Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)

• Название: Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Детективная фантастика

Все пять книг серии «Князья тьмы» в одном томе!

«Тебе надлежит заниматься истреблением злодеев. Возмездие — достаточно благородная цель, если оно приводит к положительным результатам».

Эти слова определили судьбу Кёрта Герсена.

«Князья тьмы» — серия из пяти научно-фантастических новелл Джека Вэнса, в которых последовательно описываются приключения и подвиги Кёрта Герсена, мстящего пяти пресловутым главарям преступного мира, которых прозвали «князьями тьмы» — они умертвили и поработили все население его родного поселка, когда он еще был ребенком.

В каждой из пяти новелл рассказывается о преследовании одного из пяти «князей тьмы».

---

Как это бывало и раньше, подобные размышления вызвали у Герсена приступ меланхолии, и на протяжении остатка пути он был немногословнее и резче, чем когда-либо. Дети смотрели на него с удивлением, но без страха, потому что уже научились ему доверять.

Корабль устремился вниз — на Альфанор, к Скифии, к устаревшему космопорту провинции Гаррой в Маркари. Оттуда Герсен связался по видеофону с Душаном Одмаром. Лицо заслуженного сотрудника Института заметно осунулось; сразу было видно, что он много беспокоился и сомневался по поводу миссии Герсена. Одмар кратко осведомился о состоянии здоровья своих детей и кивнул в ответ на положительные заверения Герсена.

В тот день между Маркари и Таубом не было воздушного сообщения, а звездолетам разрешалось приземляться только в космопортах. Герсен препроводил детей на борт каботажного маршрутного судна с широкой палубой, обширным грузовым трюмом и пассажирскими каютами в надстройке. До Тауба было восемьсот километров, и плавание вдоль берега занимало целые сутки. В Таубе Герсен арендовал все тот же древний аэромобиль, дребезжавший и норовивший сбиться с курса, и поднялся вдоль длинной извилистой дороги к усадьбе Душана Одмара. Выпрыгнув из машины, дети побежали со всех ног, даже не оглянувшись, к своей матери, стоявшей перед открытой дверью, и бросились к ней в объятия. Лицо их матери было искажено отчаянной попыткой сдержать слезы радости, а Герсен почувствовал внутреннюю пустоту, потому что успел привязаться к детям. Он зашел в дом — Даро и Викс, уже убежденные в своей безопасности, принялись обнимать и целовать его.

Одмар вышел к нему и провел его в простое помещение с белеными стенами, где они уже говорили прежде. Герсен представил свой отчет.

«Кокор Хеккус желает накопить десять миллиардов СЕРСов. Он надеется заполучить эти деньги, вымогая выкуп в размере ста миллионов из ста богатейших людей Ойкумены. У него уже есть примерно треть этой суммы; регулярно поступают новые взносы. Заплатив десять миллиардов, он сможет приобрести в рабство молодую женщину, пытавшуюся избежать этой судьбы, укрывшись на станции Менял и объявив себя в продажу по максимальной возможной цене».

Одмар хмыкнул: «Надо полагать, эта женщина экстравагантно привлекательна, если Кокор Хеккус согласен поступиться из-за нее таким состоянием».

«Надо полагать — хотя верно и обратное: любой товар, предлагаемый по такой цене, вызвал бы у него желание его приобрести, — сказал Герсен. — Я произвел бы «осмотр» этой женщины, как выражаются Менялы, но она, выступая в качестве своего собственного спонсора, взимает десять тысяч СЕРСов только за возможность взглянуть на нее, чтобы отвадить любопытствующих — таких, как я».

Душан Одмар кивнул: «Предоставленная вами информация может стоить или не стоить ста миллионов, поступивших, как вы сами понимаете, из фондов Института. Мои дети вернулись: разумеется, я вам за это благодарен, но не могу допустить, чтобы мои эмоции возобладали над рассудком. Боюсь, что я уже себя скомпрометировал».

Герсен никак не прокомментировал эти объяснения. Он сам придерживался примерно той же позиции. Тем не менее, Институту оставалось винить только себя — если бы его руководители захотели, они могли бы уничтожить Хеккуса в одночасье: «Еще одна деталь, которая могла бы вас заинтересовать. Упомянутую молодую женщину зовут Алюсс-Ифигения Эперже-Токай; она утверждает, что родилась на планете Тамбер».

«Тамбер! — теперь Одмар на самом деле заинтересовался. — Это серьезное утверждение или каприз?»

«Насколько я понимаю, она заявила об этом официально».

«Любопытно. Даже если все это — бутафория, — Душан Одмар покосился на Герсена. — Вы хотите мне сказать что-то еще?»

«Вы предоставили мне некоторое количество денег на расходы. Я потратил часть этих денег надлежащим, с моей точки зрения, образом, а именно приобрел контрольный пакет акций «Конструкторского бюро Пача», базирующегося в Патрисе на Крокиноле».

