Айя Линг - Ужасная сводная сестра (ЛП)

• Название: Ужасная сводная сестра (ЛП)
• Автор: Айя Линг
• Издательство: ЛП
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

Когда Кэт случайно разрывает старую книжку с картинками, то обнаруживает, что попала в мир Золушки - в облике Катрионы, одной из ужасных сводных сестер. Её жизнь переворачивается верх тормашками, так как теперь она - высокородная леди, и должна научиться выживать в высшем свете, в том числе, понять, как проходить через дверь в огромной юбке с кринолином. Чтобы вернуться назад, Кэт должна довести сказку до счастливого финала. Но проблем множество: другая сводная сестра просто невероятно красивая, мама-фея крёстная куда-то исчезла, а принц, несмотря на свою необыкновенную привлекательную внешность, искренне не любит балы. Сможет ли она снова вернуться в современный мир?

---

— Кэт?

— Эдвард?

Я замираю, а потом стараюсь вырваться, но какая-то невидимая сила тянет меня вниз. Глядя наверх, вижу Крю, который танцует в воздухе и ухмыляется как сумасшедший.

Чёрт! Я обнимаю принца руками за шею и снова пытаюсь подняться, но нога запутывается в платье. Мои бесполезные усилия приводят к тому, что я падаю ему на грудь.

— Простите меня, — выдыхаю я. — Вы можете сесть? В этом дурацком платье так много складок и оборок.

— Кэт, — его голос звучит напряжённо, он сбит с толку, но не шевелится. — Скажи мне, почему ты оказалась в доме моего кузена в этом скандальном платье.

Хм, потому что я намереваюсь соблазнить его?

— Хм... у меня есть шаль, которую я сняла, потому что... потому что там слишком жарко... — мямлю я и мои щёки горят. Кажется, моё объяснение позволяет нарисовать гораздо худшую картинку.

— Вы можете, наконец, подняться? — резко спрашиваю я. — Мне нужно домой.

Его глаза блестят как у Тёмного Лорда.

— Нет, пока не объяснишь, зачем ты здесь.

Я бросаю на него самый смертоносный взгляд, на который только способна, и делаю очередную попытку, на этот раз медленную, но его рука прижимается к моей пояснице, и у меня не выходит продвинуться ни на дюйм. Даже если Крю перестанет меня мучить, у Эдварда таких намерений нет.

— Кто-нибудь может нас увидеть, — шепчу я. — Разве вас не должны волновать такие вещи, как приличия?

Рука не сдвигается. Вообще-то, кажется, что он прижимает меня ещё сильнее.

Я вздыхаю.

— Ладно. Ваш кузен сказал, что мне можно посещать его библиотеку даже тогда, когда его нет дома. Я была на цветочном шоу, и так как его дом находится так близко, то решила воспользоваться его приглашением и прийти сюда.

— На тебе была шаль, когда ты была на цветочном шоу?

— Разумеется, была! — как бы мне не хотелось соглашаться на дурацкую идею Крю с соблазнением. У меня никогда ничего не получается, и когда я пытаюсь что-нибудь сделать, в результате всё становится только хуже.

— Хорошо, — на его лице читается явное облегчение. — Гален рассказал мне, что ты выступила в мою защиту, когда леди Фрермонт нелестно обо мне отзывалась.

Я в смущении отворачиваюсь.

— Не стоит об этом упоминать. Я просто не могла согласиться с её точкой зрения.

— Что я всего лишь украшение? — его тон слегка удивлённый. — А мне казалось, что ты — единственная девушка в королевстве, которую не волнует моя внешность.

— Я была бы лицемеркой, если бы утверждала обратное.

— Так ты находишь меня привлекательным?

Я вспыхиваю. Он опять флиртует. Мне нужно положить этому конец.

— Слушай, не знаю, может быть, я объясняю недостаточно понятно, но если ты немедленно не перестанешь, я врежу тебе по носу. Обещаю, что тогда ты станешь менее привлекательным.

Он смеётся глубоким, богатым, чертовски сексуальным смехом, который поднимается в его груди и посылает вибрации по всему моему телу. Неохотно обнаруживаю, что смеюсь вместе с ним.

Парень медленно поднимается, опираясь одной рукой о пол, а вторую прижимает к моей спине, удерживая меня. Когда мы оба садимся прямо, он протягивает руку и прикасается к розе в моих волосах. Каким-то чудом она не выпала, во время моего полета с лестницы.

— Она из моего сада?

— Да, — говорю я, и мое сердце бьётся. — Хотя она и великовата.

— Она тебе идёт.

Я встречаюсь с ним взглядом, и на секунду время замирает. Он проводит рукой по моей щеке, убирая волосы с лица, и заправляет длинную прядь мне за ухо. От его пальцев исходит жар, и по моему телу проходит дрожь от нежных прикосновений. Внезапно, меня беспокоит то, что я сижу у него на коленях, с обнажёнными плечами, мои юбки запутались в его брюках, а руки прижаты к его груди, в то время как его лицо находится лишь в паре дюймов от моего.

Тревожный сигнал. Загипнотизированная его взглядом и прикосновениями, я застываю на месте. Краем глаза замечаю Крю, парящего в воздухе с широкой улыбкой на лице. Он выглядит как репортёр, который только что застал знаменитость за изменой жене.

