Милена Иванова - Каре для саксофона

• Название: Каре для саксофона
• Автор: Милена Иванова
• Жанр: Криминальный детектив

Хорошая игра всегда приносит дивиденды.

---

Ровно в десять мы заняли свои места за столом, раздался гонг, и рука крупье, выстреливая картами, дважды обошла стол. «Конец начался», — щёлкнула в голове короткая мысль. Тронтон, Тирон, Самарин и Отто сложили неизменные стопки фишек с монетой наверху, удовлетворенно обменялись многозначительными взглядами. Я посмотрел свою пару карт — дама и тройка разной масти не задели моего воображения и были сброшены. «Пусть Самарин или бельгиец Рам дерутся, у них стэки мизерные, и через несколько кругов обязательные ставки их окончательно «съедят», — рассуждал я, рассматривая игроков: «Или огромных размеров толстяк мексиканец Торро, вот уж действительно, у мексиканцев всё большое», — вспомнил я старый анекдот: «А вот его стэк подкачал, чуть больше пятидесяти тысяч против наших миллионов, пусть вот он копья ломает».

Первый круг пролетел бескровно, все по очереди сбросили карты, и немец, наверное, с самой распространённой фамилией — Мюллер — сгреб фишки анте[16] и блайндов. Вторую пару — четвёрку с семеркой — постигла та же участь, однако Самарин, Мюллер и Грокмен без рейзов вступили в игру. На флопе вышли разномастные туз, семь, два, Самарин пошёл ва-банк, Мюллер сбросил карты, а американец коллировал ставку, открыв при этом туза с королем. У россиянина с тузом и десяткой на руках ещё оставался победный шанс на вторую пару в случае появления десятки, но выпавший на тёрне король подвел окончательную черту, и после пяти минут финальной игры Самарин покинул стол. Вокруг раздались аплодисменты, оглядевшись, я увидел, что вокруг стола на некотором удалении в полутьме расположены зрительские места, и переоборудованный после вчерашнего дня американский зал скорее напоминает арену, в центре которой находится игровой стол. Игра шла вяло, быть может, оттого, что мне не приходила карта, или мне так казалось, однако, всё равно, через полчаса за столом нас осталось шестеро: покинули турнир бельгиец Рам и мексиканец Торро.

Приподняв уголки карт над стеклянным окошечком в столе, как того требовали правила финальной игры, я обнаружил валета и даму червей. «Есть смысл попробовать», — подумал я и поддержал ставку большого блайнда. В игре приняли участие Отто, Тирон и Мюллер. Первые три карты — туз, семерка червей и тройка бубей — давали мне неплохой шанс, и я сделал «pay off» — маленькую ставку скорее для того, чтобы пощупать комбинации соперников. Тирон коллировал её, подогнув мизинец, без рейза бросилфишки немец, Отто ушёл в пас. Тёрн сохранил красноту карт двойкой червей. «Жаль, что не король», — мелькнула в глубине мысль, заставив сказать: — «Чек». Остальные повторили то же. Крупье пятой картой открыл двойку треф. «Ах, если бы не король, хотя вероятность очень мала. Француз точно не на флэше, да и фулхаус вряд ли. Что у немца? Неужели флэш с королём? Все равно рискну», — подумал я и выставил четверть стэка. Француз, не задумываясь, сбросил карты. Мюллер в упор смотрел на меня, моих глаз из-за очков он видеть не мог, скорее, он пытался что-то определить по мимике лица. Я видел, как напряглись сосуды на его висках. Если он добьёт и проиграет, то потеряет больше половины своего стэка, и шансы на победу станут тогда весьма иллюзорными. Наконец, он ещё раз посмотрел свои карты, выдохнул и сказал: «Чек», а затем открыл разящую мою комбинацию пару карт: короля и тройку червей, продолжая обречённо смотреть на меня. Не открывая карт, к его неописуемой радости я сбросил их в пасс на стол. Среди зрителей пронесся гул. «Что же, это игра. Ничего, попадёшься ты мне как-нибудь в тёмном переулке да связанный», — успокаиваясь, вспомнил я старую шутку. На табло фамилия «Руман» заняла пятую строчку, пропустив наверх эстонца, Мюллер даже после победы, почти удвоив свой стэк, замыкал список. Следующие полчаса практически не поменяли ситуации, схватки были мелкие, как говорится, «местного значения». Первый раут подходил к концу, когда, слегка раздвинув карты и отогнув уголки, я увидел «DD»[17], это достаточно сильная рука в формате двух-трёх участников, поддержал ставку лишь Мюллер. Флоп порадовал третьей трефовой дамой, хотя насторожил восьмёркой той же масти, четвёрка червей была нейтральной, но, как только на тёрне выпала трефовая, пара четвёрок сделала мою комбинацию «Monster»[18]. Я попытался сохранить самообладание, постучал ладонью по столу, определяя «чек», не давая повода противнику догадаться о полученном фулхаусе. Но и немец, как мне показалось, оживился после тёрна и, отсчитав десяток красно-бело-полосатых фишек, бросил в центр стола. Выдержав паузу, я коллировал ставку. На ривере открылся валет бубей. Поиграв фишками и немного понаблюдав за поведением соперника, понимая, что моя рука непобедима с выложенным на столе бордом[19], каре исключалось, я приготовил для выдвижения десятка два фишек общим достоинством двести тысяч, но вернул их к себе, бросив в центр стола одну стотысячную чёрно-белую. Мюллер уверено целиком выдвинул свой стэк от себя, множество разноцветных фишек растеклось по столу: «All in», — громко произнёс он. «Ну, вот нас и пятеро. Говорил, что попадёшься, и часу не прошло. Теперь, пожалуй, мы квиты. Чао!», — вспомнил я про шутку. — «Call», — также уверенно ответил я, предъявляя двух дам. Мюллер был настолько обескуражен, что вскочил с кресла и склонился над моими дамами, не веря глазам. В сердцах он открыл свои карты, как бы оправдываясь перед присутствующими, и, сокрушаясь по тому, что трефовый туз и король, давшие ему флэш от туза, оказались биты. «Зачем же так нервничать, я был на твоём месте полчаса назад, думать надо было, идя ва-банк. Полмиллиона евро — тоже деньги хорошие. Ладно, проехали, теперь можно и передохнуть», — подумал я.

