Юрий Рытхэу - Полярный круг

• Название: Полярный круг
• Автор: Юрий Рытхэу
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1983

В книгу известного советского писателя вошли произведения, которые составляют как бы единое целое: повествование о глубоких человеческих корнях современных культур народов Чукотки, прошедших путь от первобытности к зрелому социализму.

От древней легенды о силе человеческого разума до сегодняшних проблем развития самобытного хозяйства и искусства эскимосов и чукчей, о сложных судьбах людей Севера, строящих новую жизнь на Крайнем Северо-Востоке, рассказывают произведения Юрия Рытхэу, вошедшие в сборник «Полярный круг».

---

В одной из своих книг Кнуд Расмуссен приводит старинную эскимосскую легенду о людях, которые искали лучшую землю, потерянную родину. Мы нашли свою родину там, где живем, построили ее своими руками.

Нанок передал микрофон переводчику, продолжая глазами искать эскимосов, которых оказалось совсем немало: видимо, они пришли позже и поэтому оказались в задних рядах.

Советник посольства взял ножницы, поданные ему на тарелочке девушкой, и разрезал ленту.

К Наноку подскочил датчанин с удивительно яркими веснушками и представился:

— Я журналист. Разрешите задать несколько вопросов?

— Пожалуйста.

— Вы действительно эскимос?

Нанок громко засмеялся. Подошли парень и девушка, поздоровались. Парень, смущаясь, сказал по-английски:

— Нам трудно будет понимать друг друга на эскимосском языке — диалекты очень разные. Вы не будете против, если разговор будет идти на английском?

— Я очень рад с вами познакомиться.

— Меня зовут Мери Акалюк, — произнесла девушка, — а товарища моего — Петер Ангмарлорток. Я с острова Диско, а Петер родился на западе Гренландии.

— А я с мыса Дежнева, — ответил Нанок.

— Мы знаем, — ответила девушка, которая была побойчее парня. — Мы видели на карте.

— Извините, — журналист, видимо, убедился, что Нанок настоящий эскимос. — Вы сказали в своей речи, что нашли лучшую землю — Советский Союз. Разве вас не смущает то, что ваш эскимосский народ разобщен и разделен государственными границами?

Акалюк и Ангмарлорток неприязненно смотрели на журналиста.

— Меня это не смущает, — после некоторого раздумья ответил Нанок, — я, скорее, сожалею об этом…

— Так, так, — журналист начал записывать.

— Вместе с радостью я ощущаю горечь, встретив здесь своих соплеменников, — продолжал Нанок. — Но я коммунист, молодой коммунист — комсомолец. И я верю, что рано или поздно все народы объединятся для лучшей жизни… Извините, но я должен заняться своим делом — показать гостям нашу выставку.

Он взял под руку Акалюк и Ангмарлортока и подвел к стенду, на котором разместился большой портрет старого Нутетеина.

— Как он похож на моего деда! — тихо воскликнула Мери.

— Это знаменитый певец азиатских эскимосов — сказал Нанок. — Мой земляк. Недавно мы с ним виделись в Уэлене, а потом встретились на другом конце Чукотки. Он гастролировал вместе с ансамблем по поселкам и селам Западной Чукотки. Сейчас он, наверное, уже в Москве.

— Он кто — профессиональный артист? — удивленно спросила Мери.

— Да, — ответил Нанок.

— Невероятно! — сказал Петер.

— А вот другие артисты ансамбля, мои земляки — Яша Тагъек, Спартак Теплилик…

— Они сами организовали такую труппу? — спросил кто-то из присоединившихся.

— Это государственный ансамбль, — ответил Нанок.

— И они пользуются успехом? — с сомнением спросил журналист.

— Еще каким! — сказал Нанок.

— Надо их пригласить сюда! — убежденно сказала Мери.

На стеклянном стеллаже были расставлены изделия Уэленской косторезной мастерской: расписные моржовые клыки, фигурки животных, собачьи упряжки, олени…

Ангмарлорток присел на корточки и принялся разглядывать рисунки на клыках, изображающие китовую охоту. Художник вырезал весь процесс добычи морского великана: от приготовлений к охоте до заключительного праздника кита. Клык — старый, пожелтевший — был из коллекции Музея этнографии.

— Как у нас, — тихо произнес Ангмарлорток. — Когда я жил дома, я принимал участие в китовой охоте.

— Несколько дней назад мы добыли кита, — сообщил Нанок.

— Вот всласть полакомились мантаком? — улыбаясь, спросила Мери.

— Мантак? — переспросил Нанок. — И у вас так называется?.. Конечно! Еще на пути к берегу мы вырезали мантак у хвостового плавника, где он особенно нежен… А чем вы занимаетесь в Копенгагене?

— Учимся, — ответила Мери. — В ремесленной школе. Петер будет помощником телеграфиста, а я — помощницей портного.

