Кристи Бромберг - Управляемые

• Название: Управляемые
• Автор: Кристи Бромберг
• Жанр: Эротика

Райли Томас привыкла держать все под контролем. Но она встретит единственного мужчину, который способен заставить ее наслаждаться потерей контроля…

Я — исключение из правил.

В мире, полном на все согласных женщин, я — вызов соблазнительному и невероятно привлекательному Колтону Доновану. Мужчине, который привык получать все, что хочет, во всех проявлениях жизни. Он — безрассудный плохиш, который постоянно скользит по краю тонкого лезвия, стремясь выйти за пределы, время от времени сбиваясь с курса.

Колтон ворвался в мою жизнь как торнадо: ослабляя мой контроль, исследуя мои слабые места далеко за их пределами, и ненароком проникая под защитную стену вокруг моего исцеляющегося сердца. Разрывая на куски мир — со своим укладом, предсказуемостью и дисциплиной, который я так бережно восстановила.

Я не могу ему дать то, что он хочет, а он не может дать мне то, в чем нуждаюсь я. Но после проблеска темных тайн его израненной души под его идеальной внешностью, как я могу заставить себя уйти?

Наше сексуальное влечение бесспорно. Наша индивидуальная потребность в абсолютном контроле неопровержима. Но когда наши миры сталкиваются, достаточно ли будет влечения, чтобы соединить нас или наши невысказанные секреты и конфликт интересов разделят нас?

---

Я вздыхаю против его губ, полностью околдованная и целиком очарованная им. Прислоняюсь лбом к его лбу, беру паузу, чтобы успокоить переполненное бушующими переживаниями нутро.

— Так, — говорит Колтон, отстраняясь и мягко целуя меня в лоб, и затем продолжает. — Есть две вещи, которые мы обязаны сделать, прежде чем уйти.

Он поднимается со скамейки, засовывая пакет со сладкой ватой подмышку, глядя на него с ухмылкой, потом хватает меня за руку и тянет, поднимая на ноги.

— О, правда? И что это может быть?

— Мы должны прокатиться на колесе обозрения, — вещает он, игриво похлопывая меня по заднице, — и я просто обязан выиграть для тебя мягкую игрушку.

Я громко смеюсь, в то время как мы направляемся к колесу. Очередь к нему короткая, и мы праздно болтаем, удивляясь тому, как много у нас общего, несмотря на происхождение из таких разных семей. Насколько схожи наши симпатии и антипатии. Одни и те же предпочтения в кино и в телепрограммах.

Мы входим в кабинку, и поручень безопасности опускается на наши колени. Колесо медленно вращается, Колтон закидывает руку мне на плечо.

— Так ты не закончила рассказывать мне о себе.

— Что такое? — смеюсь я. — Думаешь, я не заметила, что ты сегодня ещё не был предметом для разговора?

— Я следующий, — обещает он, целуя меня в висок, когда я прижимаюсь к его теплу и безопасности его рук, пока мы поднимаемся всё выше. Он обращает внимание на человека, жонглирующего шариками.

— Скажи мне, Райли, каким ты видишь своё будущее? Красивый муж, два с половиной ребенка и белый забор?

— Ммм, может быть. Однажды. Но муж должен быть горячим и милым, — я преувеличенно громко смеюсь. — И без детей.

Чувствую, как напрягается от моих слов его тело, его молчание оглушительно, прежде чем он реагирует:

— Это сюрприз для меня. Ты любишь детей. Работаешь с ними каждый день. Неужели ты не хочешь завести своих? — Я слышу в его голосе замешательство, чувствую, как движется у моей макушки его челюсть, упираясь в неё.

— Посмотрим, что приготовит мне судьба, — отвечаю я, надеясь, что он удовлетворится моим ответом, и не станет допытываться дальше.

— Смотри! — я указываю на горизонт, где верхняя часть полной луны только поднимается над холмами, радуясь, что у меня появилась причина сменить тему. — Так красиво!

— Хм-хм, — бормочет он, пока мы сидим и наблюдаем её восхождение. — Знаешь, какое есть правило, когда, катаясь на колесе обозрения, ты достигаешь высшей точки?

— Нет. Какое? — Поворачиваюсь я к нему, слегка отстраняясь от тепла его рук.

— Такое, — отвечает он, накрывая мой рот своим, а рукой зарываясь в мои волосы. Голод в его поцелуе так ощутим, что на время я теряю себя в нём. Его язык проскальзывает мимо моих губ, по пути обольстительно их облизывая. Я полна ощущений: тихий шорох колеса, горячее тепло кончиков его пальцев, шёпот на моей щеке, сладкий вкус сахарной ваты на его языке, моё затихающее имя на его губах. Мы медленно опускаемся вместе с колесом, и, осознав это, отрываемся друг от друга, огонь, бушующий между нами, отступает.

