Алексей Ерошин - Либеральный Апокалипсис (сборник)

• Название: Либеральный Апокалипсис (сборник)
• Автор: Алексей Ерошин
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61842-2

Что несут миру так называемые «либеральные» ценности? Скрупулезное соблюдение прав человека, невиданное развитие технологий, рыночную экономику или все-таки ужасы глобализации, потерю национальной идентичности, корпоративное право вместо законов, бездуховный мир «чистогана», подмену традиционных понятий искусственными построениями, которые лишь кажутся жизнеспособными?

Фонд «Взаимодействие цивилизаций» продолжает условную серию социальных антиутопий, начатую сборниками «Антитеррор-2020» и «Беспощадная толерантность». В новом проекте популярные российские фантасты и перспективные молодые авторы размышляют над вопросом: а что будет, если победу одержит не только доведенная до абсурда толерантность, но и воинствующий либерализм, ревнители которого в борьбе за права и свободы человека готовы пожертвовать абсолютно всем, не исключая самих прав и свобод?

---

– Зуб за зуб.

– Именно так. Сегодня ты припарковал машину в неправильном месте. И кто-то нацарапает на ней неприличное слово, потому что ты заехал, например, на его территорию. Он имеет право нацарапать, ты имеешь право его за это застрелить – но царапину все равно придется закрашивать. Не проще ли сразу встать, как положено?

– А если я встала, как положено, а какой-то ублюдок нацарапал неприличное слово?

– Убей его. Отрежь ему пальцы. Ты можешь все, ты имеешь право на все. И поэтому он будет думать, прежде чем писать.

Грета поднялась и встала рядом с Мартином.

– Вы чудовищны. Вы этого сами не понимаете, но вы ужасны.

– Да. Поэтому ты – островок прекрасного среди нас.

Она дотронулась до его плеча, он повернулся к ней – и они впервые поцеловались. У нее были чуть солоноватые губы и невероятно гладкая кожа. Он проводил рукой по ее талии, по спине, по ягодицам, и ему было хорошо, как никогда.

– Вы все меня хотите, потому что у вас в подсознании написано: она из порно, ее нужно хотеть, – тихо сказала она.

– Нет, – ответил Мартин. – Я хочу не Даун, я хочу Грету.

Она улыбнулась и прижалась к нему.

После они лежали на диване и смотрели двухмерные фотографии, проецируемые на потолок. Старые фотографии. Она говорила: это «Кадиллак», его как раз выпустили в семьдесят шестом, у Бобби был такой, только красный. А это закусочная, тут ели бургеры, а обслуживали людей другие люди, а не машины, как у вас.

А потом он внезапно прервал виртуальную экскурсию и сказал.

– Тебя убьют.

– Кто?

– Твой заказчик.

– Почему?

– Потому что ты – вторая копия.

И он рассказал ей все – от первого появления мальчика до того самого момента, когда он, Мартин, позвонил в ее дверь. Он знал, что рассказывать нельзя, что Ромни сотрет его в порошок, что вся работа может пойти прахом – и пойдет, потому что мальчик не сможет исправить свои ошибки, используя в качестве объекта Даун, знающую все.

Она слушала не очень внимательно, глядя в потолок и улыбаясь какой-то странной, мечтательной улыбкой.

– Твоя версия немного отличается от Ромни, – вдруг сказала она, когда он закончил.

Мартин подскочил.

– Ты все это знала?

– Док рассказал мне.

– Но почему…

– Мне был интересен твой вариант.

Он не знал, что ответить.

– Ты и с ним спала.

– Ты ждал от меня чего-то другого?

Она улыбнулась.

Мартин поднялся и начал одеваться.

– Глупый. Ты все равно отдашь меня другому мужчине. И до тебя у меня было множество мужчин. И никого из них я не любила.

– А меня – любишь?

– И тебя – нет.

Мартин, уже натянувший штаны, подошел и сел на корточки. Она лежала перед ним – обнаженная, распахнутая, невыносимо сексуальная.

– А зачем все это? Зачем?

– Мое первое «я» не знало. Я – знаю. Я знаю, что вы все не можете без меня, что вы не хотите меня отдавать. Вот тут-то и возникает противоречие.

– Какое?

– У меня те же права, что и у вас. Я имею право на все, ты сам сказал. А вы пытаетесь представить меня как вещь.

– Пока заказчик жив – ты принадлежишь ему.

– Ключевое слово «жив».

И она рассмеялась. Не тем милым, добрым смехом, которым смеялась раньше, не тем очаровательным хохотком, а каким-то другим, холодным, страшным.

Он вышел – и не видел, как она, сгибаясь в три погибели, рыдала на ковре, размазывая слезы по щекам. Потому что она не знала, что дальше. Потому что она сжимала зубы, чтобы стать жестокой и умной. Потому что она никого не любила – и очень хотела наконец кого-то полюбить.

6.

Сцена прощания была точь-в-точь такой же, как и в первый раз. Она молчала, мальчик делал мудрое лицо, Ромни давал какие-то напутствия. И точно так же они с Ромни сидели на диване и смотрели в пустоту, вспоминая женщину по имени Грета, она же Даун Кнудсен.

– Что с ней было до семьдесят четвертого, Ромни? – спросил Мартин.

– Ничего особенного. Школа, работа в кафе, понравилась фотографу, предложил сняться в стиле ню, и вот она в бизнесе. Хорошо платили, партнеры постоянные, ее все устраивало. Не дешевка.

