Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья

• Название: Стальная эскадрилья
• Автор: Леонид Жолудев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Естественно, потребовались объяснения, хотя, полагаю теперь, для опытных командиров мои аргументы не были ни неожиданными, ни убедительными. Сколько таких бесед провели они с кандидатами в инструкторы и почти всегда слышали одно и то же: "Хочу в строевую часть, туда, где готовят боевых летчиков". Я еще добавил, что буду проситься в действующую армию. Ведь как раз в это время шли жестокие бои на земле и в воздухе в районе реки Халхин-Гол. Казалось, что все мы, летчики - выпускники уже готовы разить врага, способны успешно выполнять любые задания командования, одерживать победы в сражениях крупного масштаба. Это было, конечно, заблуждением.

Нежелание остаться на инструкторской работе, видимо, раздосадовало моих командиров. В конце концов я был отпущен до утра с предложением обдумать все как следует. Ночь я, естественно, не спал. Едва закрывал глаза, как начинались сниться кошмары. А утром, уже собираясь на аэродром, встретил .командира отряда, и он без церемоний спросил, принял ли я предложение? Получив отрицательный ответ, командир резко повернулся и молча ушел. В этот и последующие дни я уже не летал. Инструктор, обучающий нас на самолете СБ, старший лейтенант Агафонов коротко и не очень дружелюбно объяснил, что "так надо".

Медленно потянулись пустые, однообразные дни, в каждом из которых было так много событий, но только не для меня. Угнетало состояние неопределенности, беспомощности перед силой, которая так круто распорядилась твоей судьбой. Старшина летной группы, который еще подавно вместе с инструктором планировал полеты, определял стартовые наряды, столь же внезапно превратился в ежедневного финишера и стартера. Я уклончиво отвечал на недоуменные вопросы друзей, продолжавших летную подготовку. Они искрение сочувствовали моей беде, но мне было все горше сознавать, что, одним из первых вылетев на СБ, я уже безнадежно отставал от всей группы.

Вечерами, сидя за учебниками, уединяясь где-нибудь подальше от любопытных, многое пришлось передумать. Положение было весьма сложным.

Между тем группа усиленно готовилась к выпуску. Курсанты заканчивали последние программные полеты. Стало известно, что в ближайшее время приедет представитель ВВС принимать экзамены по летной практике. Я, разумеется, понимал, что, как не окончивший летную программу, представлен к проверке не буду. К тому же за полтора месяца принудительного "отпуска" я уже как-то смирился с мыслью о выпуске из училища во вторую очередь, решил, что и это будет не худшим выходом из сложного положения.

В октябре 1939 года, когда мы сдали все экзамены по теоретическим дисциплинам, объявили о скором приезде инспектора ВВС. Все пришло в движение, возникла небольшая суматоха: курсанты готовились сдавать летную практику, инструкторы - отчитываться за более чем двухлетнюю работу, командиры - за свое умение организовать учебный процесс.

Накануне приезда инспектора нас собрал командир отряда и строго предупредил: все делать только так, как обучали, без малейших отклонений.

На следующее утро я без всякого энтузиазма выстроил летную группу и доложил об этом инструктору Агафонову. Инструктор в свою очередь представил нас инспектору ВВС - полковнику лет сорока пяти с орденом Красного Знамени на серой гимнастерке. Заметив, что курсанты робеют перед ним, инспектор дал команду "вольно" и, неторопливо прохаживаясь перед строем, очень спокойно, по-отечески мягко рассказал о том, как будут организованы зачетные полеты, на что обратить внимание при подготовке к ним; посоветовал сохранять спокойствие, верить в свои силы, н тогда все будет хорошо. Этот инспектор боевой летчик, орденоносец - говорил с курсантами, как с равными. Слушая его, я проникался все большим уважением и доверием к нему. Вот кому рассказать бы о своей беде! Такой человек не может не понять, не помочь.

Беседа кончилась. Инспектор обвел группу внимательным взглядом и, обратившись к инструктору, сказал:

- Ну что ж, начнем со старшины.

Агафонов замялся, хотел, видимо, объяснить, что я не окончил летную программу... Но инспектор уже надевал парашют и жестом указал мне на кабину летчика, предлагая занять в ней место.

Я оторопело смотрел на инструктора, а тот, чуть помедлив, вдруг отчаянно махнул рукой: "Давай!"

Опрометью бросаюсь к самолету, за несколько секунд втискиваюсь в кабину и застегиваю привязные ремни. На место инструктора, не торопясь, садится проверяющий. От его скупых, расчетливых движении веет уверенностью, опытом, силой, А что у меня? Только теперь осознаю весь трагизм своего положения: программу не закончил, полтора месяца не подходил к самолету. Ясно, сейчас начнется "цирк". Может быть, остановиться, пока не поздно, доложить, что не готов к зачету? Ни за что! Разве можно упустить такой шанс, не использовать столь причудливого стечения обстоятельств?

