Милена Иванова - Каре для саксофона

• Название: Каре для саксофона
• Автор: Милена Иванова
• Жанр: Криминальный детектив

Хорошая игра всегда приносит дивиденды.

---

«Не рой яму другому, потом тебе же закапывать»

Мы сели на свои места. Количество фишек в стэках заметно поубавилось, организаторы турнира обменяли их, подняв номинал каждой, поэтому стопка в полтора миллиона у Грокмена, занимавшего третью строчку и отстающего более чем на девятьсот тысяч от стэка англичанина, имела весьма скромный вид. Первые пять-шесть раундов никто не рисковал, дело порой не доходило до флопа. Пирамидка американца заметно убывала, съедали обязательные ставки, и он начал нервничать. Он понимал, что надо рисковать, но, видимо, приходила слабая карта, и он после малой ставки противника уходил в «пас». Наконец он коллировал ставку Тронтона. Крупье открыл очередной флоп: разномастные валет, семь, шесть. Грокмен объявил «All in», англичанин не торопился сбрасывать карты, он пристально всматривался в лицо соперника и, пытаясь найти какую-то подсказку, спросил, улыбаясь в рыжие усы:

— Наверно, у тебя две пары, что-то ты больно резво…. А если у меня два валета, не боишься?

— Давай посмотрим, я свой ход сделал, слово за тобой, — невозмутимо ответил Гордон. Время на обдумывание хода подходило к концу, англичанин ещё раз взглянул на свои карты, тяжело вздохнул и сбросил в «пас», тем самым заметно улучшив настроение американца. «Неужели блефовал? Что ж, выдержке позавидуешь», — подумал я, понимая, что с малым стэком другого пути у Грокмена просто нет. Тем временем американец стал играть более агрессивно. Делая приличные ставки или отвечая рейзом на наши, он создавал впечатление наличия у него хорошей карты и «воровал» анте и блайнды, понемногу увеличивая свой стэк.

Игра была на пике эмоций, когда появилась Ева. Приковав внимание публики к себе, она прошла к своему месту. Собранные вверх волосы, обнажая шею, придавали грациозность. Девушка была неотразима в бирюзовом платье, доходящем до середины колена и не скрывающем её стройные ноги, расшитым серебряным бисером с изящным рисунком и тонкой строчкой по декольте. По правому чулку сбоку спускалась вниз тонкая серебряная ниточка к маленькой бирюзовой бабочке, готовой взлететь с ножки, едва хозяйка сделает шаг в красивых туфельках на каблучках. Её сверлили глазами, ещё не веря, что перед ними всё та же впечатлительная зрительница, только теперь её лицо выражало совсем другие эмоции.

Очередной ва-банк американца на префлопе неожиданно коллировал Тронтон, я ранее сбросил свои карты. Англичанин гордо открыл пару тузов против короля и дамы червей расстроенного Грокмена. Первые три карты на столе — валет, семерка червей и десятка треф — кардинально изменили ситуацию. Сохраняя лидерство англичанина, они открыли Грокмену флэш-дро и стрит-дро, давая множество дополнительных аутов[27]. Даже в случае выпадения туза он уже играл на стороне американца. Гордон встал из-за стола, внимательно следя за выходящими картами, решалась его судьба. После разочарования при раскрытии карт, флоп дал ему шанс, а значит, надежду. Теперь на Тронтона жалко было смотреть, его взгляд выражал только одно: как можно проиграть с такой картой в «Heads up»[28]. Он напрягся, подался вперед и, облокотившись на локти, следил за крупье. Восьмёрка бубей на тёрне не изменила ситуации, напряжение возрастало. Крупье бесстрастно открыл на ривере десятку бубей, и Тронтон, выдохнув с облегчением, рухнул в кресло — он выиграл. Грокмен, по-моему, увидел номинал карты ещё в руках крупье, поэтому, когда она опустилась на стол, он уже с достоинством принял поражение. Подойдя к Тронтону, Гордон пожал ему руку, поблагодарив за хорошую игру, а затем направился в импровизированную студию в сопровождении работников турнира давать интервью.

Среди зрителей штормило. Когда напряжение за покерным столом между тремя соперниками стало высоковольтным, и явно решалась судьба третьего игрока, Джастин Гордон привстал с места и провёл рукой по лбу, который взмок от переживаний. Юльке было явно не до шуток, и лишь Ева была холодна. Она по-прежнему ловила на себе многочисленные взгляды, понимая, что некоторые зрители ждали от неё прежней эмоции.

Через минуту Гордон проиграл и вышел из зала. Джастин же упал на стул, слегка откинул голову назад и тяжело вздохнул.

— Игра — это не только сахар побед, но и соль огорчений, — повторила Ева фразу, сказанную Джастином, когда Михаэль оказался на пятой строчке.

Американец, соглашаясь, развёл руками, не понимая иронии, но Юлька это стерпеть не смогла.

