Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

• Название: Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
• Автор: Анатолий Черняев
• Издательство: РОССПЕН
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Анатолий Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 М., РОССПЕН, 2008. 1047 с.

Книга эта — подробнейший дневник, который в течение 20 лет вел человек, работавший в аппарате высшей власти в СССР. Он лично знал многих в руководстве КПСС в 70–80-е годы. Здесь в деталях его впечатления о Брежневе, Суслове, Кириленко, Пономареве и др. Дневник, очень откровенный и критичный, изнутри режима свидетельствует о том, как и почему он стремительно шел к своей неумолимой гибели, как и почему попытки спасти великое государство на путях демократизации и перестройки окончились неудачей.

В книге много переживаний и размышлений интеллигента тех времен, озабоченного судьбами своей страны.

---

— Пономареву и Русакову.

Созданы две рабочие группы: внутренняя — Косолапов, Стукалин, Печенев; внешняя

— Александров, Загладин, Рахманин. К ним будет добавлено еще 5 человек. И они должны к Октябрю представить свои раздельные проекты.

Арбатов учуял, что его оттерли и сбегал к Горбачеву: напросился во внутреннюю

группу.

Вернувшись с дачи Горького, продолжаем вылизывать текст для Б. Н.'а — к 4-ому съедутся редакторы комгазет. Любопытный эпизод: больше всех замечаний и исправлений прислал Александров с ехидной записочкой Б. Н.'у, а предварительно позвонил мне. Почти все его вычеркивания попадают на куски и абзацы, навязанные нам Пономаревым или присланные в виде «своих» диктовок, принадлежащих всяким «Жуковым» и «Хавинсонам». Особенно же мне пришлось по душе, что он высмеял и вычеркнул все хлесткие залихватские словечки и обороты речи — любимые игрушки Пономарева, по которым он судит о «теоретическом» уровне текста. (приписками на полях: «надо, мол, достойнее, не размениваться на дешевку дюжинной пропаганды»)

Но нашему все это — как с гуся вода, хотя вроде бы готов «прислушаться».

29 апреля был внеочередной Секретариат. Ничего особенного. Опять любовался я Горбачевым: живой, мгновенно реагирует и вместе с тем видно, что готовится, компетентный, уверенный, четкий, умеет ухватить самую суть вопроса, отличить болтовню от дела, найти выход, указать практические меры, приструнить и даже пригрозить, когда — безнадежно. Веселый и с характером. Словом, есть у нас «смена».

А Генеральный посетил «Серп и Молот». TV и газеты заполнены этим. Речь опять же хорошая. Но смотреть, как было дело, — горько. Задыхается, астма, да и мыслей-то своих нет, общение натянутое, ритуальное, бодряческое — это видно даже с экрана. Там рабочий класс дай боже, по-ленински интеллигентный — но я бы на их месте не удержался бы от внутренней иронии по поводу этой дежурной «кобедни». Но речь правильная.

3 мая 1984 г.

Сегодня докатывали материалы к завтрашнему совещанию редакторов коммунистических газет. Съехались более 80 со всего света. Б. Н. все добавляет, все правит, стараясь угодить и не промахнуться. Хочется ему поспокойнее сказать о Китае (в связи с визитом Рейгана), да Рахманин не велит; ругает его, а делает «применительно к Рахманину». При этом произносит такие слова, как «государственный интерес», который «тот» не хочет ни понять, ни признать, и все гнет свое, влево. А раз так — ты же Секретарь ЦК, обуздай Рахманина, раз он вредит государству!

6 мая 1984 г.

Вчера закончилась встреча коммунистической и революционно-демократической печати — эрзац Совещание коммунистических и рабочих партий. Но в общем, кажется, приехавшим это было нужно и даже интересно. Скучают по общению. Все довольны. Мне пришлось отдуваться за всех замов, так как Загладин на Программной даче, Карэн в больнице, остальные, если и появлялись, то ходили вокруг да около, особенно Шапошников — демонстрировал свою близость к Пономареву и вообще начальственную повадку.

Афанасьев (редактор «Правды») — косноязычен, но и простодушен, ему почему-то приписывают даже безбожное коверкание имен, названий партий и газет. Поразительное явление для академика, на уровне колхозника перед TV.

Был в заключение фуршет: ходил я от одной группы к другой и произносил всякие красивые слова: венгр, люксембуржец, датчанин, все латиноамериканцы скопом, японский социалист и проч. А днем встречался с Чейтером ("Morning Star"). Игры продолжаются!

9 мая 1984 г.

День Победы. Ходили с фронтовым другом Колей Варламовым по улицам. Дошли до Новодевичьего монастыря, но туда не пускают. Он что-то скис и мы вернулись на Кропоткинскую, стали пить и сплетничать. Он много знает о Генеральном, лет 15 работал у него под началом, когда тот был зав. Общим отделом ЦК, открывал к нему дверь, по Колькиному выражению, коленкой. Главное, что запомнил: это не Суслов, у этого на первом плане — личное, семейное. И чтоб положили потом за Мавзолеем.

