Gradinarov - Synovya

• Название: Synovya
• Автор: Gradinarov
• Жанр: Прочая старинная литература

---

– Пойдём домой, Пётр Михайлович! Люди глазами съедают нас! – попросила Авдотья Васильевна и взяла мужа под руку.

А Иннокентий Киприянович налево и направо разливал вино, угощая прихожан за здравие молодых:

– Пейте, пока бочка не опустеет! – кричал молодой виночерпий, водя перед людьми кружкой. – За совет да любовь!

Люди подходили к молодым, желали добра и счастья и тут же опрокидывали в себя полные кружки. Никто не расходился по домам. Кто-то пустился в пляс, а кто-то заводил песню. Мужики важно курили трубки и степенно пили вино. У Степана Петровича Юрлова текли по щекам и оседали на бороде слёзы радости:

– Киприян Михайлович! Если ты меня сейчас слышишь, я выполнил твоё завещание. Твой старший сын женился! – и перекрестился. Потом обнял молодых и прошептал: – Берегите друг друга!

Прихожане долго пировали у церкви, а молодые с родственниками уехали на упряжках в Мало-Дудинское.

Шестёрка белых оленей с Елизаветой и Александром шла первой. Вились праздничные ленты на ветру, скрипел на гармонике Дмитрий Сотников, слышались весёлые голоса и смех. Елизавета изредка взмахивала хореем. Олени и так ходко бежали по накатанной дороге. Проскочили выселковое кладбище и выскочили на покатый берег Дудинки. Перед глазами открылась белая бескрайность.

– Пусть будет вот такой же бескрайней наша жизнь, Саша, как эта тундра!

– Тундрой я только и живу! Не будь её, не стал бы купцом! – ответил Александр. – Только в ней я себя человеком чувствую!

Он обнял Елизавету и поцеловал в губы. Она развернула упряжку, взмахнула хореем, и белые быки пошли вскачь вдоль единственной улицы выселок. Резко остановились у избы Степана Юрлова. Здесь их уже поджидали остальные упряжки.

– Я тебя прокатила с ветерком впервые! Понравилось?

– Понравилось. Ездишь лучше своего брата Василия. Чуть в снег не слетел! – ответил Александр Киприянович.

– Не слетишь, если я буду всю жизнь управлять упряжкой!

– Согласен! Только к торгу не имей касания. У меня в тундре свои законы. Я там не признаю родни.

– Да ладно, не серчай, муженёк! Коль купец, то торгуй – пока торгуется, кочуй – пока кочуется. Только помни, мой совет – не пустомеля. У меня особое чутьё. Оно сильнее собачьего. Только собака чует, что уже произошло, а я чую, что будет. Понял? Не хмурься, а помни! Теперь зови гостей в избу! Гулять будем!

Глава 3

Иннокентий Киприянович, достигнув совершеннолетия, получил причитающуюся часть имущества, деньги, завещанные отцом. Он с тринадцати лет служил у брата приказчиком и учился у Стратоника Ефремова. На службе Иннокентий прислушивался к советам мудрых наставников, Алексея Митрофановича Сидельникова и Дмитрия Константиновича Сотникова, осваивая тонкости купеческого ремесла. В отличии от старшего брата он был хрупче собою, голубоглазый, с копной льняных волос. Всем, кто с ним общался, он казался светлым и чистым. Голосом тих, раздумчивый и рассудительный. Взрослея, он понял, что торг в низовье шкодливый для людей. Непомерными ценами и вечным ущемлением людской совести. «Продаёшь товар, пытаешься людям смотреть в глаза, а мои совестливые очи не выдерживают взгляда обманутого покупца и невольно косят в сторону, прячась от стыда. Почему у меня такое пошлое ремесло?» – не раз думал Кеша, торгуя в лавке. Он клял себя, что служит бессовестному делу, и за грехи земные будет наказан Богом и людьми. Но совестливых купцов в низовье единицы или совсем не стало. Перевелись они после смерти его отца. А сейчас состязаются друг с другом, кто дороже товар продаст, кто ловчее объегорит тунгуса. А попробуй, продай дешевле других! Тебя тут же слопают, как налим наживку из своего же собрата. За нарушение круговой поруки тут же пустят под береговой откос твоё торговое дело. Пустят с такой крутизны, что больше не поднимешься! Для себя он держал одну мысль: лучше продать больше товару, но дешевле. И людям впору, и товар уйдёт подчистую. Не успеет залежаться в балаганах.

– Дорожиться – товар залежится! – любил наставлять Алексей Митрофанович. Но ему перечил Дмитрий Константинович Сотников: – Продешевить – барышей не нажить!

