Желю Желев - Фашизм. Тоталитарное государство

• Название: Фашизм. Тоталитарное государство
• Автор: Желю Желев
• Издательство: Новости
• Жанр: Политика
• Год: 1991
• ISBN: 5-7020-0381-0

Книга написана автором в конце 60-х годов. После неоднократных безуспешных попыток ему удалось опубликовать свою работу в начале 1982 года. Вскоре после выхода в свет книга была запрещена и изъята из торговой сети. Вновь она была издана лишь в 1990 году.

Ж. Желев ставит своей задачей рассмотреть и проанализировать некоторые аспекты развития фашизма как системы и формы государственной власти.

---

Судебный психиатр на Нюрнбергском процессе д-р Джильберт в своих мемуарах рассказывает о реакции подсудимых во время показа фильма о концентрационных лагерях и газовых камерах:

Кейтель. Это ужасно! Когда я смотрю на это, мне стыдно, что я немец... Никогда не смогу смотреть людям в глаза (95—5).

Фон Папен. Не хочу смотреть на позор Германии (95—5).

Функ, который как председатель имперского банка принимал от ведомств СС на хранение золотые кольца и зубные коронки жертв Освенцима, все время повторял: «Это ужасно, это ужасно!» (95—5).

Ганс Фриче, заместитель Геббельса, опровергавший на протяжении всего существования национал-социализма иностранную «клевету» о зверствах в Германии, заявил в Нюрнберге: «Нет такой силы на земле и на небе, которая могла бы смыть этот позор с моей страны!» (95—5).

Фриц Заукель, этот поставщик военных рабов, заявивший в начале своей карьеры на съезде нацистской партии в Нюрнберге, что будет служить фюреру «с фанатичной верой», был вынужден признать на процессе: «Это позор для нас, для наших детей и внуков» (95—5).

Так соучастники в преступлениях «оказались» невинными.

Это относится не только к главным военным преступникам в Нюрнберге, но и ко всем преступникам более низких рангов. Каждый из них, оказавшись перед судом, перекладывал ответственность на более высокую инстанцию, чьи указания выполнял. Более высокая инстанция перекладывала ответственность выше — и так до вершины. Во всем виноват он, верховный вождь.

Аналогично вели себя имперские генералы. Они утверждали, что вели войну «по-рыцарски» и на Востоке — тоже, но «грязные свиньи» из гестапо и СС по указаниям свыше совершали те ужасные преступления, которые бросили тень на престиж германской армии. Психоз перекладывания ответственности особенно характерен для генералов, которым пришлось объяснять военные поражения Германии на фронтах. Каждый из них в своих мемуарах ссылается на грубое и некомпетентное вмешательство Гитлера, который срывал тщательно подготовленные операции (113—95, 101, 141, 147, 153). Промышленные дельцы, широко использовавшие принудительный труд заключенных, также снимали с себя всякую ответственность. К большому удивлению судей оказалось, что многие из них не знали об ужасных условиях в лагерях и о преступлениях эсэсовской охраны. Некоторые из них не были согласны с подобным отношением СС к рабочим, но сделать ничего не могли, так как СС считало рабочих своей собственностью... На самом же деле все директора «И. Г. Фарбениндустри», например, знали о судьбе лагерных заключенных, в каких условиях работают эти несчастные люди (111—560, 561, 564), но считали это нормальным с точки зрения задач, стоявших перед третьим рейхом.

В письме бывшего узника В. Клинга к фройлейн Фровейн, сестре оберштурмфюрера СС, говорится: «...Здесь самое место сказать, что непосредственно после освобождения я имел возможность наблюдать сотни таких «железных», для которых ежедневные массовые убийства стали скучной работой. Все было именно так, как представлял я себе это целых 12 лет, и даже еще более позорно: жирная скулящая сволочь, каждому из них хватало бесстыдства обратиться к вошедшему в камеру бывшему заключенному с вопросом: «Есть у вас сигареты?». А следующими словами были: «Во всем виноват Цирейс». А тот лежал раненный (более 100 бывших лагерников 16 национальностей предложили свою кровь для переливания, чтобы спасти жизнь этому главному свидетелю) и, пока не впал в бессознательное состояние, проклинал Эйгруббера — гаулейтера Верхней Австрии, который якобы был единственным виновником и на нем лежит вся ответственность...

...Черт подери, кто кого вел или подвел? Фюрер, дьявол или какой-нибудь бог?

Верно ли, что никто на воле не знал о преступлениях, совершавшихся в лагере и вне лагеря? Истина в том, что миллионы немцев, все эти отцы и матери, сыновья и дочери не видели преступления в этих преступлениях.

