Эйдзи Ёсикава - Мусаси

• Название: Мусаси
• Автор: Эйдзи Ёсикава
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-00669-5

Роман одного из самых известных японских писателей Э. Ёсикавы основан на реальных исторических событиях XVII века. Главный герой романа Миямото Мусаси – реальная историческая личность, как и большинство персонажей романа. События истории Японии изображены с документальной точностью, они охватывают один из самых драматических периодов борьбы за власть между отдельными князьями с последующим воссоединением княжеств. Это время самураев и вольных разбойников, время постоянных войн и власти сёгуната, время феодальной раздробленности и создания единого правящего класса. Роман Э. Ёсикавы полностью вписывается в традиции японской литературы.

---

– Не хочешь отдохнуть, Оцу? – заговорил мальчик.

– Немного. Мы все время шли в гору.

– Сейчас станет полегче. Смотри, озеро уже видно.

– Да, Бива. А где Сэта?

– В той стороне. Мусаси не может быть там в такую рань.

– Не знаю. Мы доберемся туда пополудни. Посидим.

– Вон на тех поваленных деревьях, – согласился Дзётаро. К нему вернулось хорошее настроение.

Дым от очагов поднимался в утреннем воздухе, как столбы пыли с поля битвы. Туман укрыл пространство от озера до города Исияма, а улицы города Оцу уже освободились от пелены тумана. Мусаси остановился и неторопливо огляделся, испытывая радость от возвращения к людям.

По дороге сюда он выбрал для спуска склон Бидзодзи у Миидэры. Он гадал, каким путем пойдет Оцу. Ему хотелось встретиться с ней по пути, но потом он отказался от такого намерения. Женщина, относившая письмо в Киото, сообщила, что в доме Карасумару Оцу нет, однако послание будет ей доставлено, значит, она получит письмо только вечером. Некоторое время уйдет на сборы, так что Оцу сможет отправиться в дорогу только утром.

Проходя мимо храма, окруженного старыми вишневыми деревьями – весной, верно, сюда приходят любоваться цветами, – Мусаси заметил большой камень, установленный на холмике. Он узнал с первого взгляда стихи, высеченные на камне. Это строки из «Тайхэйки». Стихи были навеяны сказанием, которое Мусаси когда-то знал наизусть. Спускаясь с горы, он неторопливо начал припоминать его вслух:

«Почтенный монах из храма Сига, который передвигался, только опираясь на двухметровый посох, и был таким древним, что брови его срослись в белоснежный холмик на лбу, стоял, погруженный в созерцание статуи богини милосердия Каннон, отраженной в водах озера. Неожиданно взор его упал на наложницу императора из Кёгоку. Она возвращалась из Сиги, где собирала цветы в лугах. Страсть завладела монахом. Добродетели, накопленные за долгие годы жизни, исчезли в один миг, он горел в огне желания…»

– Как же дальше? – вспоминал Мусаси, Похоже, основательно подзабыл. Нет, вспомнил!

«…Монах вернулся в хижину и преклонился перед образом Будды, но воспоминания о женщине жгли его. Старец взывал к Будде, но голос его звучал нетвердо. Закатные облака над горной грядой казались ему гребнем в волосах императорской наложницы. Монах предался печали. Он воздел глаза к одинокой луне, и она улыбнулась. Стыд и замешательство охватили старца. Боясь, что из-за греховных мыслей ему будет заказана дорога в рай, он решил увидеться с женщиной и открыться ей. Он хотел облегчить душу и отойти тихой смертью. Монах пошел к императорскому дворцу и стал ждать наложницу во дворике для игры в мяч. Опершись на посох, монах прождал день и ночь…»

– Простите, господин! Господин на корове!

Человек, прервавший мысли Мусаси, походил на поденщика со склада оптовых торговцев. Погладив корову по носу, он взглянул на Мусаси.

– Вы, верно, из Мудодзи?

– А как ты узнал?

– Эту корову нанял у меня купец. Он, похоже, оставил ее в Мудодзи. Я сдаю корову внаем, так что с вас причитается.

– С удовольствием заплачу, но сколько я могу пользоваться ею?

– Пока платите, делайте что угодно со скотиной. Одно условие – оставьте ее у любого оптовика в том месте, куда вы доберетесь. Ее сдадут внаем еще кому-нибудь, и рано или поздно корова вернется домой.

– Сколько возьмете за дорогу до Эдо?

– Надо уточнить в конторе. Она находится на вашем пути. Если заберете корову, то сообщите ваше имя в конторе нашего торгового дома.

Квартал оптовиков расположился у брода Утидэгахама. Место было бойкое, и Мусаси решил передохнуть здесь и запастись провизией и прочим необходимым в дорогу.

Договорившись о корове, Мусаси неторопливо позавтракал и отправился в Сэту, предвкушая скорую встречу с Оцу. Теперь он безраздельно верил ей. Его сомнения в том, что она не до конца понимает его, рассеялись после встречи в горах перед поединком. В ту ночь он убедился в разумности, чистоте и преданности Оцу. Вера Мусаси в Оцу была сильнее любви.

