Владимир Фирсов - Отечество, стихи и поэмы

• Название: Отечество, стихи и поэмы
• Автор: Владимир Фирсов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Поэзия
• Год: 1988

Владимира Ивановича ФИРСОВА благословил на служение русской поэзии Александр Твардовский. Высочайшую оценку его стихам дал Михаил Шолохов. В 1977 году он написал: «Не так-то много у нас хороших поэтов, но и среди них найдётся всего лишь несколько человек, говорящих о России таким приглушённо-интимным и любящим голосом, который волнует и запоминается надолго. Владимир Фирсов принадлежит к этим немногим избранным».

Фирсов был из опалённого войной поколения — и сумел выразить в своих стихах суровую и жестокую правду о небывалом всенародном бедствии и о радости нашей Победы. Полною мерой хлебнув послевоенной голодухи и бедности, он навсегда полюбил свою исстрадавшуюся Смоленщину — и всю матушку-Россию, быстро залечившую глубокие раны военного лихолетья и взлетевшую к звёздам. Духовный собрат и земляк Юрия Гагарина, Владимир Фирсов был настоящим лириком и подлинным патриотом России.

---

ОГНИ ПОБЕДЫ

Моему славному земляку Герою Советского Союза Михаилу Егорову

Мы родились
На вековом просторе.
И в мир пришли
С открытою душой,
Чтоб чувствовать своим —
Чужое горе
И радоваться —
Радости чужой.

Века сгорали,
Звезды умирали.
Лишь радуга —
Под грозами — жила,
Поставленная крепкими ветрами
На два земных раскинутых крыла.

А радуга —
Чтоб радоваться свету...
И вряд ли кто с рожденья
Понимал,
Что мир, поименованный планетой,
Беспомощен
И безнадежно мал.

Лишь после
Каждый для себя откроет
Ту истину
И, подлинно скорбя,
Вдруг ужаснется,
Видя море крови
И горы горя —
Позади себя.

Что говорить!
Нелегкое наследство
Даровано
Пришедшим в этот век.
На горы горя трудно опереться,
Так пусть опорой станет —
Человек.

Тот Человек, что — далеко ли,
Близко ль, —
Во имя вечно памятной весны
Высокие поставил обелиски
Солдатам,
Не вернувшимся с войны.

В его душе не умерла отвага,
Он о любви к Отчизне
Не кричит.
Вознесший знамя Славы
Над рейхстагом,
Всегда о славе собственной
Молчит.

Ему порою
Нелегко живется:
И ноют раны,
И над ним, вдали,
Под светом
Холодеющего солнца
Печаль полей
Проносят журавли.

Зимой тоскует
О весенней пашне,
Припоминает
Сверстников своих,
Уверенный,
Что памятники павшим
Не заслонят
Оставшихся в живых.

Еще о многом
Может он поведать
В своем дому,
Затерянном в снегах, —
Покамест жив,
Пока огни Победы
Дрожат
В его нестынущих зрачках.

Над ним
Еще шумят его знамена,
Что не в одном
Прострелены бою...
И я пред ним
Коленопреклоненно
Под радугой крылатою
Стою!

КОНЦЕРТ

Враги сожгли родную хату... М. Исаковский

Вышел парень, невзрачный с виду,
И сказал, подождав тишины:
— Выступает хор инвалидов
Отечественной войны...

Перед тем как они запели,
Над дорогами всей земли
Прогремели
И проскрипели
Самодельные костыли...

Песня, песня!
Сколько тоски,
Сколько горя в ней и тревоги!

И несут эту песню в дороге
Балалаечник без руки
И танцор, потерявший ноги.

Песня, песня!
Сквозь клубы пыли
Над просторами всей земли
Увидали рассвет — слепые,
И глухие — слух обрели.
И над солнцем,
В потоках света,
Стали черные руки видны...
Стой! Замри! Не вращайся, планета!
Выступает
Память
Войны.

ПРОЩАНИЕ

О нем сказали:
— Добрый был отец...

И восемь сыновей его
Глядели
На гроб того, кто был отцом на деле,
Кто станет жить в звучанье их сердец.

О нем сказали:
— Храбрый был солдат...

И в подтверждена истины
Сверкали
Эмалью — ордена, огнем — медали —
Не перечислить всех его наград.

О нем сказали:
— Он красиво жил...

И в мире
Ничего не изменилось.
Все так же речка по лугу змеилась
И над хлебами
Реяли стрижи.

О нем сказали:
— Умер хлебороб...

И долгим эхом отзывались дали.
Когда горстями
Землю мы кидали,
Она беззвучно
Падала на гроб.

Ложилась так,
Чтоб не тревожить сна,
Та самая земля, что станет пухом.
И даже смерть — костлявая старуха —
С такой землею рядом
Не страшна.

Он был отцом — оставил сыновей.
Он был солдатом — мир оставил людям.
Был хлеборобом — кто его забудет
На памятливой Родине моей
При вечном свете золотых полей?!

ГЛУХОЙ ПАСТУХ

Не слыша голоса трубы,
Играл трубач
Свою победу
В тот день,
Когда остались беды
За той границею борьбы.

Ревели залпы огневые,
Шумела буйная весна.
А у него
В ушах
Впервые
Была такая тишина...

