Николай Гнидюк - Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы

• Название: Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы
• Автор: Николай Гнидюк
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Повести «Прыжок в легенду» и «О чем звенели рельсы» — первые произведения украинского писателя Миколы Гнидюка, переведенные на русский язык. В них рассказывается о героических делах специального партизанского отряда Д. Н. Медведева в глубоком тылу врага, о замечательном советском разведчике Н. И. Кузнецове, под чьим непосредственным руководством пришлось работать М. Гнидюку.

Рисуя портреты своих боевых друзей, автор показывает стойкость, отвагу, необычайную выдержку разведчиков в самых сложных ситуациях, их находчивость и смелость в минуты опасности. Писатель сообщает много дополнительных данных о деятельности обаятельного и мужественного Николая Ивановича Кузнецова.

---

Мы с Кузнецовым еле сдерживались, чтобы не рассмеяться, старались быть серьезными. Мы знали, что Шевчук с минуты на минуту должен прийти сюда, и с нетерпением ждали неожиданной для наших товарищей встречи.

Они увидели его раньше, чем он вошел в землянку, — через окно — и в один голос изумленно воскликнули:

— Вот он, Александр Александрович, идет сюда! Ей-богу, он!

— А может, вы ошибаетесь? — усмехнулся Лукин.

— Да нет! Что он у вас делает?

— А вы спросите у него сами. — И, обращаясь к Шевчуку, показавшемуся в дверях, сказал: — Вот эти ребята рассказали мне смешную историю, как твой котелок чуть-чуть тебя не подвел.

Смеху было много. Но Бушнин с Мажурой еще долго после этого с недоверием посматривали на Шевчука. Да разве они одни! Часто советские военнопленные, прибывавшие в отряд, увидев Михаила, заходили в штаб и докладывали, что он служит в гестапо и является фашистским шпионом. Лукину приходилось выступать в роли защитника «пана Болека».

А еще больше хлопот было с ним после освобождения Ровно. Органы государственной безопасности не раз задерживали его по заявлениям местного населения, и мы разыскивали его, чтобы спасти от безосновательных обвинений.

ЗАДАНИЯ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

— Пришла мне в голову одна идея, — сказал Кузнецов командиру и развернул перед ним большой лист бумаги, на котором было что-то напечатано на немецком и польском языках.

— Что это? — поинтересовался Медведев.

— Объявление, — Николай Иванович, пробегая глазами немецкий текст, тут же переводил его по-русски: — «Служба шуцманшафта Ровенского гебитскомиссариата, с целью более надежного обеспечения общественного порядка в столице и на территории гебита, объявляет набор в полицию граждан польской национальности…»

Он оторвался от текста и продолжал:

— Очевидно, не от сладкой жизни фашисты пошли на это. Не хватает холуев среди бандеровцев, вот они и апеллируют к полякам. Послушайте, что они пишут: «Призываем всех честных поляков поддержать немецкое правительство в борьбе с врагами великого рейха, немедленно поступить на службу в криминальную полицию…» И еще: «Все добровольно изъявившие согласие обеспечиваются специальной униформой, оружием, бесплатным казино, а семейные — комфортабельными квартирами, в которых когда-то жили коммунисты и евреи, а также другими льготами…»

— Ну и что из этого? — спросил Медведев. — Обычное объявление. В чем заключается ваша идея?

— Мне кажется, что стоило бы кого-нибудь из наших ребят направить в эту полицию.

— Действительно, идея неплохая, — согласился Дмитрий Николаевич. — Вы имеете кого-то на примете?

— Можно Гнидюка или Шевчука. Пана Богинского и пана Янкевича считают в Ровно чистокровными шляхтичами. Подошли бы Коля Струтинский, Ян Каминский.

— Нет, — возразил Медведев. — Этих ребят не стоит направлять в шуцполицию. Они и так неплохо себя чувствуют в городе. Вот если бы найти кого-то другого!

В отряде было немало поляков, но нелегко было найти среди них человека, который бы желал, а главное мог «переквалифицироваться» из партизана в шуцполицая.

Когда об этой идее узнал Коля Струтинский, он сразу же назвал кандидатуру:

— Лучше Петра Мамонца не найти.

Николай, как всегда, не ошибся: его родственник Петр Маркович Мамонец был именно тем человеком, который более всего подходил для выполнения этого необычного задания.

Когда в сентябре тридцать девятого года гитлеровская Германия напала на Польшу, Петр Маркович, как и многие другие жители Западной Украины, был послан на фронт. Но не успел он надеть мундир польского сержанта и привыкнуть к военной жизни, как генеральный штаб Войска Польского капитулировал, а главнокомандующий, маршал Рыдз-Смиглы, бежал в Румынию. Что же касается санационного правительства Речи Посполитой, то оно распалось после первой же бомбы, упавшей на Варшаву.

