Чарльз Шиэн-Майлс - Просто не забывай дышать

• Название: Просто не забывай дышать
• Автор: Чарльз Шиэн-Майлс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014

Жизнь Алекс Томпсон распределена по сценарию. Являясь студенткой юридического факультета Колумбийского университета, она сосредотачивается на своих оценках, своей жизни и своём будущем. Последнее, что ей нужно — это снова связаться с парнем, который разбил ей сердце. Дилан Пэриш вернулся домой из Афганистана после серьёзного ранения и знает, что единственная вещь, которую он не может себе позволить — это влечение к Алекс. Когда Алекс и Дилан вступают в одну программу исследований, они должны придумать новые правила, чтобы не убить друг друга. Проблема в том, что они продолжают нарушать правила. Первое правило — никогда не говорить о том, как они влюбились.

---

Она засмеялась, и я почти умер.

— Скажу так, — сказала она. — Я задам вопрос. Затем задашь один ты. Затем снова я один. Понял? Они должны быть конкретными. И ты не можешь лгать.

Я старался выглядеть оскорбленным:

— Разве я похож на человека, способного солгать?

— Глупый, твои вопросы должны быть обо мне.

На этот раз я рассмеялся.

— Хорошо. Гм… ты из Сан-Франциско… ты когда-нибудь каталась на этих уличных машинах?

— Никогда, — сказала она. — Они для туристов.

— А, — сказал я. — Понимаю. Твоя очередь.

— Хорошо… хм-м-м… какой твой любимый предмет в школе?

Мне потребовалась секунда на обдумывание.

— Ну… наверно, драматургия, но я не затрагиваю другие факультативные занятия, — я должен был ответить «Английский». — Я люблю писать.

— Правда? А что ты пишешь?

— Это два вопроса. Моя очередь.

— Ох, — она усмехнулась. — Справедливо. Твоя очередь.

Я пытался придумать хороший вопрос, но это было тяжело. С одной стороны, она продолжала смотреть на меня. О, эти глаза! Плюс ко всему, я продолжал чувствовать запах клубники. Почему, чёрт возьми, она пахнет клубникой? Это её волосы? Как бы там ни было, это было мучительно. Эта девушка пугала меня до чертиков.

— Какое твое любимое воспоминание?

Она откинулась назад и задумалась, затем красивая огромная улыбка появилась на ее лице.

— Легко, — сказала она. — Когда мне было десять лет, мы жили в Москве. И мой отец взял меня на мой первый официальный прием. Это было… гламурно. Все мужчины и женщины были в бальных платьях и смокингах, а мама купила мне новое собственное платье. Когда начались танцы, мой отец взял меня и танцевал со мной.

— Москва? Святое дерьмо! Что ты там делала?

— Мой отец был на дипломатической службе. И нечестно, это уже два вопроса.

Ее отец был на дипломатической службе, сказала она небрежно. Святое дерьмо. Не моя лига.

— Прости. Ладно, с тебя два вопроса.

— Хорошо… Что пугает тебя больше всего на свете?

Я почти сказал «ты».

Я сделал глубокий вдох, а потом честно сказал:

— Закончить как мой отец. Он был пьяницей.

Ее лицо выражало печаль? Или жалость? Мне не нужна жалость. Она сменила тему.

— Самое лучшее, что ты когда-либо делал? — спросила она.

— Самое лучшее? Хм… — мне нужно было время подумать. Я медленно размышлял над этим, а потом сказал: — Некоторое время я был бездомным. Бросил школу. Иногда я не знал, где буду спать. Однажды я ехал на Марте… это наше метро… вперёд и назад, пытаясь поспать в поездке, прежде чем они закрываются на ночь. Метро закрыли в два часа ночи, я застрял в центре и столкнулся с одной семьей. Они были такими же бездомными, как и я. Родители, двое детей. Отец потерял работу. А я работал, и у меня было немного денег. Я ходил к ним в Вэффи Хауз на ужин и отдавал свои деньги. Не так много, может, долларов двадцать. Они были так благодарны.

Я зажмурился. Те дети были подавлены. Подавлены потребностями, любовью их родителей, просто подавлены.

Алекс смотрит на меня так, будто я с Марса.

— Ты был бездомным? — спрашивает она очень тихо.

— Нет, это два вопроса. Моя очередь.

Я думаю, затем выпаливаю:

— Почему от тебя пахнет клубникой?

Она краснеет. О. Мой. Бог. Зачем я спросил?

Затем она говорит с застенчивой улыбкой на лице:

— Это мой шампунь. Я люблю клубнику. У меня блеск для губ тоже клубничный.

Теперь моя очередь волноваться. Мысли о ней и ее блеске для губ. Ее губы идеально изогнуты, нижняя губа слегка полнее. И, честно говоря, каждый раз, когда я смотрел на ее тело, мне хотелось к ней прикоснуться. Где-нибудь. Везде.

— Теперь я, — сказала она, обращаясь ко мне. У нее был озорной взгляд на лице. — У тебя есть девушка?

Колокольчики в виде сигнализации в моей голове.

— Гм… не совсем. Я видел девушку, но не думаю, что это серьезно.

Она улыбнулась.

Я улыбнулся.

— Что насчет тебя? — спросил я. — Есть парень?

