Эйдзи Ёсикава - Мусаси

• Название: Мусаси
• Автор: Эйдзи Ёсикава
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-00669-5

Роман одного из самых известных японских писателей Э. Ёсикавы основан на реальных исторических событиях XVII века. Главный герой романа Миямото Мусаси – реальная историческая личность, как и большинство персонажей романа. События истории Японии изображены с документальной точностью, они охватывают один из самых драматических периодов борьбы за власть между отдельными князьями с последующим воссоединением княжеств. Это время самураев и вольных разбойников, время постоянных войн и власти сёгуната, время феодальной раздробленности и создания единого правящего класса. Роман Э. Ёсикавы полностью вписывается в традиции японской литературы.

---

– Оцу, ты поужинала? – донесся голос Такуана. Оцу продела ноги в сандалии и вышла на галерею.

– Не хочется. Голова разболелась.

– Что это у тебя в руке?

– Письмо.

– Еще одно?

– Да.

– От кого?

– Такуан, ты чересчур любопытен.

– Любознателен, девочка, а не любопытен.

– Хочешь взглянуть?

– Если можно.

– Время скоротать?

– А почему бы нет?

– Ладно.

Оцу протянула Такуану письмо. Прочитав его, монах долго смеялся. Оцу невольно заулыбалась.

– Бедняга! Дошел до того, что готов на подкуп и любовью и деньгами. Уморительное сочинение! Мир облагодетельствован бравыми и прямодушными самураями! Он в таком отчаянии, что умоляет молоденькую девушку снести преступнику голову. И глуп настолько, что пишет об этом!

– Письмо меня не беспокоит, – сказала Оцу, – но что мне делать с золотом?

Она передала монету Такуану.

– Немалая сумма, – сказал Такуан, прикидывая вес монеты на руке.

– Это меня и тревожит.

– Успокойся? Потратить деньги – не проблема. Такуан направился ко входу в храм, где стоял ящик для пожертвований. Прежде чем опустить монету, он поднес ее ко лбу в знак преклонения перед Буддой, но в последний момент передумал.

– Лучше деньги оставить у тебя. Вдруг пригодятся.

– Мне не нужны деньги. От них одни неприятности. Могут спросить, откуда они взялись. Лучше сделать вид, что я их никогда не видела.

– Золото уже не принадлежит Аоки Тандзаэмону. Оно превратилось в подношение Будде, а Будда даровал его тебе. Храни монету на счастье.

Без лишних слов Оцу спрятала монету в оби. Затем, взглянув на небо, произнесла:

– Ветер поднялся. Как бы гроза не собралась. Дождя не было тысячу лет.

– Конец весны, нужен хороший ливень. Он смоет опавшие цветы, не говоря уже о том, что взбодрит приунывших крестьян.

– А как же Такэдзо?

– Такэдзо?.. – задумался монах.

В этот момент с ветви криптомерии раздался голос:

– Такуан, Такуан!

– Такэдзо, ты? – спросил монах, запрокинув голову. На Такуана обрушился поток брани.

– Свинья в монашьем облачении! Грязный враль! Встань под деревом – скажу тебе кое-что!

Ветер с силой раскачивал ветви, заглушая голос Такэдзо. Кружившие на ветру иглы хлестали лицо Такуана, обращенное вверх. Монах смеялся.

– Как вижу, ты полон сил. Прекрасно. Надеюсь, это естественная бодрость, а не та, которая возникает при мысли о близкой смерти.

– Заткнись! – закричал Такэдзо, переполненный не столько силой, сколько гневом. – Если бы я боялся смерти, то не дался бы вам в руки с вашими веревками!

– У тебя не было выбора, ты ведь слабый, а я сильный.

– Вранье! Сам знаешь!

– Хорошо, давай по-другому: я умный, а ты круглый дурачина.

– Согласен. Я действительно сглупил, попав в твою западню.

– Не буянь, обезьяна на дереве! Себе навредишь. Истечешь кровью, если она в тебе еще осталась. И вообще, это не достойно мужчины.

– Послушай, Такуан!

– Слушаю.

– Была бы у меня охота сразиться с тобой там, в горах, раздавил бы тебя одной ногой, как огурец.

– Весьма нелестное сравнение. Но теперь поздно сожалеть. Забудь о случившемся. От сожалений толку мало.

– Заманил сказочками, святоша. Подлость! Я поверил, а ты меня предал. Согласился прийти сюда, думая, будто ты не такой, как все. Никогда бы не поверил, что подвергнусь такому унижению.

– Короче, Такэдзо! – нетерпеливо прервал Такуан.

– Зачем тебе все это? – вопило сверху соломенное чучело. – Почему сразу не отрубили голову? Лучше бы сам придумал мне казнь, не полагаясь на кровожадную толпу. Ты монах, но ты должен знать «Бусидо».

– Знаю получше тебя, бедное дитя, сбитое с толку.

– Уж лучше бы меня поймали крестьяне. Они, по крайней мере, добрые.

– Разве это единственная ошибка, Такэдзо? А что ты прежде натворил? Стоило бы поразмыслить о прошлом, пока прохлаждаешься наверху.