Мусаси знал, что и Оцу безгранично верит в него. Он поклялся, что не будет притеснять Оцу, когда они станут жить вместе. Конечно, если только она не помешает постижению секретов меча. Раньше любовь отпугивала его, потому что могла отвлечь его от фехтования. Он боялся потерять свой Путь, как это произошло со старым монахом в сказании. Разумная и сдержанная Оцу никогда не станет ему обузой. Мусаси беспокоился, что сам может утонуть в пучине любви.

«В Эдо я позабочусь, чтобы Оцу получила приличное воспитание и образование. Пока она будет учиться, я с Дзётаро продолжу постижение новых высот совершенства и самодисциплины. И настанет день, когда…»

По лицу Мусаси скользили солнечные блики, отраженные водой.

Мост Кара состоял из двух частей, которые соединялись на маленьком острове. Один пролет стоял на девяноста шести столбах, второй – на двадцати трех. На островке росла старая ива, под которой путники часто назначали встречи. Мост называли Ивовым.

– Едет! – воскликнул Дзётаро, сбежав с веранды чайной. Он мчался навстречу Мусаси по короткому пролету моста. Дзётаро остановился, знаками поторапливая Мусаси и оглядываясь на чайную. – Вот он, Оцу! Верхом на корове!

Дзётаро по обыкновению пустился в пляс. Подбежавшая Оцу застыла на месте. Мусаси размахивал тростниковой шляпой и радостно улыбался.

Мусаси привязал корову к иве, и все трое поднялись в чайную. Оцу, минуту назад громко окликавшая Мусаси, словно лишилась дара речи. Она только счастливо улыбалась, предоставив Дзётаро свободу говорить без умолку.

– Раны зажили! – блаженно улыбался мальчик. – Увидев тебя на корове, я подумал, что ты не можешь идти. А мы с Оцу опередили тебя. Едва получив письмо, Оцу немедленно отправилась в путь.

Мусаси улыбался, кивал и односложно поддакивал. Слова Дзётаро об Оцу и ее любви смущали Мусаси, поэтому он предложил пересесть в маленькую беседку, увитую со всех сторон цветущей глицинией. Оцу не могла вымолвить ни слова, примолк и Мусаси. Дзётаро, не обращая внимания на них, тараторил, заглушая жужжание пчел и гудение оводов.

– Скорее в дом! Надвигается гроза. Вон какая туча над Исиямадэрой! – крикнул хозяин чайной.

Хозяин менял соломенные циновки от солнца на деревянные ставни от дождя. Река посерела, ветер трепал ветви лиловой глицинии. Сверкнула молния, и дождь полился с небес.

– Гроза! – закричал Дзётаро. – Первая в этом году! Скорее в дом! Оцу, ты промокнешь. Не мешкай, учитель! Здорово, что мы успели встретиться до дождя! Красота!

Дзётаро ликовал от грозы, но Мусаси и Оцу были в замешательстве, потому что им предстояло оказаться в доме вместе, пробежав у всех на глазах подобно влюбленной парочке. Мусаси не двигался с места, а покрасневшая Оцу в нерешительности стояла под дождем на пороге беседки.

Укрывшись куском соломенной циновки, по улице бежал человек, похожий на зонт с ногами. Заскочив под навес храмовых ворот, он вытер лицо, пригладил волосы и взглянул на небо. «Настоящий летний ливень», – проворчал он. Оглушительный раскат грома разорвал мерный шум дождя, и человек присел, зажав уши. Матахати, а это был он, опасливо покосился на статую божества грома, рядом с которой он стоял.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Черные тучи разошлись, и на землю хлынули лучи солнца, улицы вскоре подсохли. Слышались звуки сямисэна. Матахати вышел из укрытия и пошел вдоль улицы.

– Ваше имя Матахати? – спросила какая-то женщина, преградив ему дорогу.

– Да. Откуда вы знаете? – подозрительно переспросил он.

– Ваш друг ждет вас в нашем заведении. Он увидел вас из окна второго этажа и послал за вами.

По обеим сторонам улицы стояли веселые дома. Женщина повела Матахати к одному из них.

– Мы вас долго не задержим, – пообещала она.

Они вошли в дом, и девушки буквально облепили Матахати, вытирая ему ноги, снимая мокрое кимоно, сопровождая наверх. Он спросил, кто его ожидает, но девушки только смеялись в ответ.

– Хорошо, – сказал Матахати. – Побуду здесь, пока не высохнет одежда, промок до нитки. Не пытайтесь силком удерживать меня. Меня ждут у моста в Сэте.

Девушки, хором уверяя, что никто не посмеет его задерживать, чуть не волоком тащили его вверх по лестнице.

Не успел Матахати войти в комнату, как чей-то голос произнес:

– Так, так! Неужели мой старый друг господин Инугами?

Матахати подумал, что произошла ошибка, лицо человека показалось ему знакомым.

– Кто вы? – спросил Матахати.

– Неужели забыл Сасаки Кодзиро?

– Нет, – поспешно ответил Матахати. – Но почему вы называете меня Инугами? Моя фамилия Хонъидэн. Хонъидэн Матахати.