Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

• Название: День Победы. Гексалогия (СИ)
• Автор: Андрей Завадский
• Издательство: СИ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016

Серия романов под общим названием «День Победы» является продолжением цикла «День вторжения». Здесь описываются события происходящие после вторжения армии США на территорию России.

---

— Внимание!

Морские пехотинцы, уже взявшие наперевес оружие, рассредоточились, готовые открыто огонь в упор по приближавшемуся «Хаммеру». Лязгнул затвор пулемета — это капрал Манчино изготовился к бою, поводя стволом своего М240. В этот миг «Хаммер» все же сбросил скорость, аккуратно вписавшись между двумя бетонными «надолбами», прикрывавшими подъезды к базе.

— Эй, стоять, — Доббс выступил вперед, опустив карабин стволом вниз и предупреждающе вскинув левую руку. — Выйти из машины! Назовите себя!

Внедорожник притормозил, и из него выбрался наружу заросший густой щетиной араб — в камуфляже и сбитом на затылок берете, с кобурой на правом бедре, сдвинутой чуть вперед, на живот.

— Майор Аль-Хассем, Национальная гвардия Саудовской Аравии, — представился араб по-английски, с ужасным акцентом. — У меня сообщение для вашего начальства. Кто здесь старший?

— Я ганнери-сержант Доббс, Корпус Морской пехоты США. Все, что хотите сказать, можете сказать мне, майор!

— Мне нужен ваш офицер! Это очень важно и очень срочно!

Саудовский майор двинулся навстречу Доббсу, и сержант успел понять, что с этим парнем что-то не так. Если катившийся по лицу пот, прилипший к телу потемневший от влаги китель, еще можно было списать на жару — и это при том, что каждая местная машина обязательно оснащалась кондиционером, а иначе тут никак! — то лихорадочно блестевшие глаза и странную бледность климатом объяснить было уже сложнее. К тому же существовали инструкции, но, с другой стороны, перед сержантом был представитель дружественных сил, да и, в конце концов, они, американцы, никого здесь не завоевывали, они явились, чтобы помочь, так что ждать угрозы может только параноик. Но этот парень, саудовец, был явно не в себе, продолжая неторопливо шагать вперед.

— Стоять! — приказал злой на самого себя, на овладевшую им растерянность сержант, положив правую ладонь на рукоятку карабина М4А2 — теперь он мог вскинуть оружие и произвести выстрел за секунду, не больше. — Что вы хотите сообщить?

— Неверные псы! Сдохните! Аллах Акбар!!!

Араб оказался мастером. Пока Доббс, ошарашенный выкриком, поднял карабин, его противник успел выхватить из кобуры массивный «Браунинг Хай Пауэр», и прежде чем американский сержант выстрелил — дважды нажал на спуск.

Две пули ударили Стивена Доббса в грудь, свалив его на землю, выбив воздух из легких. Уже падая, американец все же выстрелил — не прицельно, палец непроизвольно вдавил спусковой крючок. Он был еще жив, отделавшись, в худшем случае, отбитым нутром и парой сломанных ребер — кевлар с керамическими вставками задержал выпущенные в упор пули. Неуклюже ворочаясь на земле, Доббс попытался встать, а араб уже пробежал мимо, не обращая на эти потуги ни малейшего внимания. Морпехи на посту замешкались всего на секунду, а когда пришли в себя — человек в форме саудовской Национальной гвардии стоял в паре футов от них.

— Огонь!!!

Фернандо Манчино нажал на гашетку пулемета, чувствуя, как вздрогнул, выплюнув первую порцию свинца, тяжелый М240, и в тот же миг наперебой затрещали карабины и винтовки опомнившихся моряков. Но прежде, чем рой пуль разорвал в клочья нападавшего, тот успел одним движением пальца замкнуть цепь электродетонатора, зажатого в левом кулаке, и взрывная волна смела американцев.

Диверсант-смертник был настоящей «ходячей бомбой», причем бомбой направленного действия. На груди его были укреплены брикеты пластиковой взрывчатки, в которые подрывник вдавил шурупы, шарики от подшипников, рубленые гвозди. Но взрыв оборвал жизни не всех часовых — все же два килограмма «пластита» С-4 под одеждой, это не так уж много. Хватало легко раненых, а многие были только лишь контужены, чтобы придти в себя, им требовалось не так много времени. Но у людей, катавшихся по земле, сжимая головы, не было больше ни секунды.

Двигатель «Хаммера» с затейливой арабской вязью, тянувшейся по обоим бортам, победно взревел, и внедорожник, сорвавшись с места, влетел на территорию американской базы. Сумевший кое-как подняться на ноги ганнери-сержант Доббс оказался как раз на пути кровожадно рычавшего джипа. Отступить в сторону, сделать хотя бы шаг, морской пехотинец не успел. Радиаторная решетка «Хаммера», похожая на злобно оскаленную пасть, врезалась ему в живот, вмяла внутрь ребра, осколки которых пронзили сердце и легкие, а затем потом по тому, что еще подавало признаки жизни, проехала пара колес, перемалывая плоть и кости в кровавую кашу.