Прощаясь с Наноком, эскимосы сказали:

— Мы еще придем к вам. Приведем своих товарищей. Мы ведь случайно узнали о выставке. Шли мимо, видим — афиша. Сначала не поверили, думали, кто-то шутит.

После короткого перерыва на обед Нанок и Зотов вернулись на выставку.

А люди шли и шли.

— Газеты обязательно заметят эту выставку, — уверенно говорил спокойный и корректный Вагнер.

Появился неугомонный Ганс Йенсен. Он громко сказал Наноку:

— Завтра вас приглашает Гренландское общество!

— Что это за общество? — поинтересовался Нанок.

— Это вроде землячества, — объяснил Йенсен. — У них есть большой дом-интернат, где живут юноши и девушки, получающие образование в Копенгагене. Кроме того, любой гренландец, по каким-то делам оказавшийся здесь, может получить пищу и кров в этом доме, а при нужде — и обратный билет домой.

Первый день кончился спокойно.

Усталые Зотов и Нанок вернулись в гостиницу и пораньше легли спать.

22

Прежде чем идти в Гренландское общество, Нанок забежал к себе и взял слайды, сделанные во время поездки по Чукотке. Вместе с ним поехали переводчик из посольства Слава Светлов и неутомимый и вездесущий Ганс Йенсен.

Проехав лабиринт центральных улиц и несколько набережных, выбрались на зеленую окраину города.

У подъезда стояла толпа эскимосских юношей и девушек вперемежку с датчанами. Нанок узнал среди них своих вчерашних знакомых — Мери Акалюк и Петера Ангмарлортока.

Нанок вышел из машины, и высокий светловолосый господин, оказавшийся, как потом узнал Нанок, директором дома Паулем Мадсеном, сказал:

— Уважаемый господин Макс Нанок! Мы рады приветствовать вас и ваших друзей в той части Копенгагена, которая символически принадлежит Гренландии, суровой родине ваших далеких родственников. Милости просим в наш дом.

Пауль Мадсен пожал Наноку руку, поприветствовал его спутников и пригласил войти. Следом потянулись встречающие. Мери и Петер издали дружески улыбались Наноку.

По широкой лестнице с просторными площадками на каждом этаже они поднимались все выше и выше.

— Дом старый, — извиняющимся голосом сказал Мадсен, — и у нас нет лифта.

Зал был битком набит гренландцами. Преобладала молодежь, но пришли и старики, и пожилые, одетые подчеркнуто респектабельно, аккуратно, удивительно чистые и благообразные. Юноши и девушки, наоборот, были одеты пестро и небрежно — большинство в облегающих куртках и брюках. Волосы и у парней, и у девушек росли свободно и вольно, и Нанок должен был сознаться, что это нисколько не безобразило юные лица, а, наоборот, подчеркивало неукротимость, вольность молодости.

Мадсен представил Нанока присутствующим.

«Вот вчера надо было убить кита», — подумал Нанок, чувствуя, что сегодняшнее волнение совсем не то, что вчера, на открытии выставки. Вчера он не столько волновался, сколько слегка трусил, если честно сказать. А вот сегодня, было настоящее волнение. У него было такое чувство, что он после долгой разлуки встретил своих близких родственников.

Все с любопытством смотрели на Нанока. С любопытством, смешанным с дружелюбием.

— Вы знаете, что я приехал из Советского Союза, — сказал Нанок. — В селе Янракыннот, недалеко от бухты Провидения, живет один из моих сородичей, эскимос Ашкамакин. Он был первым коммунистом из нашего народа. Когда в нашем краю организовали коллективные хозяйства, Ашкамакин много работал. Он ездил из одного стойбища в другое, в самые отдаленные уголки тундры и побережья…

Ашкамакин тогда едва научился грамоте и не знал географии. Он был преисполнен желания поделиться со всеми тем хорошим, что он узнал. Он искренне верил в новую жизнь, в жизнь без грабежа и обмана. Он поехал на остров Святого Лаврентия и организовал там колхоз, не зная, что это территория другого государства, Соединенных Штатов Америки… Я, в отличие от моего земляка Ашкамакина, учился довольно долго. Сначала у себя в родном селении, потом в педагогическом училище в Анадыре, а завершил свое образование в Ленинграде, закончив исторический факультет педагогического института. Сейчас я работаю в Анадырском музее научным сотрудником…

Сидящая в первом ряду девушка усердно записывала все. Она на секунду оторвалась от блокнота и уточнила:

— Помощником научного сотрудника?

— Нет, научным сотрудником, — пояснил Нанок.

Девушка кивнула.

— Поэтому я достаточно хорошо знаю географию и пришел к вам не для того, чтобы «организовать у вас колхоз». Я только покажу то, что мы имеем сегодня, как мы живем и как стараемся сохранить и развивать дальше наше искусство и нашу культуру…