Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)

• Название: Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Детективная фантастика

Все пять книг серии «Князья тьмы» в одном томе!

«Тебе надлежит заниматься истреблением злодеев. Возмездие — достаточно благородная цель, если оно приводит к положительным результатам».

Эти слова определили судьбу Кёрта Герсена.

«Князья тьмы» — серия из пяти научно-фантастических новелл Джека Вэнса, в которых последовательно описываются приключения и подвиги Кёрта Герсена, мстящего пяти пресловутым главарям преступного мира, которых прозвали «князьями тьмы» — они умертвили и поработили все население его родного поселка, когда он еще был ребенком.

В каждой из пяти новелл рассказывается о преследовании одного из пяти «князей тьмы».

---

Дасс сделал неуклюжую попытку подольститься: «Слушай! Ты же сам говоришь, что у меня не осталось никаких шансов, что я в твоих руках — чего ты боишься? Почему не скажешь, кто меня предал?»

«А кто, по-твоему, мог тебя предать?»

Дасс неискренне усмехнулся: «У меня много врагов. Например, саркойский кочевник. Это он?»

«Токсикант мертв»

«Мертв?»

«Он помог тебе похитить девушку. Я его отравил».

«Фа! — фыркнул Дасс. — Женщин, как собак нерезаных. К чему устраивать истерику по поводу одной? Освободи меня. Я богат — заплачу половину всего, что у меня есть, чтобы узнать, кто меня предал».

«Это не был Суфиро».

«Тристано? Тристано не мог рассказать. Он ничего не знает».

«Когда мы встретились, Тристано не был расположен к длительной беседе».

«Тогда кто?»

Герсен уступил: «Хорошо, я тебе скажу — почему нет? Информацию мне предоставил один из администраторов университета Морской провинции».

Дасс инстинктивно приложил ладонь ко рту и почесал подбородок, искоса поглядывая на Герсена, преисполненный сомнениями и подозрениями. «Почему бы он меня выдал? — пробормотал Красавчик. — Ничего не понимаю».

Герсен надеялся вызвать у Дасса непроизвольное восклицание: «Ты же знаешь, о ком я говорю?»

Дасс упрямо молчал. Герсен взял с полки лучемет и вышел из трюма.

В салоне ситуация не изменилась. Герсен подозвал Рампольда и пригласил его пройти вместе с ним в двигательный отсек: «Вы просили меня передать Дасса на ваше попечение».

«Да!» — глаза Рампольда возбужденно загорелись.

«Я не могу это сделать — но мне нужна помощь. Дасса нужно охранять».

«Разумеется!»

«Дасс — хитрая сволочь. Вы не должны заходить в трюм — ни в коем случае».

Рампольд разочарованно поморщился.

«Важнее не позволять никому приближаться к трюму. В салоне — враги Дасса. Они могут его убить!»

«Нет-нет! — воскликнул Рампольд. — Ему рано умирать!»

Герсену пришла в голову еще одна мысль. Малагейт приказал умертвить Паллис Этроуд, опасаясь того, что она могла, сама того не зная, способствовать установлению его личности. В ее нынешнем состоянии она не представляла опасности; тем не менее, со временем она могла полностью придти в себя. Поэтому Малагейт, скорее всего, не отказался от намерения ее уничтожить и ожидал случая это сделать, не подвергая себя дополнительному риску.

Герсен сказал: «Кроме того, постарайтесь охранять Паллис Этроуд. Ее никто не должен беспокоить».

Это поручение интересовало Рампольда гораздо меньше: «Хорошо, постараюсь».

Глава 11

Выдержка из апокрифа «Ученик аватара» в «Рукописи из девятого измерения».

«Разум? — спросил Мармадьюк, находясь в присутствии Его Преосвященства на Парапете, когда наступил один из дозволенных перерывов. — Что есть разум?»

«Нет ничего проще, — ответствовал Его Преосвященство. — Это всего лишь то, что делают люди. Человек применяет мозг так же, как лягушка дрыгает ногами, когда плавает. Разум — стандарт, посредством которого люди, одержимые самомнением, сравнивают себя с другими, возможно, более благородными существами, тем самым приводя последних в замешательство».

«Значит ли это, о Серый Кардинал, что ни одно живое существо, помимо человека, не наделено разумом?»

«Забавно! Почему бы, в таком случае, не спросить, кого следует считать живыми существами? Что есть жизнь, как не болезнь первородной слизи, нагноение на бесхитростной исконной грязи, поэтапно разраставшееся, циклически прорывавшееся и заражавшее все вокруг своими выделениями, своей отстойной накипью, и кульминировавшее наконец в форме человека?»

«Однако, Ваше Преподобие, общеизвестно, что в других мирах имеются фактические свидетельства существования разумных проявлений жизни. Можно указать, например, на оламские геммы или на обитателей Хтонической Трясины».

«Неразумный! Как далеко ты уклонился от безупречной кривизны Сущности!»

«Молю Ваше Преподобие о снисхождении».