— Как бы я встречаюсь с парнем, Майком. Я не знаю, серьезно ли это или нет.

Я сглотнул. У неё дома был Майк. У меня была Хейли. И эта поездка в любом случае продлится два месяца. Мой мозг говорит: «Держись подальше, Дилан!» Но давайте на чистоту. Я никогда не был умён.

Слёзы: Не. Позволяй. Этому. Случиться (Алекс)

Хорошо, слушайте, я не эмоциональная. Не королева драмы. Но Дилан большую часть времени был частью моей жизни. И сидеть с ним рядом в офисе доктора Форрестера было подобно пыткам.

Когда разобрались с назначением, мы встали, и стало неловко. Форрестер пожал нам руки. Я развернулась и ушла, не сказав ни слова, в то время как Дилан всё ещё пытался выяснить, как выбраться из своего кресла и взять себя в руки.

Я пошла прямо в службу финансовой поддержки.

Офис, конечно, был переполнен. Было начало года и люди хотели разобраться со своими финансами. Если у тебя есть проблема такого рода, ты должен прийти сюда и найти выход. Поэтому, когда я сказала, что хочу увидеть Сандру Барнхард, меня попросили занять очередь. И я ждала. И ждала. И ждала.

Наконец, она впустила меня в свой кабинет. Первое впечатление: она была измотана. Волосы свисали, бумаги были сложены на столе высокими стопками. Когда я вошла внутрь, она запивала таблетку тайленола[6].

Плохой знак.

— Привет, что я могу для тебя сделать?

— Привет, я Алекс Томпсон. Мы говорили по телефону день назад. Меня назначили на исследования?

— Алекс, Алекс… Да, я помню.

Я ёрзаю на сидении.

— Эм… мне интересно, можно ли назначить меня ещё куда-нибудь? Куда угодно.

Она хмурится.

— Это может быть проблематично. Как правило, такое распределяется уже в начале лета. Если честно, Вам повезло, что вы получили хоть что-то. Контракт с мистером Форрестером не был подтвержден до прошлой недели, и поэтому у нас в последнюю минуту оказалось свободное место. В чём проблема?

О Боже. У меня действительно не было доводов. По крайней мере, не те, которые я могла объяснить. Меня назначили вместе с бывшим парнем. Да, это определенно нехорошо. Я пытаюсь придумать что-то и говорю:

— Я не уверена, что это подходящий вариант.

Она вздыхает.

— Я могу точно тебе сказать, что нет никаких других вариантов. Ты пятая ученица, которая просит её переназначить в другое место. Можно было бы поменяться с кем-то, повесить объявление на доску снаружи. Но я не могу тебе ничего обещать. Хотя ты можешь проверить это через две недели. Часто ученики отказываются в первые две недели. Что-то можно придумать.

Я киваю. Разочарованно. Это будет трудный год. Я не хотела застрять в паре с Диланом на целый год, на целый год! Это превратит замечательный колледж в мучение.

— Прости, что не смогла помочь, — говорит она.

Хорошо, я поняла намёк. Я была свободна. Благодарю её и выхожу из офиса. Я смогу выдержать несколько недель, а потом вернусь в офис и устроюсь мыть посуду или что-то такое же интересное.

Вернувшись на улицу, я направляюсь к общежитию.

Не собираюсь плакать. Я отказываюсь от этого.

Не. Позволяй. Этому. Случиться.

Я была так очарована и заинтригована Диланом. Я никогда не встречала никого, похожего на него. Моя жизнь была сосредоточена вокруг ученых. Я работала и работала чертовски усердно. Но также у меня была поддержка родителей и педагога по фортепиано, моих сестёр.

Мы жили в одном квартале от парка «Золотые Ворота»[7] в замечательном старом доме с тех пор, как отец вернулся с дипломатической службы.

Дилан был другим. Господи, он был бездомным. Он не говорил о трудных моментах своей жизни. По крайней мере, когда мы впервые встретились. Мы были из разных миров. Но он был сильным. Он должен был быть таким, чтобы справиться с алкоголем и наркотиками, вернуться в школу по своему желанию и попасть в класс.

Я быстро влюбилась.

Мы провели двенадцать часов до нашего рейса в Тель-Авив разговаривая, в то время как большинство остальных учеников спало. Я помню глупую игру в вопросы, в которую мы играли до тех пор, пока не добрались до некоторых неудобных (например, у тебя есть девушка?). Мы сменили тему и начали обсуждать любимые книги. «Гарри Поттер». «Голодные игры». Мы оба ненавидели «Сумерки», но любили Китнисс Эвердин.

— Я люблю сильных героинь, — сказал он мне с усмешкой. Бог мой. Как кто-то столь милый, может быть таким идеальным?

Но он также был противоречив. Он страстно любил Хемингуэя, и мог забыться в разговоре о своей любимой книге «И восходит солнце»[8]. Он был озадачен моим влечением к Милану Кандера[9].

Обмен учениками произошел в Тель-Авиве в первые две ночи в общежитии. Мы посетили кучу информационных сессий, а затем отправились на большой официальный обед. Дилан выглядел смущенным на ужине. Я не думаю, что он часто бывал на таких мероприятиях. Потом нас отпустили в Старый город, Яффо[10], который мы видели во время обхода в этот же день.