Сборник - Жития византийских Святых

• Название: Жития византийских Святых
• Автор: Сборник
• Жанр: Религия

Жития византийских святых. СПб.: Corvus, Terra Fantastica, РоссКо. 1995. Пер. Софьи Поляковой.

Первое издание: Византийские легенды. Издание подгот. С. В. Полякова. Л., 1972. Серия "Литературные памятники". Переиздано в 1994 г.

---

Так как должно было свершиться предназначенному им Господом, одна из сопровождавших Василлу служанок сказала Помпею, что, если он не уведет в свой дом Василлу (Помпеи с помощью императора едва добился ее), достигшую уже брачного возраста, не получит потом ее в жены. “Знай, что она,— говорит рабыня,— наслушавшись речей Евгении, стала христианкой и [478] отвергает не только брак, но и этот мир. Потому ее опекун Элин, как христианин, имеющий с ней одну цель, откладывает свадьбу. Евнухи же, которых Евгения послала ей под видом рабов,— настоящие волхвы и так околдовали ее, что теперь Василла видит в них владык и считает бессмертными богами”. Когда коварная рабыня рассказала все это Помпею, он пришел в сильный гнев и, дыша злобой, отправился к Элину. Он потребовал от Элина, чтобы тот показал ему девушку и устроил их свадьбу, если не хочет быть открытым врагом императоров. Элин понял, услыхав эти слова Помпея, кто предал Василлу, но ответил независимо и достойно: “Мне было доверено опекать девушку, пока она не достигнет совершеннолетия, и я растил ее и заставлял жить по моей воле. Теперь же, когда она возмужала и вступила в брачный возраст, она уже вышла из-под моей воли и, следуя своему желанию, поступает, как ей угодно”. Получив этот ответ, Помпеи тотчас же отправился в дом Василлы и, постучав в двери, велел привратнику сообщить о своем приходе. Она же через раба невозмутимо передала юноше свой отказ, говоря, что ничто не связывает Василлу и Помпея и она должна упрекнуть его за этот приход. Ибо как можно искать разговора с глазу на глаз с девушкой; которая недоступна для мужских взглядов. Помпей приходит от этих речей в сильный гнев и, направившись в синклит, сначала просит помочь ему добиться брака с Василлой; склонив же синклитиков на свою сторону, он со слезами припал к ногам императора, оплакивая свое несчастье как общую для всех беду и [479] говоря: “Ради своего блага, божественные императоры, во имя себя и своих богов восстаньте на брань и изгоните из своего города нового бога, которого теперь принесла из Египта Евгения. Ибо христиане всячески все сквернят — посмеиваются над императорами, презирают законы, отвергают благосклонных к нам и приносящих спасение богов как праздных, рукой человеческой сотворенных кумиров. Теперь они измыслили новое бесчестие — не признают брачные законы и запрещают брак. Просватанным или тем, кого вот-вот просватают, они не дозволяют видеть мужей или, лучше сказать, не допускают к ним мужей, сами завладевают ими, нечестиво их совращая. Что станется и что делать, если отменен будет брак! Противозаконнику препятствует закон, законопослушнику — христиане: видно, появились новые демоны зла, чтобы скончать род людской. Если так будет продолжаться, опустеет земля. Что станется с войском? Ведь неоткуда будет вам взять воинов. Кем будут управлять императоры и с кем пойдут на врагов? Какая судьба ждет государство и граждан?”. Эти горестные слова Помпея нашли отклик в синклите, так что император, опечалившись, вынес суровое решение, предписывавшее связать Василлу законным браком с ее женихом или предать мечу. Когда же императору стало известно и об Евгении, он тотчас же повелевает, чтобы она либо дала согласие приносить жертвы богам, либо, обреченная пытке, умерла насильственной смертью. Он также постановляет подвергнуть наказанию всех христиан, а наравне с ними и тех людей, которые дают [480] христианам приют и помогают скрываться. Когда об этом приказе услышала Василла, воистину царица своим красноречием и душой, с большей властностью, чем только что император, она произнесла: “Будучи невестой царя царствующих и нашего творца, я отвергаю брак со смертным мужем, хотя этого требует царь земной. Ибо страшно, право, страшно впасть в руки истинного царя и Бога живого [590]”. Едва она произнесла эти божественные слова, как ей отсекли голову. Таков был конец Василлы. Захваченных Прота и Иакинфа отводят в храм Зевса, но они гнушаются принести жертвы идолу. Стоя перед этим мнимым богом, они помолились, и вдруг кумир падает к ногам их и — о чудо! — раскалывается и рассыпается в прах и пыль. Когда об этом узнал эпарх Никитий, он приказал отсечь юношам головы, а Евгении, согласно императорской воле, явиться. Едва она вошла, эпарх говорит: “Как достигли вы такого искусства волхования, чтобы тебе повиновались сами величайшие боги?”. Говоря это, эпарх неприкровенно восхвалял Прота и Иакинфа, ибо единственно молитвой своей они величайшего из богов обратили в прах и за единое мгновение уподобили персти земной. Боговдохновенная Евгения с великой мудростью отвечала: “Ты верно сказал, о эпарх, что мы повелеваем вашими богами. Но совершенно нелепо и ошибочно объяснять это волхованием, а не божественной и необоримой силой единого Бога, которому мы поклоняемся. Ведь, утверждая, что волхвы с помощью нечистых и плотью одаренных демонов подчиняют себе ваших богов и даже[481] верховного надо всеми небожителями, вы переворачиваете все и опрокидываете вверх дном, уделяя могущественнейшим богам место низших демонов. Вы делаете из них не богов, а рабов и заставляете их быть покорными демонам, а из демонов, наоборот, творите богов, и при этом величайших. Это подтверждается и иначе: поклоняясь этим демонам как истинным богам и веря в их благость, вы, однако, недоумеваете, почему они оказываются слабее злых демонов, ибо не знаете, что сами они злые и коварные демоны.