«Тот, чьи ступни направлены только вперед, не может обойти Парапет».

«Молю Ваше Преподобие наставить меня на путь истинный».

«Прозвучали восемь ударов гонга. На сегодня довольно поучений — пойди, принеси мне утреннее вино».

Данные, записанные на волокне монитора Луго Тихальта, загрузили в корабельный компьютер. Компьютер переработал информацию с учетом системы уравнений, описывающих предшествовавшее местонахождение звездолета, и отдал команды автопилоту, повернувшему корабль и взявшему курс, примерно параллельный линии, соединявшей Альфанор и планету Смейда. Тянулось время. Жизнь на борту звездолета превратилась в своего рода рутину. Герсен, с помощью Робина Рампольда, охранял трюм, хотя Герсен запретил Рампольду заходить туда. На протяжении первых нескольких дней Хильдемар Дасс позволял себе наглые шуточки, перемежавшиеся серьезными угрозами возмездия, но отказываясь пояснить, кто именно должен был послужить проводником такого возмездия.

«Спроси Рампольда, что он думает по этому поводу, — советовал Дасс, издевательски поблескивая ярко-голубыми, вечно открытыми глазами. — Разве ты хочешь, чтобы это случилось с тобой?»

«Нет, — отзывался Герсен. — Но я не думаю, что со мной это случится».

Время от времени Дасс требовал, чтобы Герсен отвечал на его вопросы. «Куда ты меня везешь? — спрашивал он. — Обратно на Альфанор?»

«Нет».

«Куда же?»

«Увидишь».

«Отвечай, или... — тут Хильдемар Дасс разражался многоэтажными ругательствами. — Или тебе придется вытерпеть такое, что ты себе даже вообразить не можешь!»

«Нам приходится рисковать», — пожимал плечами Герсен.

«Вам? — тихо переспрашивал Дасс. — Кому это, «вам»?»

«Разве ты не знаешь?»

«А почему тогда он не придет сюда? Скажи ему, что я хочу с ним поговорить».

«Он может придти сюда в любое время, когда пожелает».

После этого Дасс погружался в молчание. К каким бы уловкам ни прибегал Герсен, чтобы заставить Дасса проболтаться, Красавчик упрямо хранил в тайне имя Малагейта. Причем ни один из трех университетских начальников не проявлял к Дассу никакого интереса. Паллис Этроуд поначалу пребывала в состоянии глубокого созерцательного отчуждения. Она сидела часами, провожая глазами проплывавшие мимо звезды. Она ела — понемногу и неохотно, без аппетита. Она спала очень долго, свернувшись калачиком как можно плотнее. Постепенно, однако, к ней стало возвращаться прежнее отношение к жизни, и временами она казалась такой же беззаботной, как некогда.

Перенаселенность звездолета практически не позволяла Герсену говорить с ней наедине — что его, по сути дела, вполне устраивало. Дасс прозябал в трюме, тогда как Аттель Малагейт занимал одну из кают — ситуация и так уже была напряжена почти до предела.

Прошло еще много времени. Звездолет пересекал, одну за другой, области Галактики, где еще никогда не бывал человек — кроме одного человека, Луго Тихальта. Со всех сторон мерцали тысячи звезд, миллионы звезд: они струились, они клубились, зажигаясь впереди и пропадая за кормой — слепящие и тлеющие, беззвучно обгоняющие одна другую, потом еще одну, и еще: бесконечно разнообразные миры, населенные неведомо кем. Каждая привлекала взор, возбуждая воображение, заставляя задумываться о неизвестных возможностях; каждый мир звал, искушал, нашептывал тайны, обещая невиданное, неслыханное, необнаруженные сокровища знаний, непознанную красоту.

В конечном счете прямо по курсу показалась звезда теплого золотисто-белого оттенка. На панели монитора загорались и гасли, чередуясь, зеленые и красные индикаторы. Автопилот сократил выход энергии; гиперпространство начало коллапсировать. Звездолет подвергался необъяснимым инфразвуковым сотрясениям по мере того, как материалы испытывали воздействие завихрений, возмущений и противотечений чего-то, что можно было назвать только «пространством-временем».

Корабль вздрогнул в последний раз с хлопком, от которого заложило уши, и беззвучно заскользил в пустоте как лодка, дрейфующая по зеркальному озеру. Золотисто-белое солнце пылало вблизи; вокруг него обращались три планеты. Первая, ближайшая к светилу, оказалась небольшим оранжевым шаром, дымящимся тлеющей окалиной. Другая — угрюмый газовый гигант цвета замутненной слезы — кружилась очень далеко от солнца. Третья, средняя планета — искрящийся голубой шар с зелеными континентами и белыми кудрявыми облаками — медленно вращалась прямо под кораблем.

Герсен, Войноткач, Деттерас и Келле, временно позабыв о взаимной неприязни, обступили макроскоп. Перед ними был, несомненно, прекрасный мир с плотной влажной атмосферой, обширными океанами и разнообразной топографией.