Николай Храмцовский - Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода

• Название: Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода
• Автор: Николай Храмцовский
• Издательство: Книги
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-94706-026-4

«Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода» Николая Храмцовского впервые был издан в 1857 (I часть) и 1859 (II часть) годах. Это уникальный памятник нижегородского краеведения. Знаток прошлого Нижегородской земли, краевед и историк Н. И. Храмцовский систематизировал и свел воедино богатейшую информацию, по крупицам добытую им из огромного количества архивных материалов и исторических исследований.

В качестве дополнения в книгу включен очерк А. В. Экземплярского «Суздальско-Нижегородское великое княжество».

---

Среди рассуждений, конечно, и споров, и сомнений вдруг Минин встал и сказал, как вдохновенный: «Святой Сергий явился мне сего дня ночью и повелел возбудить уснувших. Прочтите грамоты архимандрита Дионисия в соборе, а там что будет Богу угодно». Биркин усомнился в справедливости слов Минина. «Или хочешь ты, — возразил ему Минин, — чтоб я открыл православным то, что замышляешь ты?» Биркин не осмелился возражать ему, и все приняли мнение Минина. Минин давно понял Биркина и называл его «сосудом диавола»[159].

На другой день на колокольне Преображенского собора раздался звон колокола. Жители удивились — день был не праздничный — не трепетом поспешили в храм; кто ожидал услышать радостную весть о гибели врагов, кто думал узнать о новых еще бедствиях.

По окончании литургии протопоп Савва стал перед народом и сказал: «Увы нам, господне мои, чада и братие! увы нам! Се бо приидоша дни конечный погибели; погибает Московское Государство, и вера гибнет. О горе нам! О лютаго обстояния! Польские и литовские люди в злочестивом совете своем умыслили Московское Государство раззорити и непорочную Веру Христову в латинскую многопрелестную ересь обратити! И кто не восплачет зде, братие, кто же не источит источницы слезны от очей своих? Грехов ради наших попущает Господь врагом нашим возноситися! Увы нам, братие мои и чада! — благокрасный бо град-Москву оные еретики до основания раззорили, и людей его всеядному мечу предали; что сотворим, братие, и что возглаголем? Не утвердимся ли в соединении, и не станем ли до смерти стояти за веру Христианскую, чисту и непорочну, и за Святую Соборную и Апостольскую церковь честнаго Ея успения, и за многоцелебные мощи Московских Чудотворцев? Се же и грамата просительная властей Живоначальныя Троицы Сергиева монастыря». Савва прочитал грамоту; чтение его прерывалось рыданиями и восклицаниями предстоящих: «Увы нам! гибнет Москва, гибнет государство!»[160]

После того Минин вышел на площадь, где собрался народ, и сказал: «Буде нам похотеть помощи Московскому Государству, и то нам не пожалети животов своих; да не только животов своих, и дворы свои продавати, и жены и детей закладывать, и биты челом, чтоб кто вступился за истинную веру, и был у нас начальником»[161].

Нижегородцы единодушно приняли слова его; но Минин не ограничился словами: он принес на площадь все свое имение, деньги, украшения жены и даже оклады золотые и серебряные с образов; и все нижегородцы последовали его примеру, богатые и убогие, стар и млад, все несли в жертву отечеству, кто что мог. «На что нам, — говорили они, — наше имение, когда погибнет вера Христова?» Потом стали избирать военачальника. Минин предложил князя Пожарского, и все были согласны с его мнением. К Пожарскому отправили посольство, но Пожарский почему-то отказался; нижегородцы же хотели именно его видеть своим вождем, посылали к нему посольство за посольством, наконец, отправили архимандрита Печерского Феодосия с выборными от всех сословий города; посланные со слезами умоляли князя принять на себя звание вождя ополчения, и только тогда он согласился на их просьбу[162], но в Нижний все еще не ехал; а между тем там произошли смуты, явилось много желавших управлять делами и казной, возникли подозрения и недоверчивость против бескорыстия распорядителей, также стали пренебрегать распоряжениями воевод. Об этом знал уже Пожарский и написал к нижегородцам, чтобы они выбрали из посадских надежного человека для сбора и хранения казны. Письмо это Пожарский послал с Феодосием, а содержание его объявил посольству нижегородскому. Архимандрит и другие отвечали, что в Нижнем Новгороде нет такого человека, но князь прямо показал им на Минина.

Феодосий и прочие посланные, возвратившись в Нижний Новгород, объявили желание князя. Нижегородцы были довольны таким назначением и отправились к Минину в дом просить его, чтобы он принял на себя звание «выборнаго человека». Минин так же, как и князь Пожарский, сначала отказался от принятия должности, «для укрепления», говорит летописец, но нижегородцы просили его с «прилежанием», и он согласился и тут же написал приговор, по которому нижегородцы обязывались не только быть покорными и послушными начальникам и давать деньги ратникам, но в случае, если потребует надобность, то отдать все имение, продать или заложить жен и детей на содержание войска. Нижегородцы приложили руки к этому приговору; Минин, боясь, чтоб они, пораздумав о великости обязательства, «тово приговору назад у него не взяли», отослал его к Пожарскому[163].