Одмар не возражал: «Вы поступили предусмотрительно».

«Такая возможность представилась на станции Менял. Инженер Мирон Пач был похищен Кокором Хеккусом, оценившим «задолженность» Пача в 427 685 СЕРСов. Эта цифра меня заинтересовала. Я навел справки и, когда Пач подтвердил, что лично имел дело с Кокором Хеккусом, я выкупил его с тем условием, что в обеспечение долга Пач станет моим партнером».

Душан Одмар встал, подошел к двери и вернулся с подносом ароматных крепких настоек.

«Дело в том, — продолжал Герсен, — что Мирон Пач изготовлял по заказу Кокора Хеккуса механическое чудовище — шагающий форт в виде гигантской многоножки из восемнадцати сегментов».

Одмар пригубил настойку и поднял рюмку повыше, наблюдая за розовыми и фиолетовыми проблесками. «С вашей стороны нет необходимости отчитываться в затратах, — сказал он. — Они позволили приобрести ряд весьма любопытных сведений, а побочным следствием стало возвращение к родителям двух милых детей». Сотрудник Института осушил рюмку и поставил ее на стол с отчетливым стуком. Герсен понял, что недосказано было гораздо больше, чем сказано, поднялся на ноги и попрощался.

Патрис, столица Ассоциации приходов Камберленда, широко и хаотично раскинулся по берегам эстуария реки Кард, причем многие пригородные жилые районы окружали озеро Ок. В центральном Старом квартале сохранились архитектурные памятники тысячелетней древности, в том числе трех- и четырехэтажные здания из неровного черного кирпича с узкими фронтонами, высокими узкими окнами и остроконечными крышами. Выше по течению реки, в основанном семьсот лет тому назад Новом городе, возвышались знаменитые Речные Арки — одиннадцать монументальных сооружений, опиравшихся на берега широкого устья. Во всей известной человеку части Вселенной не было других таких высотных домов — на двести пятьдесят метров устремлялись в небо усеченные треугольники с вырезанными в основаниях арками радиусом по шестьдесят метров. По форме и размерам все здания были одинаковы, но отличались расцветкой; в основании каждого небоскреба размещались магазины, ателье и различные службы, а на верхних этажах — квартиры городской элиты. Между арками Нового города и черными кирпичными домами Старого квартала находился обширный промышленный район — здесь-то и приютился ангар Мирона Пача. Проявляя смешанные признаки усердия, нерешительности, гордости, тревоги и уязвленного самолюбия, Пач провел Герсена к главному входу. Предприятие оказалось более внушительным, чем ожидал Герсен — главный сборочный цех занимал шестьдесят метров в длину и тридцать в ширину, а на верхнем этаже хранились компоненты и материалы. Пач огорчился от того, что ангар был заперт на замок и покинут: «Казалось бы, в трудные времена работники предприятия должны были бы оказывать посильную помощь, следя за тем, чтобы все работало, как обычно, или даже предпринимать какие-то попытки погасить задолженность своего работодателя. Благодаря мне работали и обеспечивали свои семьи более ста служащих — и ни один из них даже не поинтересовался у Менял, в каком положении я находился!»

«Надо полагать, они были заняты поиском нового места работы», — предположил Герсен.

«Как бы то ни было, мне не за что их благодарить». Пач распахнул двери, пригласил Герсена пройти в гулкое полутемное пространство ангара и указал на отсек, отгороженный стеной из металлических щитов. «Зейман Отваль настоял на том, чтобы работы велись с соблюдением строжайшей тайны, — объяснил Пач. — Я использовал только самых доверенных служащих, а затем, по требованию Отваля, они были подвергнуты гипнотическому внушению: им было приказано забывать все, что они видели в отсеке B, как только они из него выходили. Кроме того, — задумчиво прибавил Мирон Пач, — пока они были в состоянии гипнотического транса, я дополнительно внушил им, что они должны работать усерднее и аккуратнее, чем когда-либо, не испытывая в рабочее время ни жажды, ни голода, ни потребности в болтовне. Должен сказать, что на протяжении некоторого времени все они демонстрировали безукоризненную дисциплину и завидную производительность — вплоть до того дня, когда меня похитили. Я как раз собирался расширить программу, чтобы весь персонал моего предприятия прошел такую полезную гипнотическую подготовку; по сути дела, когда на меня напали, сначала я подумал, что бандитов нанял профсоюз — так называемая Гильдия защиты интересов производственных рабочих».

Инженер показал Герсену оборудование цеха — различные прессы для ковки и штамповки, резаки, литейные формы, сварочные аппараты, фрезерные и токарные станки — после чего они приблизились к двери с наклеенным ярко-красным символическим изображением ладони, означавшим по всей Ойкумене одно и то же: «Вход воспрещен». Пач пробежался пальцами по цифровой клавиатуре замка: «Так как мы — партнеры, между нами не должно быть никаких секретов».