Миллионы других ясно понимали, что происходит, но не хотели ничего знать, и этот «фокус» им удавался» (111—326).

«Истина» в том, что виновны как партийные и государственные руководители, так и генералы, промышленники и полицейские. В известном смысле виноваты все, кто служил этому государству и таким образом участвовал в его преступлениях. Виноваты все, кто содействовал созданию подобной системы. Дело в том, что фашистская система преступна в своей основе, так как держится на насилии и всеохватывающем терроре (физическом, политическом, моральном, идеологическом). Она не может существовать, не совершая преступлений. Уничтожая гражданские и политические свободы (слова, печати, собраний, выбора места жительства, труда) и предоставляя необъятную власть одному лицу, нацистское государство становится преступным еще до того, как совершило военные преступления против других народов. Поэтому нужно осудить саму систему, ее институты, и только после этого — лиц, занимавших в ней ответственные посты.

V. Концентрационные лагеря

Мы считаем пятой характерной чертой фашистского государства концентрационные лагеря, ибо без них оно существовать не может. Лагеря — подземное царство режима, тщательно скрываемое как от внутреннего, так и от мирового общественного мнения. Они необходимы из-за огромных масштабов репрессий и террористического характера системы в целом. В 1939 году в тюрьмах и концлагерях Испании находилось около 1 миллиона человек. Лагеря порождены самой сутью фашистского государства. Связь между тем и другим настолько очевидна, что можно сказать: фашистских государств без концлагерей не бывает.

Классического государственного средства насилия — тюрем — оказывается недостаточно по двум причинам: во-первых, они не в состоянии вместить всех, подвергнутых репрессиям, и, во-вторых, с финансовой точки зрения тюрьмы стоят слишком дорого. Новая форма — концентрационные лагеря — устраняет эти затруднения. У лагерей много преимуществ перед тюрьмами: они более экономичны и даже экономически выгодны благодаря эксплуатации принудительного труда в больших размерах. Кроме того, эта так называемая мера перевоспитания трудом (на воротах немецких лагерей красовался девиз: «Труд делает человека свободным») легально подвергает физическому уничтожению (непосильным трудом и хроническим голодом) неугодных режиму.

Подлинный смысл концентрационных лагерей — этого чудовищного изобретения XX века — раскрыт со всей откровенностью в известной речи Гиммлера перед личной гвардией фюрера. Разъясняя необходимость концентрационных лагерей офицерам лейбштандарта СС имени Адольфа Гитлера в Меце, он заявляет: «Эта деятельность необходима, как я уже сказал, во-первых, для того, чтобы изолировать этих «отрицательных» людей от германского народа, во-вторых, чтобы впрячь их в работу на пользу великой народной общности: дробить камни и обжигать кирпич, чтобы фюрер мог осуществить свои великие стройки, и, в-третьих, чтобы деньги, полученные таким прозаическим способом, были направлены на строительство домов, на обработку земли и строительство поселков, чтобы наши солдаты и офицеры могли жить, иметь дома, в которых они будут создавать большие семьи и рожать много детей» (111—205).

В разные периоды развития фашистского государства ударение делается на разные аспекты назначения лагерей. Первоначально концлагеря в Германии служат для изоляции политических противников режима от населения, дабы они не могли влиять на него «разлагающе». Такое предварительное заключение неблагонадежных или просто подозрительных в политическом отношении лиц по усмотрению полиции, без обвинительного заключения, без суда, без приговора, без указания срока наказания называется превентивным арестом. Первые концентрационные лагеря называются в документах «лагерями превентивного ареста». Такое назначение имели Бухенвальд, Дахау, Равенсбрюк и Заксенхаузен.

Нацистское правительство заключает в концентрационные лагеря своих политических противников независимо от их партийной принадлежности, национальности, вероисповедания, мировоззрения, возраста и пола. Террор тотален по принципу «Кто не с нами, тот против нас». Среди заключенных в Бухенвальде, например, были коммунисты, социал-демократы, сторонники партий центра, евангелисты и католические священники, еврейские проповедники, представители всех слоев населения. Достаточно отправить донос в СС, СА или гестапо, чтобы человек был немедленно арестован. Характерно для фашистского государства, что оно подвергает аресту не только известных активных своих противников, но и потенциальных врагов, т.е. тех, кто еще не выступил, но мог бы выступить против режима, ибо не дал гарантий, что намерен перейти на его сторону и будет сотрудничать с ним.

В этом отношении очень красноречивы показания Геринга на Нюрнбергском процессе: «Арестовывались и направлялись в превентивное заключение люди, не совершившие какого-либо преступления, но способные в том случае, если бы они остались на свободе, совершить всевозможные действия, направленные к причинению вреда германскому государству» (90—28).