Николай Гнидюк - Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы

• Название: Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы
• Автор: Николай Гнидюк
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Повести «Прыжок в легенду» и «О чем звенели рельсы» — первые произведения украинского писателя Миколы Гнидюка, переведенные на русский язык. В них рассказывается о героических делах специального партизанского отряда Д. Н. Медведева в глубоком тылу врага, о замечательном советском разведчике Н. И. Кузнецове, под чьим непосредственным руководством пришлось работать М. Гнидюку.

Рисуя портреты своих боевых друзей, автор показывает стойкость, отвагу, необычайную выдержку разведчиков в самых сложных ситуациях, их находчивость и смелость в минуты опасности. Писатель сообщает много дополнительных данных о деятельности обаятельного и мужественного Николая Ивановича Кузнецова.

---

Портреты Гитлера и других фашистских головорезов — Геринга, Гиммлера, Геббельса, Розенберга — были развешаны по всему городу.

Валя Довгер сообщила, что Кох срочно вылетел в Берлин, а его заместитель по политическим делам Даргель проводит совещание за совещанием. После каждого такого совещания в рейхскомиссариате усиливается суматоха, канцелярия работает, как заводная машина, увеличивается поток писем, пакетов, донесений. А она еле успевает разносить всю почту по учреждениям и штабам.

Наконец из разговоров в канцелярии Валя узнала, что в субботу возвращается из Берлина гаулейтер, причем не один, а с высокопоставленными гостями.

Об этом же сообщил Кузнецову тайный сотрудник гестапо фон Ортель.

— Ты, Пауль, не нашел себе какую-нибудь новую красотку немецкого происхождения? — не без иронии спросил гестаповец у Зиберта.

— Ты считаешь, что я непостоянен в своих чувствах?

— Я знаю: тебе везет. Благодаря тебе фрейлейн Валя стала фольксдойче и получила должность в рейхскомиссариате.

— Да, я хлопотал за нее.

— Ты это сделал, и твоей смелости позавидуют многие офицеры. Попасть к гаулейтеру — большая честь. Но еще бо́льшая честь — попасть к самому фюреру…

— Не надо шутить, дорогой друг, — выразил недовольство Зиберт. — Я могу обидеться.

— А ты не обижайся. Я говорю вполне серьезно. Разве ты не знаешь, что к нам должен приехать сам фюрер?

Николай Иванович сделал большие глаза, хотел было что-то сказать, но Ортель не дал ему вымолвить ни слова.

— Я не намерен тебя оскорблять, Пауль. Извини меня за иронию по поводу твоей, особой заботы о фрейлейн Вале. Она мне тоже нравится, и я поступил бы так же, как и ты. А в отношении приезда фюрера, то, как говорят французы, «антр ну» — между нами. В субботу он должен быть здесь. Проездом. А возможно, соберет совещание. Ты ведь знаешь, что на Восточном фронте готовится грандиозная операция? Сто процентов гарантии на ее успех!

— Кое-что я слыхал об этом, но считаю, что лишние разговоры здесь ни к чему. Надо быть сдержанным. Этого требуют обстоятельства. Я удивляюсь тебе.

— Разве я похож на болтуна? — спросил Ортель и тут же ответил: — Нет, я никогда не болтаю лишнего, никогда не хвастаю. И то, о чем я сейчас тебе рассказал, это правда. Святая правда. Только смотри: никому ни слова.

— Ты ведь знаешь, с кем имеешь дело. Я умею держать язык за зубами.

В тот же день Пауль Зиберт передал нам разговор с фон Ортелем.

— Ну и просветил же меня этот фашист! — радовался Николай Иванович. — Мне даже в голову не приходило, что среди тайных сотрудников гестапо есть такие кретины.

— Вы, должно быть, его хорошенько накачали, — заметил Шевчук.

— Наоборот, я пытался его удержать от коньяка, но он и сам пил, и меня угощал, и целоваться лез, и лучшим другом называл, дескать, я один могу его понять.

— Нечему удивляться, — сказала Валя. — Майора Бабаха так обвел, что он узнал в вашем лице сына управляющего имением князя Шлобиттена. У меня даже возникло сомнение, в самом ли деле вы советский разведчик. Может, вы и вправду какой-то Пауль Зиберт.

— Брось шутить, Валюша. Речь идет о серьезных вещах. Что же касается Бабаха, то он сволочь совсем иного сорта, чем Ортель. Бабах — большой карьерист и взяточник, но он никогда ничего лишнего не сказал. А Ортель… Мало того, что он сообщил о возможном приезде Гитлера. Он еще советовал быть поосторожней с Гетелем, так как тот твердо убежден, что я агент английской разведки.

Ортель отлично владеет русским языком, наверное не хуже, чем я немецким. Он жил в Советском Союзе, знает много городов, а в Москве ориентируется, как в родном городе. Правда, своих московских знакомых не выдал, хоть и сказал, что они у него есть. Упорно расспрашивал, знаю ли я английский, так как гестапо нужны люди, хорошо владеющие этим языком. Долго объяснял мне, каким должен быть настоящий разведчик: «Человеком сильной воли, способным, находчивым, выдержанным, терпеливым…»

— И особенно не болтливым, — добавил Шевчук.