Не прошло и двух недель с начала войны, как немецкие войска заняли почти всю Польшу. Целые полки и дивизии польской армии оказались в плену у фашистов. Очутился на чужбине и сержант Петр Мамонец. Сначала — Германия, Рейнская область, а затем, когда гитлеровцы оккупировали Францию, — далекая Шампань.

Николай Струтинский рассказал Дмитрию Медведеву о своем родственнике, находящемся в неволе, и во Францию Петру Мамонцу было отправлено письмо от матери.

«Дорогой сынок, — писала она, — у нас, на Полесье, вырастает хороший урожай. Вокруг по лесам косари косят траву, заготавливают сено. И хоть погода не всегда благоприятная: то с запада, то с севера движутся черные тучи, срывается буря, — люди все-таки как-то справляются. Жаль, что ты не с этими людьми, не можешь взять косу в руки да пойти на косовицу. Надеемся, дорогой сыночек, что ты будешь с нами…»

И Петр понял все. Там, на Полесье, на родной земле, идет борьба с врагом. Там, в лесах, есть «косари» — партизаны. И мать призывает его быть вместе с ними. Он внял голосу матери, голосу совести и сбежал из плена.

Более двух месяцев добирался он из Франции на родину. Ехал в товарных вагонах, шел пешком, полз. Находил добрых людей, которые давали ему поесть, прятали от врагов, а иногда и подбрасывали на каком-нибудь транспорте несколько километров. Прошел через всю Германию и Польшу. Спасало то, что неплохо знал немецкий и польский языки.

На восточный берег Одера решил перебраться поездом. Но попробуй сделать это, если пассажирские и военные поезда на полустанках не останавливаются. И вот однажды в тупике одной маленькой станции он увидел состав с трубами большого диаметра. Подслушал разговор железнодорожников, узнал, куда отправляется состав. А следовал он в Бреслау. Ночью Мамонец устроился в нижней трубе. Трудно себе представить, что испытывает человек, когда более суток лежит в трубе, где нельзя ни шевельнуться, ни изменить позу.

Нестерпимое желание вернуться на родную землю и встать в ряды партизан побеждало все муки.

Полегчало на душе, когда очутился в первом селе на территории Польши. Здесь он почти полностью доверил свою судьбу людям. Когда сказал им, что бежал из плена, что возвращается в родные места, польские патриоты помогали ему всем, чем могли.

Сотни километров, пройденных Мамонцем, стали для него большой жизненной школой. Несмотря на жестокий гитлеровский террор, он всюду, даже в самой Германии, находил честных людей, которые, рискуя жизнью, оказывали ему помощь. И всегда, рассказывая о своем бегстве из фашистского плена, он повторяет: «Свет не без добрых людей. Главное — найти их».

Дома Петр Маркович увидел жуткую картину. За несколько дней до его возвращения к ним в дом ворвались бандиты и на глазах матери и сестры расстреляли старшего брата, Николая. Мать — Марию Степановну, отчима Виктора и сестру Ядзю медведевцы забрали в партизанский отряд. Петр тоже хотел сразу взять оружие и пойти в партизаны, но Медведев посоветовал ему поселиться в Ровно.

— А чем я там буду заниматься? — удивился Петр Маркович. — У меня жена, ребенок, все знают, что я в плену, и мне нечего делать в городе. Я возвратился сюда, чтобы бороться, а не сидеть сложа руки.

— Борьба идет не только в лесу, — возразил Дмитрий Николаевич, — стрелять из автомата может каждый. А вы способны на большее. Вы владеете несколькими языками, хорошо знаете врага, у вас немалый жизненный опыт. Именно это и необходимо разведчику.

— Какое же вы мне дадите задание? — спросил Мамонец.

— Устройтесь с семьей в Ровно и помогайте нашим товарищам, — ответил Медведев.

— А потом?

— Потом — время покажет.

Петру Марковичу это не совсем нравилось. Его тянуло в бой, в разведку.

— Я человек военный, товарищ командир, и буду исполнять все, что прикажете. Но мне хотелось бы получить какое-то боевое задание, личное поручение. Не буду же я сидеть в Ровно и держаться за юбку жены. Поручите мне что-то другое: вот увидите — выполню.

— Я с вами согласен, Петр Маркович. Но поймите: сейчас в лесу я не могу найти такого поручения. Будете работать вместе с нашими товарищами в городе. Задания будете получать от Николая Ивановича.

Не хотелось Петру устраиваться в Ровно на обычную работу, наблюдать за окружающей жизнью и ждать, пока кто-то из разведчиков зайдет к нему, чтобы поговорить. Каждый раз, встречаясь с нами, он просил поручить ему что-либо.

— Вы хоть чаще заходите ко мне, — просил он, скучая без дела.

Мы понимали тоску своего товарища, понимали его желание. И старались убедить его, что он для нас необходимый человек.

— В армии, на фронте, — говорил он, — одни в запасных частях, другие — в окопах, третьи — в разведке, а есть и такие, которые служат в обозе. Они тоже считаются на фронте. Так и я. Считается, что я в разведке, а фактически — в обозе.