– А после восьмидесятого?

Ромни покачал головой.

– Я ей не рассказал.

– Но ты знаешь?

– Да.

– Откуда?

– Я продолжал копать.

– И?

– Она сгорела за полтора года. Рак.

– Значит… мы спасли ее?

Ромни усмехнулся.

– Ты глупеешь, Мартин. Это синдром любви, право слово. Мы не спасли ее в первый раз, и я не знаю, спасем ли во второй. Мы не вшили ей рак, потому что могли позволить себе не вшивать его. Но мы с тобой понимаем, что болезнь в данном случае совершенно не опасна по сравнению с человеческими чувствами – завистью, ревностью.

– Если она умрет…

– Он станет возрождать ее снова и снова – если у него будет хватать денег. А пока его отец держит бизнес, деньги будут поступать. Возможно, он будет экономить. Скажем, менять ее раз в два года – и каждый раз добиваться.

– Откуда ты знаешь?

– Я же психолог, не забудь. Я все вижу.

Мартин встал, подошел к стене, оперся на нее рукой.

– Что нам делать, Ромни?

Психолог откинулся на спинку дивана.

– Ждать третьего раза. Просто ждать.

Мартин покачал головой.

7.

Она вернулась на следующий день – к вечеру, измотанная и усталая. Она вошла, как клиент, и Мартин, уже собиравшийся уйти из офиса, по привычке хотел сказать «здравствуйте», но онемел и больше ничего не сказал, потому что она подошла и поцеловала его в губы.

– А где… Барри? – промямлил он, отрываясь от нее.

– Барри нет. У него балкон с низкими перилами, ты же знаешь.

– Как?..

– Я не сталкивала его. Он просто слишком чувствителен к алкоголю. Он упал сам.

Мартин чувствовал ложь.

– Ты знаешь, кто его отец? – спросил он.

– Знаю. Отец закажет у вас его полную реконструкцию – и вернет себе сына.

– Нет. Реконструкция возможна только по прошествии не менее чем полувека после смерти реконструируемого. Он придет за тобой, его отец.

– Придет. Поэтому вы должны успеть оба – ты и Ромни. Поллак как-нибудь обойдется.

Она улыбнулась. И Мартин понял, что не может жить без этой улыбки.

– Вызвать Ромни?

– Да.

– Он уже уехал домой.

– Вернется.

Он вызвал психолога. «Еду!» – ответил тот.

Грета сидела напротив и смотрела на Мартина печально, с едва заметной полуулыбкой, вынужденной, наброшенной на лицо, подобно вуали. В сопроводительных документах несколько раз подчеркивалось: в отличие от искусственной личности полный реконструкт не имеет априорных ограничений. Он может сбежать, может проявить агрессию, у него есть свобода воли, выбора и веры. Но мальчик не захотел это слушать. «Сам почитаю», – бросил он. И ошибся.

Мартин очень хотел поцеловать Грету, но сдерживался. Он понимал, что теперь все будет иначе, что теперь все они под дамокловым мечом, и этот меч рано или поздно сорвется, как ни укрепляй нить.

Когда появился Ромни, они так и сидели – друг напротив друга. Мартин смотрел на Грету, Грета – в пол.

– Что случилось?

– То, что и должно было, – ответила Грета.

– Когда?

– Часа два назад.

– Значит, еще есть время.

У Ромни был вид супершпиона из комиксов. Он что-то тщательно скрывал, и этот факт был написан у него на лице, выдавая его с головой. Не хватало только черного непроницаемого костюма и черных очков.

– Что… – начал было Мартин, но Ромни прервал его:

– Выйдем.

Они вышли из приемной, прошли по коридору в одну из переговорных.

– Мартин, послушай меня. У нас слишком мало времени – я не думал, что получится так быстро.

– Что получится, черт побери?

– Грета номер два – не реконструкт. Она конструкт.

– То есть…

– То есть ее разум спроектирован мной. Она об этом не знает.

– То есть…

– То есть сейчас ты берешь ее за руку, садишься на свой автомобиль и едешь вот по этому адресу. – Ромни сунул в руку Мартина бумажку. – Человек ждет тебя не сегодня, но он будет на месте. Он выведет тебя из зоны слежения, и вы сможете исчезнуть. Деньги тоже получишь от него.

Мартин сделал шаг назад.

– Ромни, это какое-то безумие. Мы не в шпионском боевике – мы в реальности. Так не бывает…

– Так бывает. Ты хочешь остаться с ней навсегда?

– Я… Я…

– Да или нет?

– Да, – внезапно твердо сказал Мартин.

– Это твой единственный шанс. И возьми еще вот это. Прочтешь потом. Только одна поправка: я думал, что она просто сбежит. Просто сбежит.

Он отдал Мартину конверт.

Мужчины вернулись в комнату. Грета сидела на стуле, поджав под себя ноги. Ей очень шли старомодные обтягивающие джинсы с расклешенными штанинами.

– Грета, езжай с Мартином, он тебя проводит.

– А ты?

– Я буду позже.

Она кивнула и чмокнула доктора в щеку. Мартин бросил последний взгляд на Ромни и вышел следом за ней.

8.

«Дорогой Мартин!

Как бы банально это ни звучало, но теперь, когда ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Как только ты уехал, я принял яд. По крайней мере, я надеюсь, что сумел это сделать, поскольку в противном случае все бессмысленно – они сумеют меня расколоть, потому что я не герой.