Я отталкиваю принца и поднимаюсь на ноги. Каким-то образом, мне удается держаться одной рукой за перила, в то время как второй расправляю юбку. Бросаю на Эдварда быстрый взгляд, лицо которого пустое и бесстрастное. Если он и обиделся, то не показывает этого.

— Ну, — прочищаю горло. — Мне лучше подняться и забрать свою шаль. — Я отворачиваюсь, но какая-то тяжесть ложится мне на плечи.

— Не снимай его, пока не окажешься дома, — говорит принц, его голос твёрдый и повелительный. — У меня нет никакого желания думать о том, что кто-нибудь наткнётся на тебя в таком виде.

Сомневаюсь, что надевать его пальто — верное решение, но не смею с ним спорить. Голова всё ещё кружится, мысли в беспорядке. Эдвард собирался поцеловать меня! Но он же не может, ради Бога, я же одна из ужасных сводных сестер! Принц НЕ ДОЛЖЕН влюбляться в сводную сестру! Это так НЕПРАВИЛЬНО! Как мне тогда вообще вернуться в современный мир?

Глава 23

Мы возвращаемся в библиотеку. Я мёртвой хваткой держусь за перила, пока мы поднимаемся по лестнице, хотя в этом нет такой уж необходимости. Крю исчез, слава Богу, вероятно потому, что шоу закончилось.

Из-за того, что переносить тишину дальше невозможно, предпринимаю храбрую попытку заговорить.

— Теперь твоя очередь объяснять. Как ты здесь оказался?

Эдвард искоса смотрит на меня.

— Ты уже знаешь, что законопроект отклонили. Так что мы с Генри пытаемся придумать, как сделать так, чтобы его приняли в следующий раз.

Слава Богу, сейчас он снова становится обычным и серьёзным.

— И какого рода попытки вы предпринимаете?

— Генри опрашивает своих знакомых медиков, могут ли они сотрудничать и дать свидетельства того, что двенадцатичасовой рабочий день принципиально вреден для детского здоровья.

Я чуть не фыркаю.

— В парламенте сидят совсем дураки? Им нужен доклад врачей о том, что работать двенадцать часов вредно для здоровья?

— Как всегда оскорбляешь правящую партию, не так ли? — он хмыкает, но его лицо снова становится серьёзным. — Веришь или нет, но существуют недобросовестные врачи, которые утверждают, что нынешний режим не приносит никакого вреда. Я лично слышал это несколько раз. Один хотя бы, ради приличия сказал: "Поскольку я не осматривал этих детей, то не могу высказывать свое мнение", — его выражение лица мрачное, а голос напряжённый. — Но есть и другой, который на вопрос, будет ли зависеть здоровье восьмилетнего ребенка от четырнадцатичасового рабочего дня ответил: «Думаю, что нет».

У меня отвисает челюсть.

— Он сумасшедший.

Эдвард прикусывает нижнюю губу.

— Заверяю тебя — это его точные слова.

Я вижу свою шаль на диване перед камином, и, скидывая пальто Эдварда, накидываю её на плечи, застегивая брошь.

— А вы обсуждали это с мистером Уэллсли? — спрашиваю я.

Он слегка приподнимает брови.

— Ты беспокоишься о том, что мистер Уэллсли также работает с нами?

Я чуть вздёргиваю подбородок, ощущая лёгкий прилив гордости.

— Не только мистер Уэллсли, но также и другие рабочие с фабрик. Они собирают людей вместе, чтобы протестовать против несправедливости.

Теперь Эдвард кажется встревоженным.

— Что именно ты знаешь? А ты... ты присоединилась к ним?

Только не это! Чувствую, назревает лекция. Может быть не настолько презрительная, как от Конского Хвоста Годфри, но определённо, поощрений не будет.

— А что ты скажешь, если так и есть?

Он расслабляется.

— Они тебе не позволили. Я должен был знать, что у них хватит порядочности не позволять леди появляться на публике.

Во мне поднимается раздражение. Итак, он не так уж сильно отличается от Конского Хвоста Годфри.

— Значит ты считаешь, что леди должна оставаться дома и ходить на вечеринки, пока не найдёт себе мужа?

— Я верю, что положение леди не настолько двойственно, как тебе это представляется. Ты определённо не обязана посвящать себя домашним делам, но также и не должна ходить на митинги в компании рабочих.

— А как насчёт моих визитов к семье Эллы? Если бы я тогда не появилась, её мама могла бы и не поправиться.

Эдвард поджимает губы.

— Это другой вопрос, Кэт. Не сомневаюсь, что ты увлечена этим вопросом, и это даже... очаровывает. Но если говорить серьёзно, ты не так уж сильно можешь помочь.

Моё сердце пропускает удар на слове "очаровывает". Но потом я начинаю негодовать.

— Что это значит — я не сильно могу помочь? Ты считаешь, что я могу служить только украшением?

Он хмыкает.

— Кэт, рабочие мобилизуются в группы. Представь себе: ты стоишь перед ними и говоришь речь, побуждая их надавить на парламент. Как люди воспримут девушку, которая не проработала и дня, и которая симпатизирует бедным и говорит им бороться за свои права?