Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

• Название: Вексель судьбы. Книга вторая
• Автор: Юрий Шушкевич
• Издательство: Издатель Воробьев А. В.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-93883-253-4

Сюжетную линию второй книги образуют поиски ключей от главной части царского фонда, которые наперегонки с героями романа ведут спецслужбы. Однако успешное завершение розыскной эпопеи означает не просто вступление во владение величайшим на планете состоянием, но и необходимость всецело подчиниться "надчеловеческой" воли финансового божества, почти приблизившегося к беспрецедентному триумфу. Но главный герой находит силы остаться собой. После череды трагических событий, приводящих к изгнанию, судьба дарит ему понимание величайшей из тайн, открывающей путь к преображению мира.

Подробнее на www.livelib.ru/work/1001820874-veksel-sudby-kniga-2-yurij-shushkevich

---

— Знание будущего для любого финансиста бесценно, однако как оно проявляется на практике? Неужели банкир-еврей успешнее банкира-немца лишь потому, что он обладает тайным знанием, а немец или француз - нет?

— Я же уже говорил вам, что мы боремся не с евреями, а с интернациональной плутократией. Дело в том, что последняя смогла стремительно возвыситься и подобраться к мировому господству благодаря тем самым гностическим знаниям, позволяющим предугадывать будущее. Во времена крестовых походов в распоряжение тамплиеров попала часть архива Нестория - константинопольского архиепископа, в своё время обвинённого в ереси. Несторий то ли интересовался гностическими изысканиями, то ли пытался с ними бороться - но факт в том, что редчайшие рукописи, с помощью которых можно, как говорят, заглядывать в будущее и сегодня, оказались в руках исторически первых банкиров Европы. И пока тамплиеры активно ими пользовались, их дела шли в гору. Действительно, если твёрдо знаешь, кто одержит верх в феодальной усобице или когда помрут король с римским понтификом, то все операции с кредитами и залогами становятся беспроигрышными.

Последнее утверждение полковника показалось мне легкомысленным, и я постарался вежливо, чтобы не вызвать обиды, ему возразить:

— В подобное верится с трудом. Орден тамплиеров давно разгромлен, а его предполагаемая связь с крупнейшими мировыми банками крайне опосредована, если существует вообще.

— Да, они пользовались архивом Нестория весьма непродолжительное время, однако его хватило, чтобы в мире не стало им равных по богатству и влиянию. И первые бумажные деньги в виде кредитных расписок придумали они, к тому времени и без того сидевшие на горах золота, - знаете, зачем?

— Разумеется, вы знаете лучше…

— Затем, что тамплиеры отлично понимали, что со временем количество обращающихся в мире товаров будет неуклонно расти, - стало быть цены, выраженные в золоте, начнут на глазах уменьшаться. А падающие цены наповал убивают процентное дело, убивают кредит, убивают всю ту безмерную власть, которую даёт ростовщичество! Так что архив Нестория сделался для них философским камнем, творящим сверхзолото. И это сверхзолото прикончило сверхчеловека прежде того, как идеи Ренессанса и новейший технический прогресс дали бы ему возможность состояться.

— Но с ваших же слов алхимия тамплиеров длилась недолго?

— Да, после разгрома Ордена архив куда-то исчез, однако объявился в прошлом веке. И едва это произошло - избранные банкиры, получившие через тайные общества доступ к его документам, стали показывать по тридцать, по сорок, а кто и по пятьдесят процентов чистой прибыли в год, в то время как честный уровень прибыльности на капитал никогда не может превышать трёх процентов! Разумеется, в подобных условиях ни о каком движении капитализма к строю самодостаточных хозяев, наделённых собственными средствами производства, речи уже не шло. Стремление банков к бесконечной наживе и доминированию нацелило научную и инженерную мысль лишь на одно: любой ценой увеличивать производительность и снижать затраты. А путь для этого существует единственный - превратить человека в машину, а лучше всего - заменить машиной. Так что мы, дорогой мой Рейхан, вернулись к тому, с чего начали наш разговор…

Полковник замолчал. Потом он повернулся к чёрному наглухо зашторенному окну и раскурил небольшую сигару. Дым быстро заполонил купе и мне, как человеку некурящему, пришлось приложить усилия, чтобы не раскашляться от дыма. Несмотря на немалую опасность подрыва полотна советскими партизанами, поезд двигался достаточно быстро. Белая скатерть с разложенными на ней хлебом, колбасой и бокалами вина, бордовый бархат диванов, бесконечно повторяющиеся в зеркалах отражения ярко горящих электрических светильников - всё это выглядело настолько мирным и привычным по прежним поездкам в Ленинград или Севастополь, что я начал сомневаться в реальности полыхающей вокруг войны. Но убежать от войны даже в коротком забытьи было невозможно, настолько сильно её присутствие всё заполняло и подавляло собой.

