Андраш Беркеши - Перстень с печаткой

• Название: Перстень с печаткой
• Автор: Андраш Беркеши
• Издательство: Вече
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1496-5

Последние месяцы Второй мировой войны. Половина Европы в руинах, Венгрия истекает кровью... Отважные венгерские подпольщики из последних сил ведут борьбу за скорейшее освобождение своей исстрадавшейся родины. Гестапо готовит операцию по ликвидации венгерского Сопротивления, но разведчик Кальман Борши рушит планы нацистов.

Увлекательнейший военно-авантюрный роман Андраша Беркеши «Перстень с печаткой» был экранизирован венгерскими кинематографистами в 1967 году и снискал заслуженный успех у многомиллионной зрительской аудитории.

---

— Займи его разговорами, а я немедленно еду к тебе. Оставь отпертой дверь ателье, чтобы мне не пришлось звонить. Выполняй все, о чем он тебя попросит. Главное — не бойся и будь осторожна. Шаломон в какое время хотел приехать?

— В полпервого. Я уже приготовила корректуру. Передать ему?

— Конечно. Ведь они со стариком, по сути дела, закончили работу?

— Да, закончили. А может быть, лучше пока вообще воздержаться от издания? — усомнилась девушка.

— Но почему же? Договор ведь остается в силе? Англичанин намеревался улететь завтра утренним рейсом. Разве он не говорил вам?

— Говорил.

— Ну ладно, возвращайся к Шалго. А я сейчас приеду. И держи голову выше!

Юдит приветливо встретила Томаса Шаломона, но лицо ее было печально. Англичанин выразил ей свое глубокое соболезнование и сказал, что духовная жизнь Европы в связи со смертью профессора Калди понесла тяжелую утрату.

— Что-нибудь уже известно о причинах, побудивших его так поступить? — спросил Шаломон.

— Не очень много. Но к нам как раз приехал адвокат моего дяди — доктор Виктор Шюки. Он привез письмо, которое профессор передал ему на хранение за несколько дней до своей кончины.

Разговаривая, они вошли в гостиную.

— А полиция уже знает об этом письме? — повернувшись к Юдит, спросил англичанин.

— Нет и никогда не узнает, — ответила девушка, — потому что доктор Шюки сказал, что дядя настоятельно просил, чтобы содержание письма стало известно только членам нашей семьи. Когда вы уезжаете, господин Шаломон?

— Завтра утром.

— Доктор Шюки хотел бы обсудить с вами правовую сторону издания дядиной книги.

Шаломон улыбнулся.

— С радостью предоставлю себя в распоряжение господина адвоката.

— Прошу вас, проходите! — пригласила Юдит и направилась в сторону кабинета.

По лицу Шаломона промелькнула тень удивления, когда он увидел Шалго, поднявшегося ему навстречу.

— О, я счастлив познакомиться с вами. Доктор Шюки!

Англичанин тоже представился.

— Садитесь, господа, — предложила девушка.

Англичанин закурил сигарету.

— Я охотно побеседую с вами, но должен извиниться: у меня мало времени. После полудня мне нужно еще подписать несколько договоров…

— Что касается меня, то я отниму у вас всего несколько минут, — заметил Шалго. — Мы обсудим вопрос о расторжении договора, подпишем соглашение — и делу конец.

— О расторжении договора? — переспросил Шаломон.

— Да, сэр, — подтвердил Шалго. — В своем трагическом письме, которое мой друг адресовал мне, он выразил это желание на тот случай, если с ним произойдет что-нибудь до выхода книги в свет.

— Дорогой господин адвокат, — сказал Шаломон, — этот шаг вы должны серьезно обдумать, потому что издательство потребует возмещения убытков, а это выльется в довольно значительную сумму.

— Да, конечно. Но я думаю, что и в этом случае мы должны будем выполнить последнюю волю моего бедного друга. Разумеется, решение этого вопроса зависит не только от меня, но и от наследников, как его правопреемников.

— Тогда, может быть, целесообразнее отложить эти переговоры? — сказала Юдит.

Шалго посмотрел на девушку.

— Если вы так считаете, я должен повиноваться. Вы, Юдит, — наследница профессора Калди, так что за вами последнее слово.

Шаломон стряхнул пепел с кончика сигареты и взглянул на Шалго.

— Господину адвокату известна причина самоубийства?

Шалго удивленно посмотрел на англичанина.

— Самоубийства? — переспросил он. — Профессор Калди не покончил с собой, — возразил он. И, помолчав несколько секунд, добавил: — Профессора убили!

Шаломон кашлянул.

— Убили?

— Да, и самым зверским образом. С заранее обдуманным намерением.

Англичанин поднес сигарету к губам, глубоко затянулся и взглянул на зарыдавшую Юдит.

— Невероятно, — обронил он. — Может быть, и об этом написано в его прощальном письме?

— Нет, конечно, — сказал Шалго. Юдит встала и, вся в слезах, покинула комнату. — Бедная девочка, она очень любила старика. Канун свадьбы — и это зверское убийство!

— Милое, разумное создание, — подтвердил Шаломон. — Но почему вы, господин адвокат, берете на себя смелость утверждать, будто профессор убит?