Болезнь (у Генсека) пустяшная. Астма, осложнение после воспаления легких году в 1974-75. Больше ничем не болел. Когда был секретарем в Пензе — славился на всю область, как пьяница и бабник. Тщеславен. Недаром же ездит по городу с помпой, до которой даже Брежнев не дошел, и количество мальчиков вокруг ЦК увеличилось в 10 раз. И (почти в тех же выражениях, что Пономарев вчера) — быстро входит во вкус встреч с иностранцами. В эти дни принимает испанского короля. (А Загладин мне хвалился, что они попробовали новую форму памятки — обозначение вопросов на карточке. Без всякого текста и прочих всяких выдуманных оборотов речи. Получилось. Даже по TV показали: они с королем сидят не друг против друга за бюрократическим столом, а в креслах поодаль друг от друга. В такой позе не станешь зачитывать памятку, уткнувшись в бумажку! Слава богу, если так. У Андропова это хорошо получалось).

Умен и хитер. Пока осторожничает, но попозже и Громыку приструнит (это мне понравилось). Будет делать свою политику.

После обеда пошел я на прогулку по Москве. Моросил то и дело дождь. Дошел до Красной площади, мимо Александровского сада. «Социологическое наблюдение»: меняется характер празднования. К могиле неизвестного солдата очередь до самых Боровицких ворот, многие с цветами и почти исключительно молодежь, во всяком случае — не ветераны. То же самое на Красной площади — с планками, с орденами один на сотню. Конечно, ветераны к этому времени, перепившись уже возлежали по домам. Однако, раньше, даже в прошлом году, на улицах не было столько народу — не участников войны. Что бы это значило? Не думаю, что — рост «патриотической сознательности» (и признательности) у новых поколений. Скорее тяга к неофициальности празднования — самого факта праздника, особо на фоне забюрокраченных и заорганизованных 1 мая и 7 ноября, которые близко к сердцу не воспринимают поколения, не знавшие ни революционного энтузиазма 20-30-х годов, ни послевоенной сплоченности в голоде и разрухе. А предлог — сентиментальный — поминовение павших, вообще «ушедших». Но и эта непринужденная, казалось бы, атмосфера испорчена «страхом властей» перед народом. На самой Красной площади и всех улицах и площадях, прилежащих к ней, батальоны, если не полки внутренних войск. Наши люди привыкли, конечно, вроде бы и не обращают внимания на эти колонны: у исторического музея, у ГУМа против Мавзолея, у Василия Блаженного, на площади Свердлова и проч. — готовые по команде ринуться «наводить порядок». Стоит, однако, хоть на секунду задуматься над этим, — какой позор! Какое оскорбление советскому человеку! То чувство меры, о котором Черненко говорил уже не раз по разным поводам, здесь начисто отсутствует. Неужели не понимают, что появление какого-нибудь идиота-дессидента с антисоветским плакатом — менее вредно, чем вот такое массовое и вызывающее по своей открытости неуважение к народу!

Нет! Логика «порядка» о которой Маркс писал в «18-ое Брюмера» — страшная вещь. Она превыше всяких разумных аргументов.

На службе текучка. Загладин сидит в Серебряном бору и вместе с другими сочиняет главы Программы КПСС.

Между прочим, мою попытку включить в записку ЦК по итогам совещания редакторов братских партий мысль о том, что это mini-совещание представителей партий — именно так к ним относится большинство участников — Б. Н. решительно вычеркнул. Боится, что наверху заподозрят в претензиях. Но, поздравляя Отдел с предстоящим днем Победы и выражая благодарность за отличное проведение упомянутой встречи, Б. Н. произнес, оценивая ее значение, именно те мои фразы, которые вычеркнул из записки. Вот, такова моя «c'est la vie».

2 июня 1984 г.

Почему-то давно не писал. А объем информации за день таков, что вытесняется даже вчерашняя, не говоря уж о двух-трех недельной.

Главное впечатление (сегодня дано по TV) — заявление ТАСС по поводу Вашингтонской Декларации (юбилейной для НАТО — 35 лет) сессии Совета НАТО. Из недр НАТО давно не выходило столь миролюбивого словесного документа по отношению к нам, к «Востоку» вообще. Но ТАСС от имени руководства дало отлуп и ему. Всему миру ясно, что мы взяли курс на запугивание и рассчитываем, что твердость и неумолимость приведет — и к развалу НАТО, и к отзыву «Першингов», и «круизов» из Европы, и к провалу Рейгана на выборах, и к тому, что все наши инициативы для Стокгольма, для Вены, по ОСВ и ОЯВЕ будут, в конце концов, приняты.

Но этого ничего не будет. Впрочем, гонка вооружений была, есть и будет при всех условиях. В этом смысле ничего не меняется. Однако мы, СССР, в глазах все большей части общественности выглядим как саботажники «дела мира».

Причем, не только на Западе, не только в Китае и в Румынии, но и в Венгрии и в ГДР, в глазах многих коммунистов.

Но Громыке, видно, на это наплевать.

Б. Н. затеял очередное совещание Секретарей ЦК соцстран по международным вопросам (есть уже решение ЦК и чехи согласились провести его в Праге). Опять же, чтоб координировать идейно-пропагандистское обеспечение внешней политики социалистического содружества. На самом деле такие совещания давно уже превратились в демонстрацию формальной солидарности с нами. без всяких практических последствий. Каждая страна ведет свою внешнеполитическую пропаганду в соответствии со своими планами насчет связей с Западом или Китаем. Разве что чехи во всем следуют за нами.