Патрик О'Брайан - Гавань измены

• Название: Гавань измены
• Автор: Патрик О'Брайан
• Издательство: группа «Исторический роман»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2016

Продолжение приключений капитана Обри, 9 книга серии. 1812 год, после завершения миссии в Ионическом море фрегат «Сюрприз» получает новое задание. Средиземное море, база английского флота – Мальта – кишит французскими шпионам, а впереди – миссия на северном берегу Африки.

---

Несчастный одабаши явно разрывался между страхом рассердить человека со столь высокой наградой, как капитан Обри, и страхом перед Мурад-беем: в этих муках турок что-то бессвязно лепетал, но из всех его обрывочных замечаний и оправданий стало ясно одно — одабаши не собирался брать на себя ответственность и беспокоить своего командира. Бей отдал строгий приказ, что его нельзя беспокоить, сказал одабаши, а первая обязанность солдата — послушание.

— Вот дурень, — произнес Джек, попав в рой мух и ускорив шаг. — Скажи ему, чтобы читал мораль в другом месте.

Они теперь поднимались на холм из засохшей грязи, на котором стояла крепость, и как только дюны оказались с подветренной стороны, мух стало меньше, однако жара усилилась.

— Ты сильно побагровел, — обеспокоился Стивен. — Тебе следует снять этот плотный мундир и ослабить шейный платок. Тяжелые, тучные особи подвержены судорогам, которые могут вызвать апоплексию и даже гиперемию.

— Я буду в полном порядке, как только окажусь в седле и поскачу, — сказал Джек, сильно не желавший потревожить идеальный узел своего галстука. — Вот и он, достопочтенный эфенди, благослови его Господь.

Они приближались к расположенному к востоку от форта лагерю, к этому времени начавшему отбрасывать на уходящий вниз склон внушительную синеватую тень. На ближней стороне лагеря на фоне табуна вьючных животных и палаток уже можно было разглядеть Аббаса с несколькими лошадьми и конюхами.

Эфенди выслал им навстречу мальчишку: юношу красивого, стройного и изящного как серна, который с обаятельной улыбкой их поприветствовал, сообщил, что будет провожатым по дороге в Катию, и повел через ряды палаток, сплетенных из тамарисковых веток хижин и аккуратных рядов лежащих надменных верблюдов, невозмутимых как кошки.

— Верблюды! Это же верблюды! — воскликнул Мартин. — Без сомнения, прямо-таки библейский ковчег.

Его единственный глаз сверкал от восторга, и, несмотря на мух и гнетущую жару, намного хуже переносимую теми, кто только что прибыл с моря, его лицо излучало чистое счастье, составив яркий контраст с апатичными физиономиями лежавших в тени погонщиков верблюдов, на вид — едва живых.

А вот лошадей переполняла энергия: три очаровательных арабских скакуна - два весьма изящных гнедых жеребца и кобыла почти шестнадцати ладоней в холке. Все трое гарцевали, как будто пребывали в приятном ожидании.

Кобыла была одним из самых красивых существ, что Джек когда-либо видел: замечательной золотистой масти, с благородно посаженной головой и огромными блестящими глазами. Он мгновенно преисполнился к ней симпатией, да и она со своей стороны тоже оказалась не против познакомиться: насторожила маленькие точеные уши и проявила самый искренний интерес, когда Джек поинтересовался, как у неё дела.

— Мистер Хайрабедян, — произнес он, поглаживая ей шею, — сообщите эфенди, что я восхищаюсь его вкусом. Какая удивительная, просто невероятной красоты кобыла! А затем скажите ему обо всех приготовлениях, что мы сделали для высадки людей на берег. Экипажу следует ждать здесь моего возвращения, что случится, надеюсь, вскоре после захода солнца. И чтобы мы могли незамедлительно тронуться, к тому времени палатки должны быть свернуты, фонари подготовлены, животные напоены, а все матросы накормлены.

Хайрабедян перевел всё сказанное. Аббас-эфенди выглядел весьма довольным, или, по крайней мере, не таким встревоженным, и ответил, что все указания капитана будут исполнены в точности.

— Отлично! — воскликнул Джек. — Доктор Мэтьюрин, прошу, подайте на корабль сигнал, махните платком.

Капитан Обри уже собирался вскочить в седло, когда одабаши метнулся вперед и схватился за стремя, чтобы ему помочь, и произнес нечто весьма похожее на «прошу извинять, малорд».

— Благодарю, одабаши, — ответил Джек, — ты, несомненно, отличный парень, хотя и глуп как пробка. Что теперь? — последнее уже адресовалось Стивену, ухватившемуся за поводья.

— Полагаю, никто не против, если мы отправимся к дельте, может даже на верблюде, просто ради интереса ступить на земли Африки и даже немного полюбоваться местной флорой?

— Ни за что на свете, — сказал Джек. — Лучше собирайте цветы, если не хотите, чтобы вас сожрали львы или крокодилы, а что еще важнее, вернитесь вовремя. Если хотите, попрошу Хайрабедяна, чтобы эфенди это организовал.