«Сто друзей»

Когда ещё утром Ева вышла из отеля в сиреневых джинсах и короткой белой кофточке с серебряно-фиолетовым абстрактным рисунком, она заметила машину, которая медленно сопровождала её до самого Казино, но девушке было всё равно, кто это.

В зале Американских игр всё было готово к турниру. Справа от телестола за отгораживающей лентой стояли зрители, а слева расположенные лесенкой несколько рядов стульев были почти заполнены более важными персонами.

Среди них находились Юлька с Джастином и Аркадий Борисович, рядом с которым и приземлились Ева, а подруга с американцем оказались у них за спиной.

— Спасибо, что заняли для нас места, — поблагодарила девушка.

— Это Даниэль выполнил обещание, данное мне вчера между второй и третьей рюмкой, — улыбаясь, отреагировал Аркадий Борисович, держа наготове записную книжку и ручку.

Игра началась, и Ева, видя напряжение и сосредоточенность игроков и пытаясь понять, что происходит, периодически заглядывала в записи Аркадию Борисовичу». А когда стол покинули бельгиец Рам и мексиканец Торро, она на время успокоилась и стала рассматривать зрителей напротив.

Но вдруг устремила взор на Михаэля, а потом на монитор и вытянулась в струнку, а потом привстала. На большом дисплее фамилия «Руман» опустилась на предпоследнюю пятую строчку.

— Игра — это не только сахар побед, но и соль огорчений. Главное, Михаэль оказался в финале, — наклонившись к Еве, неудачно попытался успокоить её Джастин.

— Уйми друга! Мы рассоримся! — по-русски бросила Ева подруге.

Напряжение в зале тем временем возрастало, подогреваемое постоянным гулом после каждого раунда игры. Сидящие за столом казались абсолютно спокойны, но картинка была обманчивой, равно как штормовое море выглядит издалека. Никто из игроков не рисковал. Стоило только кому-нибудь поднять ставку, как оппоненты тут же сбрасывали карты в пас. Наконец Михаэль и ещё двое завязали игру. Ева не видела карт Михаэля, да и не понимала в них ничего, но её сердце забилось учащенно. Как у воробушка, попавшего в клетку, которого она держала в руках перед тем, как выпустить на свободу в своем далёком детстве.

Ещё раз взглянув на монитор, девушка закрыла лицо руками и опустила голову на колени.

— Не переживай, Михаэль — опытный игрок. Это может быть не его конец, а кого-то другого, — успокаивал Аркадий Борисович.

Еве казалось, что прошла целая вечность. Вдруг Мюллер вскочил с игрового кресла и навис над столом, хлопая глазами. Девушка услышала возбуждённую немецкую речь справа у себя за спиной и без сил прислонилась к спинке стула.

— Смотри, он в первой строчке! Эх, молодёжь! Мне бы ваши эмоции, — Аркадий Борисович обнял Еву, которая ещё несколько минут назад готова была заплакать, а теперь почти прыгала от радости.

Вылет игрока на этой стадии — некий шок для всех оставшихся, поэтому до гонга никто не предпринимал серьёзных шагов, и раут закончился без изменений.

Михаэль вышел из зала с Грокменом, и сразу же попал в кольцо друзей, радующихся их промежуточному успеху. Ева, обняв возлюбленного, прильнула головкой к его груди.

— Я так боялась за тебя, думала, умру, — прошептала она.