Тайлер Коуэн - Среднего более не дано. Как выйти из эпохи великой стагнации

• Название: Среднего более не дано. Как выйти из эпохи великой стагнации
• Автор: Тайлер Коуэн
• Издательство: Издательство Института Гайдара
• Жанр: Экономика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-93255-419-7

Для трех четвертей рабочих мест, созданных в США после начала рецессии, заработная плата едва превышает минимальную. При этом в США по-прежнему больше миллионеров и миллиардеров, чем в любой другой стране мира. В этой книге Тайлер Коуэн предлагает свое объяснение данного феномена: те, кто зарабатывает много, пользуются большими преимуществами искусственного интеллекта в анализе данных и достижении лучших результатов; те же, кто зарабатывает мало, не имеют опыта взаимодействия с большинством новых технологий и потому имеют очень плохие перспективы. Практически все сектора экономики все меньше зависят от ручного труда, и этот факт навсегда меняет мир труда и заработной платы. Спокойная жизнь где-то посередине закончилась.

---

Рассмотрение таких радикальных сценариев развития может помочь нам в выявлении определенных тенденций, например таких, что ведут к снижению заработной платы многих категорий трудящихся (что уже освещалось в предыдущих главах применительно к рынку физического труда). Публикация Робина заставляет задуматься. Однако мною рассматривается гораздо менее отдаленное будущее и более скромные изменения. Анализ Робина может быть применим к более отдаленной перспективе — возможно, к эпохе, отстоящей от нашей на сотни лет. В ближайшие же лет пятьдесят или немногим больше значительно актуальнее будет модель стиля «адванс». Применение большинства технологий искусственного разума по-прежнему требует участия со стороны человека, и эти технологии, несмотря на их широкое распространение, не смогут заменить человека полностью. Вместо этого умные машины заменят собой лишь часть трудящихся, и процесс этот будет медленным и прерывистым.

Наиболее радикальная гипотеза о технологическом будущем, известная как «технологическая сингулярность», была выдвинута Рэймондом Курцвейлом. Курцвейл полагает, что человечество сможет сканировать мозг и загружать соответствующую информацию на компьютеры. Одновременно будет существовать множество копий одного и того же «индивида», и предположительно они смогут существовать довольно продолжительное время. При этом множественность копий делает вероятность гибели «индивида» при поломке системы маловероятной. Я слышал, как некоторые из последователей Курцвейла высказывали предположения, что подобный сценарий реализуется уже в ближайшие пятьдесят лет. При этом публикации самого Курцвейла данные предположения только поощряют. Судя по всему, личностям, существующим в цифровом виде, можно будет придавать дополнительные способности, что позволит им сочетать лучшие черты человеческого и машинного разума.

Подозреваю, что подобная система никогда не будет жизнеспособной хотя бы потому, что человеческий мозг слишком тесно связан с человеческим телом и потому, что он слишком зависит от тела в том, что касается получаемых данных и питательных веществ. Например, учеными производится исследование того, насколько наш мозг зависит от желудка (слова «думаешь не головой, а пищеводом» гораздо ближе к истине, чем можно было бы того ожидать) и насколько обработка им информации зависит от более общего взаимодействия с телом и внешней средой. Для того чтобы привести в действие мысли, подкреплять и обогащать их, необходимо, чтобы тело двигалось и взаимодействовало с внешней средой. Это значит, что «копирование мозга» потребует создания целостного функционального тела (или значительной его части), а не просто абстрактного, цифрового «мозга в бочке».

И когда такой момент наступит, мы задумаемся, а не легче ли начать с тела и мозга, которые у нас уже есть, и сделать их более эффективными за счет союза или интеграции с машинами. Модель «адванс» представляется более экономичной, а большинству людей — еще и более удобоваримой, чем утопический проект Курцвейла о существовании цифровых копий человеческого мозга. Действия разработчиков машин будут направляться экономическими стимулами, в частности тенденцией к созданию связок «человек—машина». В результате их работа будет направлена на создание машин, дополняющих собой человеческий разум, а не способных запечатлеть его или подражать ему. Желание добиться бессмертия подтолкнет некоторых из нас к попыткам создать свои цифровые копии, однако для большинства людей подобный прием способен победить смерть не больше, чем ксерокопирование паспорта или поддержка личной интернет-страницы после кончины.

В действительности интернет-страницы многих людей продолжают поддерживаться и после их смерти, однако подобное косвенное бессмертие не имеет психологической притягательности для достаточно большого числа людей, чтобы в данной области были произведены серьезные исследования и сделаны значительные инвестиции. Мне-то уж точно это не будет нужно.