– Заткнись, лицемер! Мне нечего стыдиться. Пусть мать Матахати обзывает меня как угодно, но он мой друг, самый лучший. Я считал своим долгом рассказать карге о ее сыне. А что делает она? Натравливает на меня толпу, придумывает пытки. Прорывался через заставы с одной целью – сообщить Осуги о ее бесценном сыночке. Разве это нарушение кодекса воина?

– Не о том толкуешь, болван! Ты даже не понимаешь, что к чему. Думаешь, если ты храбр, то уже самурай. Заблуждение! Преданность другу считаешь своей добродетелью, но чем дальше, тем больше вреда ты причиняешь себе и окружающим. И каков же результат? Сам себе устроил западню. – Монах помолчал. – Кстати, красиво там наверху, Такэдзо?

– Негодяй! Я тебе все припомню!

– Скоро ты забудешь обо всем на свете. Пока не стал куском сушеного мяса, рассмотри хорошенько огромный мир вокруг. Поразмышляй над родом человеческим и перестань печься только о себе. Когда оставишь бренный мир и воссоединишься с предками, расскажи им все, что накануне смерти ты услышал от человека по имени Такуан Сохо. Они возрадуются, узнав о прекрасном наставнике, пусть даже ты постиг смысл бытия слишком поздно и навлек позор на доброе имя семьи.

Оцу, оцепенело стоявшая поодаль, вдруг набросилась на Такуана:

– Это уже слишком, Такуан! Я все слышала. Ты жесток к беззащитному человеку. Ты верующий или только прикидываешься? Такэдзо верно говорит, он и вправду доверился тебе и сдался без сопротивления.

– Как ты смеешь! Бывший союзник теперь против меня!

– Сжалься, Такуан! Мне ненавистны твои слова! Если хочешь покончить с ним, убей! Такэдзо готов умереть. Так пусть уйдет с миром из жизни.

Оцу от возмущения начала трясти Такуана за грудь.

– Прекрати! – неожиданно жестко произнес Такуан. – Женщины в таких делах не смыслят. Придержи язык, или подвешу тебя рядом с ним.

– Не замолчу! – возразила Оцу. – У меня есть право говорить. Кто провел с тобой в горах три дня и три ночи?

– При чем тут поход в горы? Такуан Сохо накажет Такэдзо по своему разумению.

– Вынеси приговор! Убей Такэдзо сейчас! Ты не имеешь права издеваться над полумертвым, подвешенным на дереве.

– Единственная моя слабость – высмеивать дураков вроде Такэдзо.

– Бесчеловечно!

– Уходи! Оцу, оставь меня одного!

– Не уйду!

– Не упрямься! – закричал Такуан и локтем с силой толкнул Оцу.

Придя в себя от потрясения, Оцу разрыдалась, припав к стволу дерева. Она не подозревала, что Такуан способен на такую жестокость. Жители деревни верили, что монах подержит Такэдзо несколько дней связанным, но потом смягчит наказание. Теперь Такуан признался, что ему нравится смотреть на мучения Такэдзо. Оцу содрогнулась от кровожадности мужчин.

Если Такуан, которому она безгранично доверяла, настолько бессердечен, то весь мир должен быть страшнее дьявола. И у нее не останется никого, кому можно довериться…

От ствола исходило удивительное тепло, словно в огромном, в десять обхватов дереве струилась кровь Такэдзо.

Вот кто истинный сын самурая! Как отважен! Оцу видела, что и Такэдзо мог быть слабым, когда Такуан связывал его в горах, и Такэдзо мог плакать. До последнего момента Оцу разделяла мнение толпы, поверхностно зная Такэдзо. Что в нем дурного, за что его ненавидели, как демона, и травили, как зверя?

Плечи Оцу сотрясались от рыданий. Слезы падали на толстую кору дерева. Ветер шумел в кроне криптомерии, раскачивая ветки. Первые капли дождя упали ей за ворот и покатились холодной струйкой по спине.

– Пошли, Оцу! – крикнул Такуан, прикрывая голову руками. – Промокнем!

Оцу не отвечала.

– Во всем ты виновата, Оцу. Плакса! Захныкала – расплакались и небеса.

Такуан продолжал уже серьезно:

– Ветер усиливается, надвигается сильная буря, пойдем в дом. Не лей слезы попусту из-за человека, обреченного на смерть. Идем!

Забросив полы кимоно на голову, Такуан побежал под навес храма.

Ливень обрушился через несколько секунд, потоки дождя хлестали землю. Вода стекала по спине Оцу, но она не двигалась. Холодное мокрое кимоно облепило тело, но она не могла оторваться от старого дерева. Поглощенная мыслью о Такэдзо, Оцу не замечала дождя. Она не рассуждала о том, что страдает вместе с ним. Ею овладели новые для нее мечты о настоящем мужчине. Оцу молча молилась за спасение Такэдзо.

Девушка ходила вокруг дерева, пытаясь разглядеть Такэдзо, скрытого мглой и бурей. Звала его, но не получала ответа. Оцу решила, что Такэдзо считает ее членом семейства Хонъидэнов или другого дома, враждебно настроенного.

«Такую бурю он не перенесет, – в отчаянии думала Оцу, – наверняка умрет к утру. Неужели на свете нет человека, который спас бы Такэдзо?»