Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья

• Название: Стальная эскадрилья
• Автор: Леонид Жолудев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Наконец выполнен последний полет. Летная группа опять в строю. Инспектор достает из планшета записную книжку, начинает краткий разбор; объявляет оценки, сначала по элементам полета, а затем общую, государственную - за выполнение зачетного упражнения. С меня и начал. Слышу: за выруливание - четыре (снижен балл за превышение скорости), за скольжение - три. Остальные - около полутора десятков элементов-"отлично". Значит, четверка, или, как говорили, "прожиточный минимум", обеспечена! Однако инспектор объявляет, что, учитывая устранение отмеченного недостатка непосредственно в проверочном полете, он ставит мне общую оценку "пять". Отличные оценки по технике пилотирования получили и мои друзья - Щербаков и Чуб.

Утром инструктор Агафонов объявил, что мне приказано экстренно довыполнить программу летного обучения. И уже в этот день я налетал целых два с половиной часа; назавтра - столько же. Жизнь снова стала, как сказал поэт, "прекрасной и удивительной". Через два дня полуторамесячное отставание было ликвидировано. Еще несколько суток ожидания, пока сдавали летную практику другие группы. Теперь мы чувствовали себя более уверенно, особенно когда через старшину отряда узнали, под "строгим секретом", что новое обмундирование (мерки с нас были сняты еще полгода назад) готово.

И вот постоянный состав эскадрильи и курсанты до отказа заполнили зал клуба. Затаив дыхание слушаем доклад о результатах зачетных полетов. Объявление о том, что трудный экзамен выдержали все, причем большинство - с отличной оценкой, зал встретил дружными аплодисментами. Инспектор ВВС, который за несколько дней пребывания здесь завоевал всеобщее уважение и симпатию, тепло поздравил нас с окончанием училища, приказал завтра же получить командирское обмундирование, прикрепить к петлицам лейтенантские знаки различия и быть в готовности примерно через неделю - сразу после объявления приказа Наркома обороны - убыть в строевые части Забайкальского военного округа.

Вскоре в одной из пошивочных мастерских Оренбурга происходило массовое перевоплощение: в нее шумной ватагой входила большая группа курсантов, а час спустя выходило ровно столько же летчиков в темно-синей форме. В тот день никто из нас но думал о трудностях, с которыми придется встретиться на трудных летных дорогах. На всем, что виделось вокруг, сверкали, переливаясь, розовые блики...

Поздно вечером 12 декабря 1939 года 40 молодых летчиков прибыли в Читу в распоряжение командующего Военно-Воздушными Силами Забайкальского военного округа. Половина группы тут же была направлена в 150-й скоростной бомбардировочный полк, недавно прибывший из района реки Халхин-Гол и, как мы узнали, понесший боевые потери. Встретил нас работник отдела кадров майор Пономарев и по каким-то заранее составленным спискам передал прибывшим из частей командирам. Молодой, рослый, широкоплечий старший лейтенант в кожаном реглане на меху пересчитал нас, посадил в машину и повез в штаб полка. Впоследствии мы узнали, что это был командир первой авиационной эскадрильи старший лейтенант Григорий Иванович Цыбульник - один из славной плеяды воздушных бойцов, прославивших Родину в боях с японскими захватчиками. Прибыли в штаб полка уже далеко за полночь и были удивлены тем, что в просторном кабинете командира полка нас ждал весь руководящий состав.

Первым нас встретил командир полка капитан Иван Семенович Полбин. Плотный, чуть выше среднего роста, с русыми волосами и внимательными серыми глазами - таким он навсегда остался в памяти. Запомнились также его уверенные движения и твердый, звонкий голос.

На груди И. С. Полбина поблескивал эмалью и золотом орден Ленина. Мы уже кое-что слышали о его славных боевых делах.

Командир представил нам руководство части - комиссара полка майора Лильчицкого, начальника штаба майора Стадухина и пятерых командиров эскадрилий, награжденных за бои в районе реки Халхин-Гол орденом Красного Знамени. Чувствовалось, что комэски хотя и молоды, но уже обладают и твердой волей, и настойчивостью, и обширными знаниями. Только командир пятой эскадрильи майор Е. В. Клобуков был немного постарше Его грудь украшали два ордена: Красного Знамени и "Знак Почета". Первую награду он получил за боевые заслуги, вторую за то, что сделал свое подразделение показательным в боевой и политической подготовке. Накопленный опыт особенно пригодился ему в Великую Отечественную войну, которую он закончил генералом, командиром авиационного соединения.