Бог же надо всем один, и даже имени Его они не могут вынести, ибо, как воск, по слову божественного Давида, они тают и гибнут от лица огня”. [591] Услышав эти слова, Никитий поразился величию ее мысли, но, всецело преданный безумию идолопоклонства и единственно стремясь угождать своим кумирам, велел отвести Евгению в храм Артемиды в сопровождении палача, который потрясал бы перед Евгенией мечом, то убеждая ее уступить, то угрожая, что он поразит ее, если она откажется совершить жертвоприношение, и указывал бы при этом на меч в своей руке. Войдя в храм, она встала перед кумиром и, молясь Богу, просила, чтобы пали все идолы, говоря: “Боже вечный, возжелавший, чтобы я была рождена, взрощена и до часа сего осталась девой, и стала невестой единородному Твоему Сыну, и уготовавший, чтобы пребывал на мне и руководительствовал мной Святой Дух, явись и ныне, в час свидетельства моего о Тебе, сверши это чудо, дабы почитающие Тебя были прославлены и посрамлены все, кто поклонялся этому безгласному и глухому [482] идолу и почитал рукотворные кумиры”. Когда она кончила молитву, Бог колеблет землю, храм рушится, а вместе с ним разбивается идол Артемиды и все в этом храме уничтожается. Свидетели охвачены удивлением, о чуде узнают все, кого не случилось тогда в храме, с разных сторон стекается народ; люди, могущие здраво мыслить и рассуждать, сочли случившееся чудом и явлением божественной силы, а все, кто был лишен и правильных суждений и способности мыслить, оскорбляли Евгению насмешками и называли ее колдуньей. Обо всем этом узнает император и, желая отомстить за своих богов, велит надеть на шею Евгении тяжелый камень и бросить ее в реку Тибр. [592] Но взявшиеся за этот труд родили беззаконие [593]: Богу было угодно, чтобы воля императора не исполнилась. И вот с шеи Евгении спал камень, и она, как великий Петр, немокренно ступала по водам реки. [594] Убедившись, что вода ей не страшна, император повелел ввергнуть святую в огонь большой пещи. Но призревающий на нее Господь и тут не оставил Евгению, и огонь, точно изменив своей природе, сохранил тело ее невредимым. Что же было дальше? Теперь ее решили предать глубокой тьме и голоду, заточив в мрачную темницу и лишив всякой пищи. Но враги не знали, что с нею Владыка Света, по слову пророка, кто излил на нее дневной свет,[595]и вся темница сверкала божественным сиянием. Ей дарован не только свет, но и божественная пища с неба — каждодневно Евгения чудесным образом получала хлеб белее снега и неземной сладости. Но величайшее этого чудо было явлено ей — сам тот Спаситель предстал Евгении, говоря: “Я, Евгения, [483] тот, кто принял за тебя крест и смерть, за кого и ты пожелала претерпеть эти муки. Потому я удостою тебя великой славы и исполню всяческой благодати. Удостоверением любви Моей к тебе да будет то, что день, который уведет тебя к небесной жизни, будет днем, когда Я явился к человекам”. Сказав это, Господь покинул ее. Вскоре реченное им слово сбылось. Ибо в темницу к Евгении посылают какого-то переодетого монахом злодея, который ударом меча убивает мученицу в самый день Рождества нашего Спасителя. Мать и братья, свершив положенные обряды над своей пречудной дочерью и сестрой, переносят ее останки в некое место поблизости от города, зовущееся Римской дорогой.

Столь благочестиво прожила Евгения, столь благородно, соответственно имени своему, скончала дни, что мы не знаем, чему нам надлежит более дивиться — жизни ее во Христе или смерти за Христа: малое время спустя открылось, что она удостоилась славы и за жизнь свою, и за смерть. Чувства ее матери были двоякими — она радовалась, что Евгения стала жертвой за Христа, но печалилась из-за разлуки со столь пречудной дочерью и жестоко страдала, не видя ее, И вот во сне ей предстает мученица в столь блистательных одеждах, что глазу на нее было не налюбоваться, сопровождаемая девами, с которыми красотой не могла сравниться ни одна царица. Представ перед матерью, она сказала так: “Зачем, о мать, ты убиваешься обо мне и неутешно плачешь? Участь моя достойна радости, а не слез. Знай, что я и мой отец Филипп вкушаем неизреченное блаженство, [484] приготовленное мученикам, пребывая со Христом как сопрестольные Ему. По прошествии немногих дней Он призовет и тебя в эту жизнь; братьям же моим постоянно наказывай нерушимой блюсти печать Христову [596] и быть мне братьями и по духу, чтобы весь наш род мы принесли Господу как прекрасный дар”. Это услышала мать от Евгении; она говорила, что узрела сонмы ангелов с ликами, исполненными блаженства и благоговения, которые как бы показывали, что те по достоинству почтены и сопричастны вечного блаженства. Да удостоимся этого все мы по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, слава которому, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.