— Злая! «Когда я проигрываю партию, я чувствую себя королём, который подаёт нищему», — бросила подруга цитату.

— «Или умейте побеждать, или умейте дружить с победителем», — быстро парировала Ева.

— Девочки, не ссорьтесь! Играть — это производить опыты со случаем, — мягко сказал Аркадий Борисович, прекращая дуэль двух неожиданных соперниц.

Юлька махнула рукой, объясняя себе, что подруга не в духе или настраивается на выступление, и лучше её не задевать. Тем более игра продолжалась, и теперь всем хотелось, чтобы победил Михаэль.

Его Величество Покер властвовал в Казино!

С Тронтоном мы остались вдвоём, он сразу пошёл в атаку. Его состояние мне было понятно. Три минуты назад он находился на грани полного краха: взрыв адреналина в крови, повышенный тонус. Сейчас ему «море по колено». Из информации моих друзей по членам синдиката, я знал, что Лесли Тронтон — обычный бухгалтер одного из коммерческих предприятий в Англии. По роду своей службы он вряд ли переживал подобные стрессы, а значит, организм не готов к таким перегрузкам. Добавить к этому возраст за пятьдесят, и можно предположить, что через пятнадцать минут он свалится в депрессию. Что ж, подождём и поиграем аккуратно. В размышлениях, став обладателем не плохой карты, я на тёрне сделал небольшой рейз, англичанин сбросил карты. «Ну, вот и началось», — увидев на его лбу капельки пота, подумал я: «Теперь нужно усиливать прессинг».

Выход карт в покере — это вероятность, которая при бесконечном множестве событий будет рассматриваться как некое равенство всех возможных вариантов, но за столом даже за весь турнир их количество мизерно. Господа «Случай» и «Интуиция» вершат судьбы игроков за столом, особенно, когда игра идёт в режиме «Heads up». Пятьдесят две карты в колоде и только семь открываются для тебя в раунде, всё остальное недоступно и возможно, хотя и оппонент всего лишь один, а значит и многообразие возможных вариантов против тебя минимум.

Дождавшись карманной пары в две девятки и находясь на малом блайнде, я вступил в игру, Тронтон тремя фишками определил рейз в триста тысяч, я коллировал ставку. Туз, девятка и шестёрка «offsuit» со стороны не вносила особой интриги, однако последовала ставка Лесли в пятьсот тысяч, я продолжил игру без рейза. На тёрне открылся король, в ответ на мой быстрый «чек» Тронтон пошёл Ва-банк. Я начал считать варианты, мне нужна была только победа и, если я проигрывал этот раунд, то добиться её было практически не возможно. «Лесли, сколько заплатит тебе хозяин?», — размышлял я: «Наверное, копейки, а остальное будет питать преступную сеть, поставляющую на конвейер разврата и извращений молодых глупых девчонок. Сколько их потеряет человеческий облик или погибнет, принося нескончаемое горе родным и близким. Нет, нужна только победа», — и я вернулся к картам.

Накладывая практику предыдущей игры с англичанином на его психическое состояние в данный момент, я понял, что он способен играть только по карте, на блеф у него сил уже нет. Тогда что мы имеем? Небольшой рейз на префлопе, вряд ли он ограничился им, имея на руках пару тузов. Ставка на флопе — скорее всего, у него на руках туз. Ва-банк на короле, возможно, вторая карта — король, под стрит-дро сейчас мало кто бы рискнул пойти «All in». Принимая, что у Лесли на руках нет «рocket pair», его максимум — две пары и, возможно, два туза и два короля, выигрышные ауты на ривере только туз или король, их в колоде осталось всего четыре карты, у меня остальные сорок две. Шанс один к десяти, очень хороший шанс, и я коллировал ставку. Мы вскрылись. Туз — король англичанина подтвердили мои рассуждения, но когда Тронтон увидел две мои девятки, облокотился на локти и закрыл лицо ладонями. Крупье сделал паузу, понимая драматизм ситуации. Напряжение возросло до предела, я ощущал учащенно бьющееся сердце где-то в горле. Ривер превзошел все математические ожидания, самым маловероятным аутом на стол упала карта, на которой в два ряда было восемь красных квадратиков и один между ними — четвёртая девятка. «Каре», — гулом прошла по залу волна. Я не видел реакции Тронтона и того, что происходило вокруг, мои глаза следили за тем, как дилер на столе выкладывал к тузу четыре девятки и, наконец, объявил: «Four of a kind»[29].

«Чем пахнет Слава? Конечно, новенькими евро!»

Когда до публики дошло, что драматичная и тяжёлая игра закончилась, зал взорвался бурными овациями. Михаэль, который внутренне настраивал себя на победу, оказался совсем не готов к столь внезапному всеобщему обожанию аудитории зала. К нему бросились три десятка ярых любителей покера, а теперь и его самого. А потом началось…