Среди командиров эскадрилий выделялись также капитаны Лущаев и Пасхин. Александр Архипович Пасхин во время боев в районе реки Халхин-Гол был заместителем у Полбина, многому у пего научился. У этого комэска были высокая летная, техническая и методическая куль тура, постоянная требовательность к себе и подчиненным. Иван Семенович неустанно воспитывал в воздушных бойцах моральную и физическую стойкость, способность преодолевать любые трудности на земле и в воздухе. Пасхин был, пожалуй, самым прилежным его учеником и помощником, настойчивым как в выполнении приказов, так и в реализации собственных замыслов. Сухощавый, небольшого роста, с добродушным мальчишеским лицом, он вместе с тем обладал твердым, волевым характером.

Командир 3-й эскадрильи капитан Л. Д. Лущаев был хорошим спортсменом. В свои сорок лет он играл в составе полковой футбольной команды, выступал в других видах соревнований. И, пожалуй, не случайно, став командиром авиационного корпуса, генералом, А. Д. Лущаев в возрасте 50 с лишним лет продолжал летать на современных реактивных самолетах.

Следует сказать, что по прибытии в полк мы довольно быстро почувствовали его боевую закалку. Подвиги воздушных бойцов этой части уже тогда стали яркой страницей в истории наших Военно-Воздушных Сил.

При распределении Статинов, Горбачев, Цветов и я были направлены в первую авиационную эскадрилью, а Щербаков и Чуб - в четвертую. Мы с Горбачевым стали ведомыми в первом звене, которым командовал капитан Ефимов, награжденный орденом Красного Знамени.

А вот мой первый экипаж: штурман-лейтенант С. Зенин и воздушный стрелок-радист сержант Коновалов.

Уже в декабре 1939 года, сдав все положенные зачеты, мы приступили к летной практике. Первый полет со мной на учебно-боевом СБ выполнил командир полка И. С. Полбин, которому только что присвоили очередное воинское звание - майор.

Перед Новым годом, выполнив несколько контрольных полетов на СБ, мы были допущены к самостоятельным полетам в строевой части и приступили к отработке элементов боевого применения.

В КРЫЛАТОЙ БОЕВОЙ СЕМЬЕ

Летали много и особенно интенсивно с выездом весной 1940 года в лагеря на полевые аэродромы. Участие полка в целом ряде учений позволило молодому летному составу познакомиться с малонаселенными просторами между Байкалом и Нерчинском, с непроходимой заболоченной тайгой бассейна реки Витим, с безводными степями Монголии. Посадки на других аэродромах, бомбометания на малознакомых и вовсе незнакомых полигонах стали делом обычным. Порой мы едва успевали менять полетные карты, чертить на них новые маршруты, заучивать далеко не всегда удобозапоминаемые названия якутских и особенно монгольских населенных пунктов, рек и речушек. Но все эти трудности напряженной работы и кочевой жизни, постоянное обновление решаемых задач, полеты над безлюдной и безориентирной местностью стали подлинной школой боевого мастерства, школой повышения своей профессиональной выучки. Не прошло и полгода, а молодые экипажи могли уже самостоятельно выполнять бомбометания со средних и больших высот.

Мы постоянно жили полетами, своей крылатой мечтой, которую пронесли сквозь годы и испытания. Мои товарищи были настоящими романтиками неба, беззаветно влюбленными в свою профессию. А ведь в воздухе случалось всякое...

Однажды при выполнении маршрутного полета на моем самолете отказал левый мотор. В то время длительный полет на одном из двух двигателей был делом довольно сложным, прежде всего из-за их недостаточной мощности. До своего аэродрома было около 200 км, а до ближайшего - вдвое меньше. Как принято в бомбардировочной авиации, советуюсь со штурманом и принимаю решение следовать туда. Разворачиваю машину на новый курс. Высота полета над рельефом местности около 1500 метров. Исправный двигатель работает на максимальном режиме, греется; скорость явно маловата. Стараюсь по что бы то ни стало сохранить высоту, до онемения ноги жму на правую педаль, парируя тенденцию машины к развороту.

Вот наконец и Чита. Но аэродрома не видно: он окутан плотной пеленой тумана. Благополучная посадка в таких условиях исключается. Разворачиваю самолет на ближайший соседний аэродром. Но и там - сплошное белесое море тумана. С тревогой смотрю на бензочасы - горючее тает с каждой минутой, а лететь нужно на аэродром вылета. Правая нога совершенно затекла от нагрузки. Через штурвал переношу левую йогу на правую педаль. Сидеть теперь приходится боком, но двумя ногами проще удерживать самолет по прямой.