— А именно этим Ортель не может похвастаться, — сказал Кузнецов. — Но жалеть не приходится. Короче говоря, нужно немедленно сообщить обо всем в отряд и готовиться к встрече «гостей».

Не теряя времени, мы развернули подготовку к приезду Гитлера. Опорожнили склад взрывчатки у братьев Шмерег, заминировали железнодорожные и шоссейные подъезды к Ровно.

Михаил Шевчук с помощью своих людей сумел сделать два подкопа: один — под дорогой, соединявшей аэродром с городом, и второй — в самом центре Ровно. В оба подкопа заложили взрывчатку. Лидия Ивановна Лисовская запасалась «специями». Просила, чтобы ей дали хоть одну мину, говорила: «Спрячу где-нибудь под фикусом и устрою иллюминацию». Но нам пришлось умерить ее пыл.

О суматохе в «столице», о подготовке к встрече «больших гостей» ежедневно, а иногда и дважды в день мы сообщали в отряд. Иногда связные даже не успевали доставлять информации на «маяк».

Николай Иванович в эти дни особенно много времени проводил в обществе немецких офицеров, заводил новые знакомства, беседовал с работниками рейхскомиссариата.

Ежедневно от командования поступали четкие распоряжения. Каждый из нас понимал, что день приезда Гитлера в Ровно может стать роковым в ходе войны и вообще в истории третьего рейха.

Из Ровно суматоха переметнулась в Здолбунов. Об этом мы узнали от Клименко, приехавшего к нам по поручению здолбуновских подпольщиков.

— Понимаете, — взволнованно рассказывал он, глотая слова, — что-то должно произойти. Такого на нашей станции еще никогда не бывало. Все станционные объекты швабы вылизывают. Втрое усилили охрану. Понаехали жандармы с других станций, а особенно много из Германии. Бангофжандармерия переполнена офицерами из гестапо и СД. Двухпутный перегон Здолбунов — Квасилов — Ровно, а также колея на Львов тщательно проверяются мастерами-путейцами, прибывшими из Германии. Ходят слухи, что будто приезжает сам Гитлер. Вот и послали меня сюда товарищи. «Передай, говорят, нашим и разузнай, что делать».

— Спасибо за сообщение, — сказал Кузнецов. — Но мне кажется, гестапо разыгрывает специальный спектакль, чтобы запутать следы. Подумайте сами. К встрече «высоких гостей» готовятся почти открыто. Распускают слухи, что должен приехать сам Гитлер. Проверяются, приводятся в образцовое состояние и железнодорожные, и шоссейные дороги. Гостей ожидают со всех направлений. Называются разные даты приезда, высказываются догадки о его цели. Одни говорят, что в Ровно должно состояться совещание, другие — что фюрер едет в свою ставку под Винницей. Нас хотят сбить с толку. Вот увидите: если кто-то появится, то не на том пути, который готовится, и не в тот день, о котором так откровенно говорят гестаповцы. Возможно даже, что «высокий гость» вообще проедет в другом месте — ну, хотя бы через Белоруссию.

— Неужели гестапо о нас что-то знает? — удивился Клименко.

— Лично ни о тебе, ни обо мне, ни о ком-либо другом из наших товарищей не знает. Но немцам хорошо известно, что в Ровенских лесах есть партизаны и что эти партизаны тесно связаны с населением. Именно поэтому они так открыто готовятся. Боюсь, что наши старания окажутся напрасными.

— Но, Николай Иванович, не будем же сидеть сложа руки и наблюдать, что вокруг творится.

— Верно. Но что можно придумать?

— Хотя бы в нескольких местах заминировать железную дорогу.

— Сделать это, конечно, придется. Но вряд ли это что-либо даст.

— Обязательно даст, — вырвалось у Клименко. — Надо заложить мины через каждые пятьдесят метров, соединить их в одну систему, а когда поезд достигнет этого участка, включить ток и высадить все на воздух.

— Мы, — Кузнецов посмотрел на меня и Шевчука, — не можем вам этого запретить. Хорошо, что вы такие изобретательные. Наблюдайте, прислушивайтесь к разговорам. Главное: узнать время и место следования.

С нетерпением ожидали наших сообщений в отряде. Была усилена система связи, чтобы сразу же по прибытии Гитлера об этом стало известно командованию. Из отряда это сообщение тотчас же было бы передано в Москву. И уже через два-три часа над «столицей» оккупированной Украины появились бы советские бомбардировщики и штурмовики. Одновременно были бы отрезаны все пути отъезда Гитлера из Ровно. Командование отряда подобрало группу добровольцев (более ста человек), которые должны были ночью незаметно подойти к городу и, после того как закончат свою работу наши самолеты, в сопровождении городских разведчиков «прочесать» все кварталы расположения гитлеровских верховодов.

Планы нашего командования, одобренные Москвой, были, безусловно, дерзкими, чрезвычайно рискованными и опасными. Но все партизаны отряда — от часового до командира — были готовы пойти на смерть ради осуществления этой важной операции добровольцев. В подразделениях огласили обращение, в котором говорилось: