Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

• Название: Вексель судьбы. Книга вторая
• Автор: Юрий Шушкевич
• Издательство: Издатель Воробьев А. В.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-93883-253-4

Сюжетную линию второй книги образуют поиски ключей от главной части царского фонда, которые наперегонки с героями романа ведут спецслужбы. Однако успешное завершение розыскной эпопеи означает не просто вступление во владение величайшим на планете состоянием, но и необходимость всецело подчиниться "надчеловеческой" воли финансового божества, почти приблизившегося к беспрецедентному триумфу. Но главный герой находит силы остаться собой. После череды трагических событий, приводящих к изгнанию, судьба дарит ему понимание величайшей из тайн, открывающей путь к преображению мира.

Подробнее на www.livelib.ru/work/1001820874-veksel-sudby-kniga-2-yurij-shushkevich

---

Стараясь не выказывать своей подавленности, он вышел во двор, и отыскав среди поддонов со строительными материалами и куч мусора относительно незагаженную скамейку, присел на неё, чтобы заглушить тоску и беспомощность порцией никотина. Отрешённо глядя куда-то вдаль, он думал обо всём и одновременно ни о чём.

Неожиданно сквозь поток миллионов праздных и пустых мыслей, проносящихся в голове, он задумался о немного странном явлении, наблюдаемом в самой гуще стройки: скамейка, на которой он сидит, а также кусочек асфальта возле неё - вполне чисты, то есть за ними кто-то следит и убирает. А коли так - то должны иметься и дворники, которые могут быть в курсе о судьбе жильцов. Точнее - о судьбе последней из обитателей коммуналки, которой узбечка-дворничиха, встретившаяся ему в тот памятный день, предрекала скорое выселение.

Ведь если Анжелику Сергеевну переселили, то её можно снова где-нибудь отыскать! Ободрённый этой мыслью, Алексей отправился на поиски дворников или представителей домоуправления.

Ему повезло: не без труда разыскав дворницкую в одном из окрестных полуподвалов, он встретил в ней ту самую узбечку, с которой разговаривал в мае. Удивительно, но узбечка тоже помнила его и особенно - как он играл Шопена за дверью последней обитаемой комнаты. Она рассказала, что “бабушку Анжелику” через суд и с помощью вооружённых приставов выселил из комнаты некий риелтор. Чтобы забрать последнюю жилплощадь в расслённой коммуналке, он прописал старушку во Владимирской области и самолично туда отвёз.

Однако самым поразительным являлось то, что “бабушка”, словно предчувствуя визит Алексея, оставила узбечке, с которой дружила и от которой получала помощь по хозяйству, свой новый адрес.

Потрясенный Алексей принял из рук дворничихи составленную специально для него записку, где помимо адреса нового жилья во Владимире великолепным гимназическим почерком была вкратце описана печальная история борьбы с застройщиком, выкупившим целый подъезд с целью переустройства в апартаменты “для дипломатов”… Но прежде чем позволить уйти, узбечка уговорила Алексея ненадолго задержаться, чтобы тот угостился только что приготовленным ею изумительно вкусным пловом. За обедом зашёл разговор о тяжёлой и несправедливой жизни, поскольку другой жизни дворничиха не видела и не знала. При этом никакие утешающие слова Алексея о том, что любую жизнь можно поправить и изменить, ею не принимались.

Алексей всё равно пожелал узбечке добра и оставил немного денег. Затем, презрев все предосторожности и позволив себе немного погулять по центру, он принял решение навестить известные места в Очаково, где в зарослях сорных кустов им был закопан когда-то отобранный у охранника застройщика Лютова пистолет. Дни становились один тревожнее другого, а с каким ни есть оружием в руках он будет чувствовать себя увереннее.

Ранним субботним утром, оставив в коньковской квартире записку с указанием причины и направления отъезда, по свободной и чистой Москве Алексей отправился на Курский вокзал, откуда первым же поездом добрался до Владимира.

*

То, что Алексей обнаружил по адресу, указанному в записке Анжелики Сергеевны, могло сойти за что угодно, но только не за жильё. Тем более - за жильё коренной москвички, помнящей Качалова и ходившей на Обухову с Рейзеным.

Далеко за городской чертой, в месте, где обширное заброшенное поле, поросшее бурьяном и молодыми берёзами, примыкает к столь же неухоженной заводской территории, располагался длинный барак, напоминающий скотоферму. Правда, покрыт он был новенькой стальной черепицей, резко контрастирующей с серым окружением, а в оконных проёмах сияли белизной стеклопакеты.

Внутри здание представляло собой общежитие коридорного типа. Было заметно, что таковым оно стало совсем недавно: свежевыкрашенные перегородки ещё пахли клеем, а дешёвые сосновые двери, которые не успели или не захотели покрасить, в одних местах не затворялись, а в других удерживались в запертом состоянии полотенцами, намотанными на ручку. В нос ударила терпкая смесь запахов больницы, грязного белья и дешёвой еды.

Алексей понял, что попал в приют для одиноких стариков. Он разыскал комендантшу и сообщил, что хотел бы увидеть “свою родственницу”.

Комендантша сделала изумлённые глаза. Можно было предположить, что появление у её подопечных родственников - явление редкое и исключительное.

Алексей повторил свой вопрос и сообщил, что хочет видеть Анжелику Сергеевну Ларионову - этой фамилией была подписана записка, переданная ему дворничихой.

Комендантша ещё раз переспросила имя родственницы - и затем, помолчав, сообщила, что на прошлой неделе “Ларионова-Дмитриева скончалась”. И сразу же добавила сухим канцелярским голосом, что согласно договору покойная была кремирована, что её прах помещен в корпоративный колумбарий, и после представления родственниками “подтверждающих документов” они имеют право забрать урну. А поскольку недвижимое имущество покойной было уступлено в обмен на пожизненную ренту, оригинал свидетельства о смерти по договору хранится у юристов фирмы, однако по запросу родственников может быть изготовлена нотариальная копия.

Алексей поинтересовался у комендантши, не осталось ли от Анжелики Сергеевны каких-либо личных вещей, ненужных фирме - на что получил совет обратиться в представительство фирмы непосредственно, поскольку личные вещи покойной отвезли туда.

Понимая, что комендантша ведёт разговор исключительно из служебного приличия и ничего более узнать о судьбе старушки от неё не удастся, Алексей попросил показать комнату, где та провела свои последние дни. Комендантша кивнула и проводила гостя в дальний конец коридора. Сообщив, где её можно разыскать, если ещё возникнут вопросы, она немедленно развернулась, и выстукивая каблуками мелкую дробь, растворилась в бело-туманном больничном мареве.

Комната, где завершила свой путь Анжелика Сергеевна, предназначалась для двух человек. Алексей сразу увидел тщательно заправленную кровать, у изголовья которой на тумбочке стояла маленькая икона с лежащим перед нею кусочком фольги. Он принял его за мусор и протянул руку, чтобы убрать, но тотчас же услышал из-за спины:

— Лампадочка это наша такая, огонь-то в интернате запрещено палить!

Он обернулся. На пороге комнаты стояла древняя и почти высохшая старушенция. Алексей вежливо поздоровался с ней и не мог не заметить, как неожиданно ярко вспыхнули её почти потухшие глаза.

— А когда Анжелика Сергеевна умерла?

— Шесть дней уж как. А вы родственником покойнице-то будете?

Алексей молча кивнул.

— Не боитесь,— продолжала старушка, сгорбленно семеня к свой кровати.— Сергеевна мирно умерла, во сне. Даже не мучалась.

— Я знаю. Она говорила мне об этом,— отрешённо ответил Алексей, тотчас же поразившись безумству этой своей реплики.

— Говорила? Ну, подумаешь, невидаль, мне она тоже об этом говорила. Хорошая была, мирная. Царство ей!… Прими, Господи, душу грешную… Тьфу меня - безгрешную ведь!…

— А как так получилось,— поинтересовался Алексей, присев на краешек кровати Анжелики Сергеевны,— что из центра Москвы её отправили сюда? Кто так распорядился?

— Кто-кто - Пекто…

— Что за пекто?

— Не пекто, а Пектов. Фамилия такая у главного тут релтера.

— Риелтора?

— Ну да, риелтора. Через суд он её сюда да и оформил. Как и меня, прости, Господи…

— Но ведь у неё же была хорошая комната в самом центре!

— Была, да сплыла. В оплату ренты комнатка-то пошла… Да у нас тут у всех такая же беда! А на кой, скажи, хоромы-то сгодятся, если всё одно в них пропадать! А так - почти по-буржуйски: живёшь, ренту получаешь!

— И сколько же было этой ренты?

— Пять тыш, покойница говорила. Четыре вычитали за интернат, и пенсию её брали туда же. Тыша чистыми оставалась. Да вы не волнуйтесь, покойница лишь раз её получила, как раз накануне, как преставиться. В тумбочке тыща лежала. Ну а когда её увезли - то мы на ту тышу конфет купили помянуть.

— Понимаю,— ответил Алексей, кусая губу.— Славненький бизнес у вашего Пектова. За пять тысяч получить комнату рядом с Кремлём, цена которой под двадцать миллионов! А не мог ли этот Пектов поспособствовать, чтобы, так сказать… на тот свет?

— Не!— уверенно возразила старушка.— Пектов человек уважаемый. В церкву ходит, подарки нам делает. Обмыть, похоронить - всё он, благодетель!

— А можно мне как-нибудь с этим Пектовым повидаться? И он вообще-то в Москве или здесь?

— Вроде со вчерашнего дня здесь, новеньких устраивает. Да ты с врачихой поговори, она в обед к нему на фирму намылилась. Мож и подвезёт.

— Спасибо вам,— сказал Алексей, вставая и направляясь к двери.— Будьте здоровы!

— Постой, постой! Куда же ты?

— Поговорю с врачом, съезжу в офис за документами.