Иннокентий Киприянович анализировал эти и противоположные по своей сути советы и брал из них среднее, наиболее рациональное, что пригодится в торговом деле. Он регулярно записывал дельные наставления приказчиков в тетрадь, названную им «Торговый катехизис». И, открыв своё дело, нередко сверял мысли с этой тетрадкой, принимая какое-либо важное решение. Множество советов оправдывались в повседневной жизни молодого купца.

Он закупил оптом у енисейских торговцев Александра Кытманова, Иннокентия Абалакова, Павла Трофимова, Виктора Данилова, Трифона Савельева товары разного ассортимента, пользующиеся спросом у имбатских остяков и левобережных юраков, и начал торговать летом на Верхне-Имбатском участке в станках, расположенных по берегам Енисея. Квартировал в доме Тимофея и Данюхи-стряпухи, которые дали жизнь троим сыновьям и по-прежнему выезжали каждое лето рыбачить на Бреховские острова. Тимофей стал старшиной артели, сменив постаревшего Семена Яркова. На своих четырёх шитиках Иннокентий шёл по течению реки, заходил в тайгу по малым рекам, доставляя товар прямо на летовья остякам и юракам. Он не скупился на деньги, как старший брат, продавал чуть дешевле. Пока его не брали в расчёт другие торговцы, не видя в нем конкурента, сумел отладить свой торг и начал получать весомый доход. Товар доставлял закупщикам добротный, ходовой и незалежалый. Он арендовал в Верхне-Имбатске балаган и вёл торги по всему участку от станка Осиновского до села Монастырского, где находились свыше двух тысяч двухсот русских и инородцев. Только в Нижне-Чутском тунгусском, Нижне-Имбатском, Подкаменно-Тунгусском, Верхне-Имбатском остяцких родах кочевало девятьсот шестьдесят пять инородцев.

Брал он на себя и левый берег Енисея от станка Ананьево и до Енисейского залива, где кочевала юрацкая орда.

Иннокентий Киприянович не любил людской суеты и многолюдья. Да и старался быть подальше от «недремлющего ока» своего дяди Петра и смотрителя Дудинского участка Головлёва.

В сорока восьми верстах от Дудинского, вниз по Енисею, в малолюдном станке Ананьево он построил пятистенную деревянную избу, крытый двор, баню.

Приобрёл четыре лодки-трёхтонки, два ставных невода, около пятидесяти рыбных снастей, семьсот саночных оленей. Приказчиком взял Михаила Степановича Наумова, енисейского мещанина. Он нанимал батраков на зимнюю и летнюю рыбалку, засолку рыбы, занимался скупкой пушнины, бивней мамонта, вязиги у левобережных юраков, сдавал в кортом саночных оленей.

Хозяин в Ананьево приезжал редко, особенно летом, полностью положившись на вёрткого приказчика. А зимой, между аргишами по юрацким стойбищам, жил в своём огромном доме. Торговля на Верхне-Имбатском участке забирала всё лето, начиная с ледохода. Как только очищался ото льда Енисей, купец с двумя приказчиками и восемью гребцами шли самосплавом четырьмя гружеными шитиками вслед за мелкими последними льдинами. Успевали первыми, опережая хватких енисейских торговцев. Распродав товары, нанимали собак и на бечеве возвращались против течения к своему товарному лабазу. Быстро забивали кладью шитики и направлялись по свежим станкам и остяцким стойбищам. Позже, в разгар лета, чтобы не гонять взад-вперёд шитики, рейсовым пароходом, идущим вниз, доставляли товары до станка, где их ожидали Иннокентий Киприянович с приказчиками и гребцами. Шестьсот-семьсот пудов товара опять грузили в лодки и отправлялись вниз, продолжая меновую торговлю.

Иннокентий Киприянович сам был не охоч к вину и не торговал им, хотя остяки возмущались, что нет хмеля. Потом привыкли и встречали шитики Сотникова на трезвую голову, вели мен, считая всё до единой копейки. Купец давал часть товаров в долг, доверяя остякам и юракам, вёл шнуровую книгу, где каждый расписывался под своим долгом. И остяки сдавали пушнину только молодому купцу, не торгуя ни с пароходами, ни с другими офенями. Он не стал испытывать судьбу, видя нелёгкую жизнь инородцев, писать прошение Енисейскому губернатору о выдаче патента на торговлю вином, как это делали другие купцы. Туруханский пристав тщательно следил за провозом товаров на пароходах, штрафовал нарушающих запрет пароходчиков и хитрых купцов, снимал винные бочки на берег под арест. Старший брат и его приказчики не раз совали взятки приставам и полицейским, а те закрывали глаза на нарушение закона, разрешая провозить вино в потайных трюмах.

С юраками младший Сотников вёл торг зимой, загружая семьдесят оленьих нарт товарами, и доходил до самого Поликарпова. На этот станок ко времени подхода обоза приезжали тазовские юраки и вели мен на песца, мамонтовую кость, белужий жир и вязигу.