Шалго поковырял в ухе, полуприкрыл тяжелые веки, а затем, сунув руку в карман, вытащил из него целлофановый кулек.

— Хочешь конфетку, Генрих? — поднявшись и опершись рукой о стол, с милой улыбкой спросил он.

Наступила томительная тишина.

— Или ты больше уже не любишь леденцы? — продолжал спокойно толстяк. — А жаль. Потому что леденцы, мой дорогой, не только полезны, но и приятно освежают рот. Между прочим, советую оставить руки на коленях и сидеть не двигаясь, потому что преимущество на моей стороне. Видишь? — Он показал револьвер.

На лбу Шликкена проступили мелкие капельки пота, а кадык заходил вверх-вниз. Шликкен понимал, что притворяться дальше бессмысленно; он тоже узнал Шалго.

— Чего ты хочешь от меня, Оскар? — спросил Шликкен, и Шалго уловил в его хриплом голосе страх.

— Пока еще не знаю, — сказал мечтательно Шалго. — Девятнадцать лет готовился я к этой встрече. Однажды в Рио-де-Жанейро проклятая стенокардия чуть было не доконала меня. Так я, хоть всегда был неверующим, стал молиться пресвятой деве, просить ее, чтоб она подарила мне жизнь. Я тогда так сказал ей: «Пресвятая матерь божия, выслушай нижайшую просьбу верного раба твоего. Жалкий Оскар Шалго с улицы Карпфенштейн молит тебя о милосердии. Дай ему дожить до того часа, когда он выполнит свой обет — уничтожит проклятого фашистского убийцу, ничтожную гниду Генриха фон Шликкена!» Пресвятая богородица услышала мою молитву, и вот, видишь, мы встретились с тобой. Конечно, за эти годы ты, как и многие другие фашистские убийцы, здорово изменил свою внешность. Так что я и не удивляюсь, что ни Кальман, ни Калди не узнали тебя.

— Оскар, пощади меня! — прошептал бывший гестаповец. — Мы ведь теперь с тобой союзники, боремся за общее дело. Забудь, что было между нами; мы должны помнить лишь о том, что у нас одна идея, одна цель.

— Об этом я помню, мой милый: об идее и цели! Но помню также и о том, что ты самый заурядный убийца! И ты не можешь быть моим союзником! А если бы я вступил с тобой в союз, архангел божий надрал бы мне уши!

— Если ты убьешь меня сейчас, тебе тоже конец! — сказал Шликкен. — Подумай об этом.

— Когда я выдам тебя и тебя расстреляют, я смогу спать спокойно. Ты и понятия не имеешь, как я тебя ненавижу! Скажи, тебе дорога жизнь?

— Жизнь для меня — все! — с надеждой в голосе вскричал фашист. — За нее я что хочешь отдам. Только отпусти.

— Почему ты убил Калди? — перебил «его Шалго.

— Не я убил его.

— Не дури, Генрих. Так мы никогда не договоримся. Учти, будешь юлить — я не убью тебя, но уж непременно выдам коммунистам. А этого я не пожелал бы даже тебе. Так что советую говорить правду.

— Тогда отпустишь меня?

— Не торгуйся! Отвечай, а там посмотрим. Все дело в том, насколько ты можешь оказаться мне полезен. Итак, почему ты убил Калди?

— Разреши мне закурить.

— Пока не разрешаю. Отвечай!

— Я хотел завербовать его, а он отказался. Грозился донести на меня. У меня не было другого выхода.

— А для чего ты хотел его завербовать? Ты же не получал на это приказа от Шавоша.

— Нет, у меня был приказ.

— От кого?

— От Гелена.

Шалго кивнул.

— Я знал, что ты работаешь и на геленовскую разведку. Похоже на таких простаков, как Шавош и его начальники, что они поверили тебе.

— Я прежде всего немец, — заявил Шликкен.

— А почему ты не завербовал Борши? Ты же за этим приехал в Будапешт?

— Да, но затем операцию отменили.

— Ты добыл документацию ВН—00—7?

— Добыл.

— Где она?

— Пока еще у меня, в гостинице.

— Вот видишь, ты можешь разумно говорить, — сказал Шалго. — А где магнитофонные пленки, компрометирующие Борши?

— Тоже в гостинице.

— Сколько агентов у тебя в Венгрии?

— Не особенно много.

— Сколько?

— Четыре.

— Имеет смысл перевербовать их?

— Думаю, что да. Материал — первый сорт.

— А скажи, на какой основе ты завербовал в сорок четвертом Даницкого?

— Он был французским агентом. Я получил о нем сведения из Виши.

— Он и сейчас работает на вас?

— Насколько мне известно, он работает на французов. А я, когда он провалился в пятьдесят шестом, отказался от его услуг.

— Чем ты убил Калди?

— Ботулином. Ну, теперь ты меня отпустишь? Ты не пожалеешь об этом, Оскар!

— Не очень охотно. Но я еще обдумываю этот вопрос. Дело в том, что я не умею убивать так хладнокровно, как убивали вы. Вот вы по этой части мастера! А ты, Генрих, здорово изменил свою внешность.