Стараюсь взять себя в руки и слегка срывающимся голосом докладываю о готовности к полету. Инспектор молча кивает головой, затянутой в глянцевый кожаный шлем. Небольшая пауза. Проверяющий сидит неподвижно. Пауза грозит затянуться. Что же делать?

Решаюсь на отчаянный шаг: даю технику сигнал к запуску двигателей. Запускаю, прогреваю, опробываю. Работают, как хороший часовой механизм. Меня охватывает какое-то непередаваемое ощущение способности выполнить все, что потребуется, какое-то озорное веселье.

Прошу разрешения выруливать. В ответ - согласный кивок головой. Самолет послушно катится по рулежной дорожке к старту. Как-то чувствует себя в эту минуту мой инструктор?

Старт! Учитывая сильный встречно-боковой ветер, даю газ с опережением правому мотору, плавно отжимая штурвал от себя. Хвост самолета поднимается и, когда третья заклепка фонаря кабины подходит к горизонту, задерживаю движение штурвала. Бомбардировщик, набирая скорость, словно сам по себе, отделяется от земли, переходит в набор высоты. Чувствую, что пока все идет нормально.

Высотомер показывает 2000 метров. Мы - в центре пилотажной зоны. Прибираю газ, устанавливаю заданную скорость, разворачиваюсь на аэродром и начинаю выполнять, по сложившейся в авиации традиции, левый вираж с креном 15 градусов. Проверяющий все еще не обнаруживает себя ни вмешательством в управление, ни командами.

Выполнив затем глубокие виражи и боевые развороты, я собрался было продемонстрировать полет на одном двигателе, как вдруг сектор газа правого мотора резко отошел назад до упора и последовал приказ выполнить правый вираж с креном 30o. Такой крен в одномоторном полете, да еще в сторону неработающего двигателя, категорически запрещался всеми инструкциями, никогда нами не отрабатывался. Поэтому я выполнил вираж на увеличенной скорости с потерей высоты. Потом такое же задание, но в левую сторону. Теперь получилось лучше. Остались спираль, скольжение, и - домой. Выполнить спираль для меня не составило труда - фигура знакомая и несложная. А вот со скольжением обстояло хуже - я просто не успел отработать этот элемент в самостоятельных полетах, и сейчас самолет колебался с крыла на крыло, рыскал из стороны в сторону. Слышу в переговорном устройстве спокойный, какой-то даже будничный голос инспектора: "Не торопитесь... спокойнее... Давайте я вам покажу, как это просто". Чувствую, как управление перешло от меня в крепкие руки. Самолет круто накренился, опустил нос и словно застыл в таком положении.

Потом я снова взялся за штурвал и, к собственному удивлению, "проскользил" довольно чисто. "Так и знал, что вы умеете это делать, добродушно заметил инспектор. - Нечего было и дурака валять". Но мне показалось, что опытный воздушный боец отлично понимал, как все было на самом деле, а последняя фраза отражала его гуманность и тактичность, умение большого мастера поддержать новичка, поднять у него веру в свои силы и возможности.

Дальше у меня действительно все получилось: и заход, и расчет на посадку, и приземление. Я уже просто не мог, не имел права сделать что-то плохо. Но когда мое место в кабине занял очередной курсант и самолет ушел в зону, настроение круто изменилось. Чему, собственно, радоваться? Когда закончатся полеты, инспектор узнает, что я проверен по ошибке, программу обучения не окончил. И сразу поймет, что мои огрехи в пилотировании - не случайность, а результат элементарной недоученности. Ясно, что, если даже полет мой и будет оценен положительно, никто но возьмет на себя ответственность выпустить из летного училища недоучку. Этими грустными мыслями я поделился с Сергеем Щербаковым и Петром Чубом. Друзья сознались, что они порядком поволновались, когда я подвергся неожиданной проверке ведь шутка ли - такой перерыв в полетах! Но, по их мнению, с земли мой пилотаж "смотрелся" весьма недурно и можно рассчитывать, как минимум, на "четверку". Эх, если бы от друзей зависела моя судьба!

Наконец выполнен последний полет. Летная группа опять в строю. Инспектор достает из планшета записную книжку, начинает краткий разбор; объявляет оценки, сначала по элементам полета, а затем общую, государственную - за выполнение зачетного упражнения. С меня и начал. Слышу: за выруливание - четыре (снижен балл за превышение скорости), за скольжение - три. Остальные - около полутора десятков элементов-"отлично". Значит, четверка, или, как говорили, "прожиточный минимум", обеспечена! Однако инспектор объявляет, что, учитывая устранение отмеченного недостатка непосредственно в проверочном полете, он ставит мне общую оценку "пять". Отличные оценки по технике пилотирования получили и мои друзья - Щербаков и Чуб.