Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

• Название: Стратегия обмана. Политические хроники
• Автор: Антонина Ванина
• Жанр: Ужасы и Мистика

После самой кровопролитной войны мир и порядок в нём бесповоротно изменились. Запретное стало дозволенным, а явное — скрытым. Пребывая в тихой гавани, которая обещает стать эпицентром назревающего противостояния, солдат невидимого фронта, безутешный монах, хитроумный банкир и глава тайной даже от собственного правительства спецслужбы попадают в круговорот грязных игр, что устроили правители сего мира ради собственных амбиций, назвав свою тактику «стратегией напряженности».

---

— Что-то вы чересчур бдительны, отец Матео, — заметил архиепископ Ганьон.

— Приходится быть начеку каждую минуту, — безрадостно признался тот.

— Не стоит так волноваться. Ну, подумайте сами, что может случиться с докладом пока он на хранении под двойным замком? Не украдут же его, в самом деле.

Через час в кабинете архиепископа раздался звонок. Ганьон ничего не сказал и тут же повесил трубку:

— Ничего не понимаю, — буркнул он, — пойдемте-ка к архиепископу Местеру, кажется, у него что-то случилось.

В кабинете царил беспорядок: полки шкафов были пусты, книги и бумаги валялись на полу, ящики были выдвинуты из стола, а их содержимое разбросано вокруг. Сам архиепископ Местер стоял на коленях у раскрытого пустого сундука и причитал:

— Как же так?.. Как же так?.. Взломали!.. Украли!..

Прибывший на место происшествия офицер корпуса жандармов тут же начал дознание:

— Что было в ящике?

— Важные документы…

— Когда вы положили их туда?

— В пятницу…

— А сегодня понедельник… — многозначительно протянул офицер. — Вы точно помните, что закрыли двери на ключ?

— Разумеется…

— В таком случае выходит, что у злоумышленника или злоумышленников были все выходные, чтобы прийти, открыть двери собственными ключами, раз нет следов взлома, устроить бардак… Вы, кстати уверены, что больше ничего не пропало?

— Самое ценное было в ящике…

— Ясно. Значит, взломали только ящик и похитили служебные документы. Не переживайте, мы во всём разберемся. Это ведь Ватикан, а не подворотня, чужие здесь не ходят.

На архиепископа Ганьона было больно смотреть — на глазах он постарел лет на десять. Отца Матео же это происшествие навело на мысль о злом роке — сначала составление доклада, а потом развратный семинарист, ватиканская ложа, убийства кардинала Даниэлу, которое не хотят читать убийством, а теперь ещё и кража главного труда конгрегации последний четырех месяцев — доклада о коррупции, злоупотреблениях властью и пустом разбазаривании денег в Ватикане.

— Я должен сообщить папе, — бесцветным голосом в полной прострации говорил архиепископ Ганьон. — Это не может остаться вот так безнаказанным и замолчанным.

— Доклад не вернётся, — заметил Мурсиа, — его уже наверняка сожгли или изрезали на мелкие кусочки.

— Что же делать? Это ведь важный документ, про него нельзя так просто забыть и сделать вид, что его не было.

— Ваша высокопреосвященство, — уверенно произнёс Мурсиа, — я готов восстановить весь текст доклада по памяти. На это понадобится время, может недели полторы или две, но я всё сделаю, будьте уверены.

— Благослови вас Господь, отец Матео…

В этот же день архиепископа Ганьона вызвали в статс-секретариат, откуда он вернулся совершенно подавленным:

— Я просил дать мне второй шанс, — дрожащим голосом произнёс он, — дать время, чтобы восстановить доклад. Но статс-секретарь сказал, что на всех участников комиссии накладывается обет понтификальной тайны.

— Кардинал Вийо так сказал? — поразился Мурсиа. — Постойте, но это же нелепо. Для кого, в конце концов, мы составляли этот доклад, как не для понтифика?

— И нашлись те, кому это не понравилось, кому не стыдно опуститься до воровства в Апостольском-то дворце… Кардинал Вийо распорядился передать ему все материалы, которые остались после инспекции. Придётся подчиниться. У вас остались какие-нибудь записи?

Услышанное ввергало в отчаяние. Отец Матео с таким положением вещей смириться не мог. Одно дело, когда о молчании просит папа, другое дело когда того требует всего лишь статс-секретарь.

Нарушение обета понтификальной тайны грозит отлучением от Церкви. Но стоит ли этого бояться отцу Матео, если уже несколько лет он тайно служит тридентскую мессу, которая запрещена папой?

И он решился отправиться в обеденный перерыв к телефонному автомату, что стоял поодаль от границ Ватикана и сделать телефонный звонок на британский номер, который меньше всего желал когда-либо набирать.

— Что случилось? — всполошился Ник Пэлем, стоило ему только услышать голос альвара. — Гипогеянцы пролезли ночью в Собор Святого Петра? Покусали кого-нибудь из кардиналов?