Многие из писавших про это событие полагают, что Пожарский и Минин виделись прежде того и условились между собой о будущих своих действиях. Это подтверждает и летопись о мятежах: «…а с Кузьмою Мининым бысть у них (т. е. у князя Пожарского) по слову» и далее: «он же (князь Пожарский) им рече: есть у вас Козма Минин, той бывал человек служилой, тому то дело за обычай»[164].

Минин, если допустить его свидание с Пожарским прежде избрания князя в вожди, является не только человеком ума необыкновенного, но и глубоким политиком, одним словом, человеком государственным, который, подкрепляясь верой в Бога, действовал по глубоко обдуманным соображениям.

Так или иначе, а бесспорно, что Пожарский и Минин, прежде чем приступили к начатию своего великого подвига, обдумали все его следствия, предусмотрели и обсудили все могущие встретиться затруднения, и приняли свои меры и против перемены мыслей нижегородцев, и против алчности главных вождей московских, которые уже явно склонялись на сторону Лжедимитрия.

Скоро явились у нижегородцев помощники. Жители Смоленска после взятия его Сигизмундом, не желая подчиняться власти поляков, которых ненавидели, ушли в Калугу; туда же явились дорогобужане и вязмичи, отсюда они пошли под Москву и у стоявших там воевод просили себе убежища. Начальники отослали дорогобужан и вязмичей в Ярополч, но Заруцкий написал к своим казакам, чтоб они прогнали несчастных пришельцев из убежища их.

Смоляне были счастливее: их послали в Арзамас и не тревожили. Теперь они прислали в Нижний Новгород своих выборных — просить, чтоб нижегородцы приняли их в составлявшееся ополчение. Нижегородцы отослали их к избранному вождю своему, который все еще жил в Пурехе, и вместе с ними отправили еще посольство к князю с убедительной просьбой о скорейшем приезде в Нижний. Пожарский, отпустив посольство, велел смолянам идти в Нижний, куда вслед за ними отправился и сам[165].

Изгнанные вязмичи и дорогобужане, шедшие в Нижний Новгород, встретили князя на дороге и присоединились к нему. В сопутствии их-то вступил он в стены кремля нижегородского. Нижегородцы встретили его «и прията его с великою честию»[166].

Духовенство, светские власти и посадские, все спешили навстречу к своему избраннику — избраннику Божию. В тот же день явились и смоляне. Всем ратникам было выдано вперед жалованье из казны нижегородской.

Пожарский и Минин стали приготовляться к походу; слухи о нижегородском ополчении разнеслись всюду; из всех городов спешили русские стать под знамена Пожарского. Сначала явились коломенцы, потом рязанцы и украинские казаки — Пожарский всех принимал ласково, всем выдавал вперед жалованье, что еще более привлекало охотников биться с врагами.

Явились на службу князья Дмитрий Манстрюкович Черкасский, Дмитрий Петрович Лопата-Пожарский, правнучатный брат Дмитрия Михайловича, князья Хованский (зять Пожарского), Прозоровский, Гагарин, Михайла Дмитриев, Левашев, Плещеев, множество детей боярских, семнадцать казацких атаманов и старшин.

Казна нижегородская истощилась, пороху и свинцу также было мало, и потому Пожарский, Биркин и дьяк Василий Юдин писали грамоты во все города понизовые и украинские, на Вологду и Вычегду, прося у жителей денег, людей и выборных для земского дела[167].

Все города с готовностью спешили помочь нижегородцам или общему делу; только Казань оставалась глухой к воззваниям Нижнего. Шульгин составил новый план измены: он хотел сам властвовать в Казани под протекцией Владислава[168].

Пожарский и другие правители Нижнего Новгорода решились отправить в Казань посланца для убеждения Шульгина; посланцем выбрали Биркина. Минин, давно понявший этого человека, не советовал посылать его в мятежный город, но совет Минина не уважили; Биркин был отправлен, и для предупреждения его измены послали с ним протопопа Савву и других духовных лиц. Но эта мера не помогла: Биркин тотчас же по приезде в Казань пристал к Шульгину; Савва и прочие возвратились без успеха.

Пожарский все еще надеялся, что казанцы образумятся, и ждал от них помощи до февраля 1612 года, потом выступил из Нижнего Новгорода к Ярославлю, где должны были собраться ополчения разных мест. Впрочем, Пожарский медлил не за одними казанцами: и из других городов, при всем ревностном желании служить отечеству, ратники не могли скоро собраться[169].