очень осанистый мужчина по фамилии Колунов, а имени-отчества его я еще не успел запомнить. Тут ведь и от близости душевной зависит, а у нас пока не сложилось, да и надеяться трудно. Лет шестидесяти пяти, а может, и семидесяти, высокий, плечистый, с лицом отставной номенклатуры. По утрам он сменял меня на вахте. После словесной сдачи дежурства: никаких происшествий за сутки, все ключи от цехов и других помещений на месте (если в выходные), а такие-то выданы под роспись в журнале и т. д. — мы присаживались на дорожку (мою) и выкуривали по сигарете (я, а он давно бросил это баловство). Естественным образом завязывался разговор «на общие темы». Их у Колунова было две, во всяком случае, со мной — только две: Путин и Минорий Степанович. Как одного, так и другого он не выносил, крыл и костерил, соблюдая, однако, нормы языкового приличия.

В первую же пересменку он огорошил меня вопросом: «Как вы относитесь к Путину?» Я поперхнулся дымом от неожиданности (таких вопросов мне еще никто не задавал на заводе, по «рейтингу» они у нас были гораздо ниже вопроса о зарплате), а откашлявшись, сказал, как на духу: «С осторожностью. Пока еще неясно, куда он повезет». Колунов стал яростно ругать новоиспеченного президента страны за поведение с подлодкой «Курск». Выяснилось, что он, Колунов, бывший морской офицер, хотя и не подводник, но прекрасно разбирается во всем этом субмаринном сумбуре. Все мне растолковал: никак не могло случиться то-то и то-то, а произошло на самом деле это и это (у меня, разумеется, тут же все в одно ухо влетело, а из другого вылетело)… А президент, такой-сякой, в Крыму отдыхает: не его, мол, компетенция, военные сами разберутся. Да Клинтон бы все бросил и примчался в первый день!.. Тут моя сигарета, слава Богу, закончилась…

Еще Колунов всякую пересменку шерстил Минория: такой-растакой: хам, пьяница и на руку явно нечист. Прямо странно: как он так быстро во всем разобрался?.. Что я мог возразить? В первый раз поддакнул, во второй смолчал, а в третий нашел-таки что возразить. Хорошо, сказал, поставят другого: и не дурак, и не пьяница, и честняга, — лучше ли нам станет? Еще вопрос!.. С Минорием хоть пошутить можно, по-человечески потрёкать… И незлопамятный человек, на себе проверил: разругаешься, бывало, вдрызг, а на следующем дежурстве — улыбается, руку жмет, забыл все худое. А это ведь не пустяк в нашей работе — добрые отношения… Вижу: не понравилось Колунову мое плевакство, кониевство — улыбается криво…