В тот день победы небывалой —
Уж сколько лет тому назад! —
Оглох военный запевала,
Лихой трубач,
Седой солдат...

Тропа холодная, сырая
В луга зеленые зовет.
Труба помятая играет
Все тот же сбор который год.

И откликаются коровы,
И хлеб берут из теплых рук.
А над лугами
Снова, снова
Все тот же звук,
Все тот же звук.

Бывает, даже
Среди ночи,
Пугаясь душной тишины,
Трубит пастух,
Как будто хочет
Вернуть
Победный день воины...

ЛЕТО СОРОК ПЯТОГО

Нет ни соли, ни хлеба,
Только синь-лебеда,
Да холодное небо,
Да в колодце вода...

На глухих полустанках —
Суета, нищета.
В станционных землянках —
Темнота, духота.

Полустанки России
По дорогам бредут,
Где мальчишки босые
Подаяния ждут;

Где недавно устало
Грохотали бои;
Где по новеньким шпалам
Мельтешат воробьи;

Где, лицо по-монашьи
Укрыв до бровей,
Ищут женщины наши
Своих сыновей;

Где мелькают котомки,
Все в дорожной пыли;
Где гремят не винтовки —
Костыли, костыли...

Я бродил неустанно,
Словно жизнь познавал.
На глухих полустанках
С ребятней бедовал.

Мы все беды сносили,
Потому что не раз
Полустанки России
Были домом для нас.

Были домом,
В который
Вновь хозяйка вошла,
Деловито с котомкой
Примостясь у стола,
И негромко спросила:
«Как дела, малыши?»

Шла хозяйкой Россия
По смоленской глуши
И глядела устало
На холодный закат,
На глухих полустанках
Встречала солдат.
Шла за плугом уныло,
Поднимала сады
И на братских могилах
Высевала цветы.

ТИШИНА

На этом свете многое изведав,
Я верю в справедливость тишины —
Не той, что за минуту до войны,
А той, что
После первых дней победы.

Победу возвещает не салют,
Не фейерверк, рассыпавшийся ало,
А женщины,
Глядящие устало
На облака, что в никуда плывут.

С детьми
На обессилевших руках,
Припоминая мужа,
Сына,
Брата,
Они молчат,
И тонет свет заката
В повыцветших,
Застиранных платках.

Победа!
И внезапный ветер стих,
Внезапно радость сердце захлестнула
От мысли той,
Что пушечные дула
Не грянут по оставшимся в живых.
Отгоревали женские глаза,
И лишь зрачки расширились от боли.
В них отразились вспаханное поле
И в сизой дымке дальние леса.
В них отразились
Пламя деревень
И те дороги, что вели солдата
От отчего порога, от заката
В тот памятный своим рассветом день.

Стояла разрывная тишина...
Умолкли травы, и затихли реки.
И все-таки
Кончается навеки
С последней похоронкою
Война.

Никто не знает,
Сколько их придет
С гербом страны
И строками скупыми,
Где будет назван день,
И этот год,
И самое родное в мире имя...

Во дни послевоенные
Солдаты,
Пред тем
Как пасть в очередном бою,
В последний миг
Сквозь полосу заката
Кто мать увидит, кто жену свою.

С детьми на обессилевших руках
Они молчат.
Они глядят куда-то
В повыцветших,
Застиранных платках
Сквозь полосу угасшего заката.

Победу возвещает не салют,
Не фейерверк, рассыпавшийся ало,
А женщины,
Глядящие устало
На облака, что в никуда плывут.

НА БОРОДИНСКОМ ПОЛЕ

Анатолию Иванову

Здравствуй, поле, утром ранним!
Здравствуй, малая стезя!..
Мне на бывшем поле брани
Не взгрустнуть
Никак нельзя.

И от грусти той
Поникнет
Колос, солнцем налитой.
И из грусти той возникнет
Память Родины святой.

Протрубят над полем трубы,
Прошумит огнем пальба.
Вот и я, сомкнувши губы,
Кану в мертвые хлеба!..

Сколько раз и солнце слепло,
Сколько раз
Во все века
Вместе с Родиной
Из пепла
Я, как колос, возникал...

Ратник поля Куликова
И солдат Бородина
Свято чтили силу слова
В малом слове: Ро-ди-на!

И оно звучало веско
Над спокойствием Невы,
На семи холмах Смоленска,
На семи холмах Москвы.

И дорога
До Берлина
Им была озарена.

Слово «Родина» —
Былинно.
Здравствуй вечно,
Ро-ди-на!

Я к твоей причастен славе
И живу в твоих веках
Малой травкой разнотравий,
Каплей влаги в родниках.

Оттого и сердце бьется,
Что одной тобой дышу.
К чистоте твоих колодцев
С чистым сердцем прихожу...

Ну а если я
С годами
Растеряю чистоту,
Встанет пропасть между нами —
Я
Над пропастью
Пойду.

Если вдруг такое будет
И тебя обижу я,
У меня
Не будет судей,
Буду сам себе судья.

И уйду —
Как шел с базара,
Хоть не пойманный, но вор, —
Сам себе назначив кару,
Сам исполнив приговор.

ПИДЖАК