Николай Гнидюк - Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы

• Название: Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы
• Автор: Николай Гнидюк
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Повести «Прыжок в легенду» и «О чем звенели рельсы» — первые произведения украинского писателя Миколы Гнидюка, переведенные на русский язык. В них рассказывается о героических делах специального партизанского отряда Д. Н. Медведева в глубоком тылу врага, о замечательном советском разведчике Н. И. Кузнецове, под чьим непосредственным руководством пришлось работать М. Гнидюку.

Рисуя портреты своих боевых друзей, автор показывает стойкость, отвагу, необычайную выдержку разведчиков в самых сложных ситуациях, их находчивость и смелость в минуты опасности. Писатель сообщает много дополнительных данных о деятельности обаятельного и мужественного Николая Ивановича Кузнецова.

---

— Вперед!

Мы открыли ураганный огонь из двадцати одного автомата и двух пулеметов и с криками «ура» ворвались в село.

Жорж Струтинский зарядил автомат диском трассирующих пуль и выпустил их вслед удиравшим бандитам. На одном загорелась ватная фуфайка. Он не понял, что это могло быть, и закричал:

— Братцы, они стреляют огненными пулями! Спасайтесь!

Поднялась паника. Пьяные, перепуганные, выскакивали бандиты из домов и кидались наутек.

Михаил Шевчук был мастером метать гранаты. Когда он попал в окно хаты, где горел свет, изнутри раздался дикий крик:

— Спасайтесь! У них минометы!

Мы заняли село без потерь. Атаман убежал. Десятков пять пьяных и полусонных бандитов ребята вытащили из погребов и сняли с чердаков. Среди трофеев оказались ржавые обрезы, топоры, вилы и даже сделанные из дерева макеты винтовок, выкрашенные в темный цвет.

— Это чтобы пугать население, — сказал Шевчук.

Допросили пленных. Оказывается, в Хотин прибыл сам Бульба. Он знал, что через это село ездят партизаны, и хотел раздобыть новые советские автоматы.

— Разрешите мне и Сухенко поговорить с этими мерзавцами, — обратился к Кузнецову Семенов, показывая на трех перепуганных бандитов с трезубцами на бараньих шапках.

Мы понимали, что он имеет в виду, и Николай Иванович категорически возразил:

— Этого делать не следует. Возможно, они заблуждаются. На первый раз их лучше отпустить.

До самого утра мы с Колей Струтинским занимались пленными. Их насобиралось около сотни. Мы выстроили всех в колонну и провели в нижнем белье с деревянными винтовками на плече через все село. Люди выходили из домов, смотрели на этих горе-вояк и от души хохотали.

После «парада» к «войскам» обратился Николай Иванович.

— Сегодня мы вам прощаем, — сказал он, — так как понимаем, что вас обманули. Но помните: если повторится что-либо подобное, живыми не выпустим.

В ответ послышалось:

— Мы больше не будем…

— Отпустите нас…

Но после хотинской встречи с бульбовцами стычки с националистами повторялись почти ежедневно.

Как-то бульбовцы устроили засаду, и одна из наших групп понесла большие потери: несколько партизан погибло, многие были ранены. Не вернулся в отряд один из лучших товарищей — комсомолец Петя Голуб. Пулеметная очередь прошила ему живот, но он, истекая кровью, сражался до последнего вздоха. Возвратившиеся партизаны рассказывали, что в селе Богуши расположился штаб националистов во главе с самим Бульбой. Командир приказал уничтожить эту банду. Операцию возглавил командир роты старший лейтенант Александр Базанов.

Бандиты торжествовали победу. По всему селу звучали их пьяные песни и дикие крики. Появление партизан было для них неожиданностью. Богушевский националистический «гарнизон» был уничтожен. Избежали расплаты только несколько бандитов, в том числе их атаман.

Действия националистических банд настолько осложняли обстановку, что наши разведчики уже не могли идти в город в одиночку или небольшими группами: до шоссейной дороги нас обязательно сопровождали рота или взвод хорошо вооруженных партизан. И все-таки бандеровцам иногда удавалось наскакивать на наших товарищей. Их мучили, пытали, а потом, если они не умирали от нечеловеческих страданий, убивали.

Жестоко расправлялись бандиты и с теми, кто питал к нам симпатии. Зверски уничтожали они целые села только потому, что в них жили поляки.

Было такое село Поляны. Было — потому, что когда мы пришли на его место, то увидели страшную картину: догорали дома и сараи, на деревьях раскачивались трупы мужчин и женщин, на земле валялись отрубленные детские головы, руки и ноги, а в воздухе стоял запах человеческого паленого мяса.

Картина была настолько неимоверной и ужасной, что командир не решился вести весь отряд через село.

В соседней деревне мы остановились на отдых, и люди рассказывали нам, что в Полянах жили преимущественно поляки и что накануне здесь проходили бандиты, называвшие себя партизанами.

— Надо найти этих головорезов! — сказал Медведев. — Найти и уничтожить! Приказываю сделать это немедленно!