— А вы фантазёр, мистер Пэлем. Нет, ничего, что связано с вашей работой сегодня я сообщить вам не могу. Я просто хотел обратиться к вам с просьбой.

— Правда? А какой?

— Весьма деликатной. Помнится, вы говорили, что у вас есть связи с журналистами в ватиканском пуле?

— Да, есть такое. А что?

— Если я сообщу вам маленькую сенсационную новость, вы сможете донести её до ваших знакомых?

— Ух ты, — только и проговорил Ник. — Так вы хотите сделать утечку информации?

— Пожалуй, да. Но подробностей не будет, только обтекаемые фразы, сами понимаете, моё увольнение нам не нужно.

— Да, не нужно, — поспешил согласиться оперативник. — Так что передать?

— Передайте, что сегодня в Апостольском дворце был взломан рабочий кабинет одного архиепископа и похищены рабочие документы.

— Вот это да, — задумчиво прокомментировал Ник, видимо записывая слова священника. — Да у вас там тёмные делишки творятся почище, чем в лондонских доках.

— Кто бы сравнивал, мистер Пэлем, — ехидно заметил Мурсиа.

— Ну, знаете ли, — возмутился тот, — у нас в Фортвудсе ещё никто не додумался взломать кабинет полковника Кристиана и пошариться в его сейфе. Мы в Фортвудсе в большинстве своём хоть люди и не набожные, но у своих не воруем.

— Рад за вас. Так вы выполните мою просьбу?

— Да-да. Когда лучше передать сию новость?

— Скорее, слух. И чем быстрее, тем лучше.

— Понял. Ждите.

И Ник Пэлем не обманул. Уже к вечеру журналисты штурмовали пресс-бюро Ватикана в надежде подтвердить или опровергнуть слухи о краже. Стена молчания была сломлена, и на следующий день «Римскому обозревателю» пришлось напечатать краткую заметку: «Речь идет о самой настоящей и постыдной краже. Неизвестные разбойники проникли в кабинет одного из прелатов и похитили документы, которые хранились в специальном ящике с двойным запором. Стыд и позор!»

Краткое, ничего не значащее и не проясняющее сообщение, но отец Матео с полной уверенностью в своей правоте смог сказать архиепископу Ганьону:

— Пропажа доклада уже не тайна. Хранить обет нет смысла. Я уже начал восстанавливать текст.

— Правда? И где он?

— У меня дома. Может там он будет в большей сохранности.

Две недели по ночам, когда простому служащему альвару было нечем себя занять, отец Матео набивал на машинке им же написанный и утраченный текст, слово в слово с точностью до буквы.

А в это время в Ватикане начали происходить странные вещи: в течение недели после пропажи доклада из разных ведомств курии были переведены девятнадцать прелатов — кто в свои родные диоцезы, кто с евангельскими миссиями в Африку и Азию.

— С пятерыми из этих людей я беседовал лично, — сообщил архиепископу Ганьону отец Матео. — Они рассказали очень интересные вещи, которые я вписал в доклад. С четырнадцатью остальными, полагаю, беседовали другие священники из конгрегации. Видимо всех наших собеседников высылают из Ватикана за эти самые разговоры.

Это означало только одно — следы заметают. В похищенном докладе не было имён информаторов, но их всё же верно вычислили и проговорившихся спровадили подальше от Ватикана, чтобы во второй раз они не взболтнули комиссии Ганьона лишнего. Но необходимости в повторном опросе не было — отец Матео помнил всё показания дословно.

Настал день, и он передал подшивку машинописных листов архиепископу Ганьону. Тот вновь попросил аудиенцию у папы. И вновь получил отказ. Он оставил документ статс-секретарю Вийо в надежде, что тот всё же передаст его папе. Но этого так и не произошло.

— Скорее всего, папе нашептали, что текст утрачен, — поделился своими соображениями отец Матео, — и о докладе нужно навсегда забыть. Вот он и забыл.

— Может и так, кто знает, — произнёс архиепископ Ганьон. — Как бы то ни было, а я принял решение — возвращаюсь домой в Монреаль.

— Как так? Вас… попросили?

— Нет, что вы, я сам принял такое решение. Что проку от моей работы, если её уничтожают и делают вид, что её не было вовсе? Нет, это не по мне. В епархии моё присутствие куда нужнее и полезнее. Не отчаивайтесь, отец Матео, вы очень способны и трудолюбивы, Господь не забудет вознаградить вас за все лишения.

И архиепископ Ганьон действительно уехал в Канаду, а отец Матео вернулся к рутинной работе личного секретаря монсеньора Ройбера. Каждый день он читал самые невероятные жалобы на священников и слушал их горячие оправдания. Удивительные вещи творились и в Священной конгрегации доктрины веры, какие не могли произойти в бытность кардинала Оттавиани тамошним про-префектом и уж тем более во времена, когда эта конгрегация носила имя Святой Инквизиции.