Чтобы вырваться из оцепенения, мне пришлось долить ещё портвейна и выпить несколько глотков.

— Выходит, полковник, война не нужна ни Германии, ни Советскому Союзу?

— Да, не нужна. Если б вы знали, с какой радостью в августе тридцать девятого в Берлине был встречен договор о мире, который наш рейхсминистр заключил со Сталиным! Совершенно незнакомые люди на улицах и в парках приветствовали друг друга, поздравляли, как поздравляют с великой победой, угощали пивом и рейнвейном! А когда в июне мы объявили вам войну, в городе воцарились разочарование и траур. Немцы не желали этой войны, как, думаю, не хотели её и вы. Теперь миллионы людей с обеих сторон уже никогда не вернутся к себе домой. А те, что выживут - больше никогда не станут прежними.

— Думаете, что мировая война - тоже работа банкиров?

— Да, но только косвенно. Войну, как ни крути, начала Германия, и я, германский офицер, не боюсь в этом признаться. Однако причиной того, что мы ринулись в эту прорву, стало совершенно наглое поведение мировых финансовых заправил, после Великой депрессии окончательно потерявших совесть, а коммунистическая Россия, которая, если судить по лозунгам, должна была им противостоять, вдруг запела с ним в унисон.

— Мне кажется, мы не пели с буржуями в унисон. Просто некоторые черты двух моделей будущего - их и нашей - внешне оказались немного похожими друг на друга.

— Немного похожими? Вы, Рейхан, плохо слушаете своего вождя, который не перестаёт повторять, что “троцкизм сомкнулся с наиболее реакционными кругами империалистической буржуазии”. Однако это только для вас “троцкизм” - нечто неведомое и ужасное, для всего же мира он считается небольшой вариацией вашего основного курса. Так что делайте выводы.

— Я не могу согласиться, у нас с капитализмом принципиально разные цели. В конце концов, советский идеал человека при коммунистической формации, если разобраться, очень схож с германским идеалом сверхчеловека.

— Пустые разговоры! Эта война окончательно превратит людей в придатки машин и навсегда уведёт от сверхчеловечества. Рухнут и пропадут ещё уцелевшие ремёсла, распадутся крепкие семьи, исчезнут старые добротные фабрики со своими глуповатыми и сентиментальными хозяевами - взамен всего этого придут грандиозные общемировые корпорации, которые превратят всех выживших в пожизненных данников и должников. Англия и Франция, в цвета которых сегодня закрашена большая часть суши на мировых картах, станут безвольными и провинциальными осколками своих рухнувших империй. Мировая власть сосредоточится в Америке, туда же окончательно перетекут и все мировые деньги. Кстати, в Берлине не сомневаются, что не позже декабря Соединённые Штаты объявят нам войну.

— Об объявлении Америкой войны твердят уже несколько лет, но похоже, это только разговоры.

— На сей раз нет, увы. Они объявят нам войну тогда, когда положение Красной Армии станет совсем критическим, а вермахт понесёт неприемлемые потери. Но от объявления войны до вступления в неё американских войск пройдёт ещё немало времени, поскольку их задача - не прекратить кровопролитие, а пролить как можно больше чужой крови. Нашей с вами, прежде всего.

— Я бы очень хотел, полковник, чтобы наши страны одумались и попытались заключить мир. Возможно, после взятия вермахтом Москвы прекращение огня на фронтах и мирные переговоры станут реальностью.

— Я бы тоже очень хотел, чтобы произошло именно так. Но так, увы, не будет. После оккупации вашей столицы боевые действия по объективным причинам прекратятся до весны, а летом сорок второго вермахт планирует дойти до Урала. Восточнее Урала Германия ни при каких условиях продвигаться не собирается. Мы выйдем к границам прародины готов, немного там постоим и затем, увы, покатимся назад.

— Почему вы так считаете?

— Потому что вы, русские, войну уже выиграли.

— Разве?

— Именно так. Вы уже надломили силы вермахта, а следующим летом надломите и наш дух, в то время как ваши собственные силы и дух будут только укрепляться. Нашим единственным шансом одержать безоговорочную победу мог бы стать выход к Москве не позже конца августа и при том, что большая часть Красной Армии сложит оружие без боя, как поступили французы. Вы же, терпя от нас поражение за поражением, продолжаете бороться. А ведь хорошо известно, что два упорных оборонительных сражения - это почти то же, что успешное наступление. Так что я уже ясно вижу красные войска марширующими к бывшей польской границе.

Мне показалось, что после достаточно искренней беседы полковник решил намеренно направить разговор на провокационные темы, чтобы получить возможность поймать меня на каком-нибудь скользком моменте. Хотя если судить по правде, то после прочтения моего дневника у меня больше не могло быть от него тайн. Тем не менее я решил поостеречься.