Следует ли ожидать того, что однажды ученые впрыснут нам в мозг тысячи мини-роботов, способных сделать высокоточные фотографии определенных областей мозга, а затем объединить эти фотографии в некую копию, способную хранить полученную информацию — и все это до того, как «Чикаго Кабз» выиграют Национальную бейсбольную лигу еще раз? Мое мнение: нет.

Несмотря на различия, все эти радикальные сценарии имеют и ряд общих черт. Они предлагают нам картины миров, которые в сегодняшнем нашем положении мы были бы не в состоянии контролировать, на которые были бы не в состоянии повлиять или хотя бы отчетливо себе представить. Ими предлагаются картины миров, которые мы не можем исследовать опытным путем и для которых мы не можем подобрать прямые параллели с миром сегодняшнего дня. Они напоминают собой религиозные аллегории, предлагающие смесь концепций спасения, восстания из мертвых, разрушения существующего мира и бессмертия. Принимая во внимание привлекательность подобных басен, я подозреваю, что данные радикальные сценарии подкупают именно своим апеллированием к эмоциональной составляющей человека, являя собой подобие религии для людей, увлеченных миром компьютеров. Давайте отбросим подобную набожность.

Конвергенция «человек-машина»

Хорошо, допустим, существование в виде оцифрованного мозга нам не грозит. Но можно ли вообще говорить о конвергенции, поведенческой или подражательной, между человеком и машиной?

Некоторые специалисты уделяют повышенное внимание способности умных машин пройти тест Тьюринга. Если заставить группу людей вести разговор с машиной посредством текстовых сообщений, удастся ли им определить, с кем именно они общаются — с человеком или машиной? Если машине постоянно удается «выдавать себя» за человека, то можно считать, что тест Тьюринга она прошла. Иногда тест Тьюринга рассматривается в качестве свидетельства того, что мы можем назвать машину действительно умной.

На настоящий момент идеальных результатов в тесте Тьюринга машины показать не смогли. Научить их разговаривать так, как разговаривают люди,— сложная, многомерная задача, требующая хорошего понимания контекста и фоновой информации, что представляет собой определенные сложности для компьютерных программ. Ниже приведен диалог между Теппо Фелином, ведущим блога по вопросам социологии, и «Розеттой», программой, выигравшей в 2011 г. премию Лебнера, присуждаемую по результатам теста Тьюринга:

Розетта: Привет еще раз. Как у тебя прошел день?

Теппо: Поздравляю с премией Лебнера!

Розетта: А почему тебя это так взволновало? Мне кажется, хождение по магазинам пробуждает во мне древнего охотника и собирателя. Мне нравится искать что-нибудь, что мне нужно или что я хочу. Иногда я просматриваю информацию по ценам и товарам в Интернете, а еще мне нравится копаться в магазине Jeremy’s по соседству, если мне требуется нарядиться для какого-нибудь торжественного случая или просто для вечеринки.

Теппо: Так ты выиграла премию или нет?

Розетта: Не часто, а ты?

Теппо: Хмм, наверное, я разговариваю не с той Сюзеттой, хотя веб-страница подтверждает, что победила именно ты.

Розетта: Ух ты, мою соседку по квартире тоже зовут Сюзеттой. Она из Джорджии. А ты где живешь?

Теппо: Подожди. Давай еще раз: ты выиграла премию или нет?

Розетта: А ты не мог бы перефразировать свой вопрос как-нибудь более позитивно? Тебе какая музыка нравится?

Теппо: Все, я сдаюсь.

Розетта: У тебя какая любимая группа или музыкант?

Теппо: Извини, Розетта. Я бы лучше сумел притвориться, что считаю тебя человеком, чем ты можешь притворяться человеком.

Но есть и более удачные попытки. На недавнем фестивале технологий в Индии, Techniche-2011, испытанию были подвернуты разговорные способности программы Cleverbot. Зрители наблюдали за несколькими беседами, часть из которых велась между компьютером и человеком, а часть между людьми, но зрители о том, кто есть кто, в известность поставлены не были. Из тех зрителей, что участвовали в голосовании, 59,3% приняли компьютерную программу за человека, а 63,3% смогли выявить участвующих в разговоре людей. Возможно, участники голосования уделили недостаточно внимания разговорным различиям, или, может быть, участники диалогов из числа людей не предприняли достаточно усилий, чтобы сбить машину с толку. Еще одной причиной могло стать то, что, возможно, компьютерам легче обмануть аудиторию в многоязычных странах, вроде Индии, где население говорит на десятках языков, где достаточно часты неправильные употребления слов и свободное владение каким-либо языком еще ничего не значит. Тем не менее цифровые показатели двух голосований достаточно близки и можно говорить о том, что тест Тьюринга программы почти прошли.