Сигналом к действию для Нагиза Хашеми был взрыв на пропускном пункте. Американцы, хотя и делали вид, что готовы к бою, расслабились — отсутствие реальной опасности всегда скверно действует на дисциплину. Обманутые формой и опознавательными знаками, они слишком близко подпустили к себе «Хаммер», всего полчаса назад и впрямь принадлежавший Национальной гвардии Саудовской Аравии, но теперь захваченный боевиками «Хезболлы» — прежние его хозяева лежали где-то в придорожной канаве с прострелянными черепами и перерезанными глотками.

Исмаил бин-Зубейд, между присягой и верностью тому, кому был обязан жизнью, выбравший последнее, постарался на славу для Хашеми и его бойцов. Палестинские террористы, получившие форму саудовской гвардии — та, что была на настоящих гвардейцах, пропитавшаяся кровью, точно не годилась — подобрались достаточно близко к американцам, лишив их минимального запаса времени. Смертник, живая бомба, привел в действие адский механизм, отправившись к Всевышнему в компании полудюжины «кафиров», а джип, в котором оставалось еще двое, ворвался на базу. В этот момент полковник Корпуса Стражей Исламской революции открыл огонь.

Выжав до конца спусковой крючок «штейра», Хашеми ощутил привычный толчок приклада в плечо. Звук выстрела оглушил несмотря на мощный многокамерный дульный тормоз, а через секунду вольфрамовый сердечник подкалиберной бронебойной пули M903 SLAP с лязгом ударил по броне. Нагиз целился в башню LAV, из которой торчала голова американца. Когда прогремел взрыв, морской пехотинец инстинктивно нырнул под броню, и его голова как раз оказалась на линии огня, лопнув веером кровавых брызг, когда в нее ударил двадцатиграммовый кусочек металла, разогнанный до сверхзвуковой скорости.

Рывком отведя назад затвор и увидев, как выскакивает пустая гильза, иранец вложил заранее припасенный патрон, толкнул рукоятку вперед и, замерев на миг, снова выстрелил. Вторая пуля угодила под башню бронемашины, заклинив ее. А тем временем Махмуд, стрелявший, пожалуй, точнее и быстрее, чем его командир, первым выстрелом разбил турель с гранатометом на крыше «Хамви», а вторым разрушил его двигатель.

— Прикрывай машину, — крикнул Нагиз Хашеми. Какая-то часть его сознания, наследие древних предков-номадов, была охвачена азартом боя, но часть сознания сохраняла кристальную ясность, отмечая любые изменения мгновенно. — Огонь по солдатам!

Взрыв не убил всех часовых — глупо было бы на это рассчитывать. «Хаммер» только въехал на территорию базы, а какой-то морской пехотинец уже подхватил с земли пулемет, едва не запнувшись о змеившуюся под ногами ленту, и развернулся вслед джипу. В спину этого неверного Нагиз Хашеми и послал следующую пулю.

Не имея снайперских патронов стрелять за километр по такой малой цели, как человек, да еще и подвижной — это лотерея, здесь законы баллистики уступают место везению и чутью стрелка. И оно не подвело иранского диверсанта. «Штейр» содрогнулся, выплевывая каплю раскаленного металла, а через секунду американец завалился лицом вперед, когда пуля вошла ему в спину, пройдя навылет и разорвав грудь.

Другой морпех, опустившись на колено, вскинул свой карабин М4А2, открыв огонь по бронированному джипу, и полковник Корпуса Стражей исламской революции видел, как пули высекли фонтаны искр — броня надежно защищала экипаж от такой угрозы, и контуженный, может быть, даже раненый боец только зря тратил патроны. Но еще двое американцев, спотыкаясь и мотаясь из стороны в сторону, уже бежали к бронетранспортеру, призывно распахнувшему люки, а от огня его автоматической пушки М242 калибра двадцать пять миллиметров «Хаммер» не спасло бы даже чудо.

Чуть довернув утяжеленный пламегасителем ствол, полковник Хашеми вновь плавно потянул спусковой крючок. Резкий толчок отдачи в плечо — и пуля устремилась к намеченной цели.

— Шайтан!!!

Нагиз Хашеми промахнулся — пуля лишь выбила крошево у ног американца. Тот упал от неожиданности, вновь вскочил, а его товарищ уже карабкался на броню LAV-25. Нагиз Хашеми почти не целился, понимая, что времени нет, что он проигрывает — но руку своего верного воина направлял, наверное, сам Аллах. Очередная пуля попала точно, и голова американца взорвалась фонтаном кровавых брызг.

— Аллах Акбар! — выдохнул полковник, взяв на прицел заметавшегося в панике неверного, единственного, оставшегося в живых.