— Ни в коем случае. Мы отлично управимся на греческом. Что ж, хорошего дня и благослови тебя Господь.

Джек развернул кобылу вслед за юношей, и они стали осторожно спускаться по склону, объезжая крепость слева. Добравшись до конца спуска, они увидели несколько шатров, рядом с которыми стояли на привязи верблюды и лошади. Это был бедуинский лагерь. Кобыла подняла голову и издала мелодичное ржание. Крупная фигура с длинной седой бородой и в грязной рубашке появилась из шатра и махнула рукой: кобыла снова заржала, неотрывно глядя в том направлении.

— Мальчишка говорит, что это Мухаммед ибн-Рашид — невероятно толстый человек из Бени-Ходы. Самый грузный человек в северной пустыне. Это его лошадь. Решили, что вам она больше всего подойдёт, — сказал Хайрабедян.

— Ну что же, нет ничего лучше, чем откровенность, — сказал Джек. — Давай милая, — продолжил он, обращаясь к кобыле, которая всем своим видом показывала желание остаться в лагере. — Потерпи час или около того до Катии, и вернёшься к хозяину.

Он ни капли не сомневался в том, что лошадь прекрасно его поняла: она пару раз повела ушами, затем, забавно подпрыгнув, поменяла ведущую ногу и поскакала вперёд ровной покачивающейся иноходью.

Руины Пелузия остались по правую руку, и теперь вокруг них не было ничего, кроме ровного твёрдого песка, покрытого мелкими гладкими камушками. Кобыла окончательно вошла в ритм: она бежала ходкой ровной рысью так легко, как будто несла на себе маленького ребенка, а не массивного капитана в полном обмундировании с тонной золотого галуна. Но это не стоило ей больших усилий. Мальчишка погнал свою лошадь вперёд, и Джек почувствовал, что кобыла забеспокоилась, едва сдерживая прыть.

Джек ослабил поводья, и та мгновенно изменила темп и понеслась невероятно мощными скачками. Спустя пару мгновений они оказался далеко за пределами бухты и мчались по абсолютно плоской равнине даже быстрей, чем Джек мог предположить. Кобыла, не прилагая усилий, скакала так же идеально, как и прежде, пружинисто и воздушно — просто летела, едва касаясь земли копытами.

Поток долгожданного ветра бил ему в лицо и продувал толстый мундир, наполняя сердце радостью: никогда Джек так не наслаждался ездой на лошади, никогда не ощущал себя столь хорошим наездником, собственно, он никогда так хорошо и не скакал. Но это не могло длиться вечно: Джек мягко придержал лошадь со словами:

— Ну же, дорогая, ты ведешь себя неразумно и безответственно. Путь еще не близкий.

Кобыла снова заржала и, к своему удивлению, Джек обнаружил, что ее дыхание почти не участилось. Когда добрались остальные (Хайрабедян с большим трудом), Джек спросил имя кобылы.

— Амина, — ответил мальчик.

«Если у нас все получится и удастся соблазнить деньгами огромного толстяка из пустыни, я заберу кобылу домой и буду держать как домашнюю любимицу. На ней можно учить кататься детей, ей даже под силу примирить Софи с лошадьми».

Они ехали спокойной плавной иноходью, и мысли Джека унеслись далеко вперёд, к предстоящей встрече с Мурадом. Из личного опыта, полученного в Ионическом море, он знал, что существует огромная разница между интересами Блистательной Порты и местных турецких командиров, а так же в том, что одни приказали, а другие исполнили.

Джек продумал несколько возможных вариантов поведения, но ни один не показался ему достаточно подходящим. «Если он окажется простым честным турком, мы сразу придём к согласию, а вот если начнёт хитрить, нужно будет сделать всё, чтобы вывести его на чистую воду. И если у меня не получится, придётся взять на себя этот переход, хотя это оказалось бы чертовски неудачным началом».

Теперь, когда его отдалённые и смутные планы стали приобретать более-менее конкретные очертания, он всем своим существом жаждал успеха кампании. Конечно, Джек не мог не учитывать в своих планах сокровища, которые галера должна была доставить в Мубару, но это было не единственной причиной его рвения.

В последнее время Джек был недоволен собой: хотя в результате его действий в Ионическом море французов вышвырнули из Марги, он по собственному опыту знал, сколь многое зависит от удачи и безупречного поведения турецких и албанских союзников. Ещё он потопил «Торгуд». Но это скорее походило на бойню, чем на грамотно спланированное сражение, и не могло излечить его глубокое недовольство.

Казалось (иногда он начинал наблюдать за действиями Джека Обри с определённого расстояния, почти наверняка зная, что движет им в тот или иной момент), что его репутация на флоте сложилась только благодаря двум-трём успешным действиям, морским сражениям, хотя и не особо значительным, но которые он вспоминал с удовлетворением, но те давно уже остались в прошлом, и сейчас люди, чьим мнением Джек дорожил, намного выше оценивали заслуги полудюжины других офицеров. Молодой Хост, например, в Адриатике творил просто чудеса, хотя находился ниже Джека в капитанском списке.