Группа партизан ушла на поиски националистов. Пошло нас немного — человек двадцать пять. Бандеровцы были храбрыми лишь перед безоружным мирным населением, а стоило только партизанам неожиданно налететь с криками «ура» и автоматной стрельбой, как бандиты пускались наутек или «делали трезубец» (то есть поднимали руки вверх).

Мы двинулись в направлении села Знамировки. Прошли несколько километров, видим: идет навстречу какой-то мужчина. Поинтересовались, откуда и куда идет.

— Не спрашивайте, люди добрые, — отвечает. — Я едва убежал из села. Ворвались те, в черных шинелях, начали людей убивать, даже малышей не жалеют…

— Так они же, говорят, только поляков убивают? — спросил я.

— Неправда! Убивают всех подряд. Сам я украинец, и жена моя украинка. А убили ее, изверги. Слава богу, сестра детей успела забрать… И все потому, что мои сын на фронте против немцев воюет. А за что они поляков убивают? Разве поляки не люди? Такие же бедняки, как и мы. Чем они провинились? И нет божьей кары на этих выродков проклятых!

— Бог их не покарает, если мы не отомстим, — сказал Шевчук.

Расспросив, где именно хозяйничают националисты, мы пошли дальше. Минут через сорок добрались до хутора и видим: едут навстречу подводы, а на них — бандиты с трезубцами на шапках. Увидев нас, они соскочили и с радостными криками побежали навстречу.

— Они приняли нас за своих, — сказал Коля Струтинский. — Не стрелять! Возьмем их живьем, «мирным путем». Разговаривать только по-украински!

— Здорово, хлопцы! Слава Украине! — заорал один из бандитов.

— Здоровеньки булы! Героям слава! — не спеша ответил Струтинский. — Вы из какой сотни?

— Мы — служба безопасности из сотни Лиса. А вы из какой?

— А мы не из сотни, соколики. Нас целый курень, и мы — куренная служба безопасности.

— Кто же у вас куренной? Может, Дубовой? Или Клим Савур?

— Во-первых, Клим Савур не куренной, а во-вторых, мы не нарушим правил конспирации и не назовем вам нашего командира, — ответил я бандитам.

— Вполне резонно говорит наш начальник оперативного отдела, — поддержал меня Коля Струтинский. — Мы можем обо всем рассказать только вашему сотенному Лису. Где он сейчас?

Наш замысел удался: бандиты поверили и все как один вытянулись, словно по команде «смирно». Не ожидая, пока они скажут, где их вожак, Коля обратился к Шевчуку:

— Пан Шевчук, возьми пять боевиков и иди на связь с Лисом.

— Наш сотенный тут недалеко, километра два будет, не больше, в соседнем хуторе. Он с группой боевиков пошел туда, а нам приказал прочесать эти хаты. Бьем ляхов и большевиков. Давайте вместе позабавимся, — сказал усатый здоровяк, очевидно старший группы.

— Погодите, хлопцы! — остановил его Коля. — На этом хуторе вам делать нечего. Здесь живой души не осталось, мы хорошо поработали. Лучше скажите, правда ли, что вы из сотни Лиса? Может быть, вы красные партизаны?

— Побойся бога, нет! Вот крест святой, мы из сотни Лиса. А ну, Чуб, ты, Хвалько, и ты, Печенка, идите с этим паном, — усатый показал на Шевчука, — к нашему сотенному!

Потом он засмеялся и объяснил:

— Это у нас клички такие: Зенон — большой чуб носит, Филипп любит прихвастнуть, а Степану, кроме жареной печенки, ничего не подавай. Вот и окрестили мы их Чубом, Хвальком и Печенкой.

Трое бандитов вышли из строя, щелкнули каблуками и снова вытянулись по стойке «смирно».

— Ну ладно, — сказал Струтинский, — идите к Лису.

Шевчук с пятью партизанами в сопровождении трех бандитов двинулся к соседнему хутору.

— А вас, — обратился Коля к оставшимся (их было десятка полтора), — мы сейчас поведем в наш штаб.

— О! — довольно воскликнул здоровяк. — Мы с большим удовольствием пойдем. Я еще никогда не видел куренного.

— Но знайте: законы у нашего куренного железные. Не знаю, будет ли вам приятно, но придется сдать оружие, пока не придет Лис.

— Неужели вы нам не верите? — удивился бандит и, не дожидаясь ответа, положил на землю свой автомат. Потом обратился к своим: — Сдавайте, хлопцы!

Через минуту все оружие было сложено в одну кучу. Тем временем партизаны окружали бандитов. Коля Струтинский скомандовал:

— Смирно, кругом!

Бандеровцы послушно подчинились его приказу.

— А ну, Гнедой, — обратился ко мне Коля, — перепиши все их клички и кто с какого Бремени в сотне Лиса. Только, слышите, говорите правду нашему начальнику оперативного отдела.

— Да мы все скажем. Даже кто сколько ляхов убил. Можете проверить…

Я начал переписывать, но партизаны по сигналу Струтинского бросились на бандитов и крепко связали их парашютными стропами. Один из бандеровцев успел выхватить из кармана гранату, но Борис Сухенко с такой силой ударил по его руке, что она хрустнула и повисла. Вскоре связанные бандиты лежали на подводах с кляпами во рту и только стонали.