— Милостивый Иисус, — потешаясь, ворчит Колтон, ёрзая на сиденье, чтобы шов на джинсах не давил на его возбуждённую промежность. — Я реагирую на тебя, как чёртов подросток, — он качает головой, его накрывает смущение.

— Да ладно, Ас, — говорю я, моё эго очень довольно его комментарием и тем, как я на него влияю. — Ты должен мне игрушку.

Спустя тридцать минут и несколько пройденных игр, с ноющими от смеха боками, благодаря игривым шуточкам Колтона, я становлюсь гордой владелицей огромной и очень ассиметричной плюшевой собаки. Я прислоняюсь к углу одного из зданий на территории ярмарки, согнув колено, ступнёй одной ноги упираясь в стену, а на моём бедре покоится мой новый заветный приз. Я наблюдаю за тем, как Колтон доигрывает в последнюю игру, берёт маленький приз, который он только что выиграл, и вручает его маленькому мальчику, стоящему рядом с ним у стенда. Он треплет пацана по голове и улыбается его маме, прежде чем направиться ко мне. Его тугие мышцы перекатываются под футболкой, пока он движется, и всё его тело кричит, что оно создано для греха. Я не могу оторвать от него глаз. Я вижу, что не одна я не могу — мама мальчика смотрит вслед уходящему Колтону с благодарностью во взгляде.

— Тебе весело? — спрашивает он, приближаясь ко мне, и дёргает собачье ухо. Я глупо ему усмехаюсь. Как будто есть смысл спрашивать. Я же с ним?

Он тянется и ведёт кончиком пальца по моей щеке.

— Я люблю твою улыбку, Райли. Ту, которая прямо сейчас на твоём лице, — он обхватывает ладонью мою шею сзади, большим пальцем проводя по нижней губе. Его прозрачные глаза изучают мои и что-то в них выискивают. — Ты выглядишь такой беззаботной и радостной. Такой красивой.

Я склоняю голову, мои губы прощально касаются его пальца.

— В отличие от тебя? — спрашиваю я. Он вопросительно выгибает брови. — Когда улыбаешься ты, твоё лицо кричит о проказах и неприятностях, — и о горе, мысленно добавляю я.

Я качаю головой, когда улыбка, которую я только что описала, появляется на его лице. Провожу свободной рукой по его груди, довольная шипением, сопровождающим его дыхание, в ответ на моё прикосновение, и вижу огонь, пляшущий в его глазах; и это выражение «я типичный плохой парень» написано на нём большими буквами.

Его улыбка становится шире:

— Плохой мальчик, да?

Прямо сейчас, в этот момент, понимаю — нет такого варианта, что я когда-нибудь буду в состоянии противостоять ему — с его взъерошенными волосами, изумрудными глазами, и этой улыбкой. Смотрю на него из-под ресниц, прикусив нижнюю губу.

— А ты из тех девочек, которым нравятся плохие мальчики, Райли? — спрашивает Колтон низким хриплым голосом, в котором сквозит желание, его губы в сантиметрах от моих, глаза горят решимостью.

— Неа, — шепчу я, едва имея достаточно самообладания, чтобы выговорить это вслух.

— А ты знаешь, что нравится плохим мальчикам? — он кладёт руку мне на поясницу, с силой прижимая к себе. Горячие вспышки удовольствия взрываются в каждой точке, в которой соединяются наши тела.

О, боже! Его прикосновения. Твёрдое тело, прижатое к моему, вызывает жгучую потребность в том, чего я не должна желать. Не должна хотеть от него. Но у меня больше нет сил с ним бороться. Я рвано втягиваю воздух, не доверяя собственным голосовым связкам.

— Нет, — всё, что получается сказать в ответ.

И после следующего вздоха Колтон сокрушает мой рот иссушающим жаром поцелуем, окрашенным почти насильственным желанием. Он целует меня так, будто мы в одиночестве в его комнате. Его руки проходятся по всей длине моего тела, порхают на шее, берут в чашу ладоней лицо, пока он медленно ослабляет интенсивность поцелуя.

В качестве завершающего штриха Колтон оставляет лёгкий поцелуй на кончике моего носа, затем отклоняется; дьявольский взгляд всё ещё тлеет в его глазах.

— Итак, нам плохим мальчикам, — продолжает он, в то время как моя голова всё ещё кружится, — нам нравится, — он наклоняется, его губы у моего уха, тепло дыхания щекочет кожу. Думаю, сейчас он собирается сказать мне что-то эротическое. Что-нибудь шаловливое, что он хочет со мной сделать, и от затянувшейся паузы я зависаю в раздумье, — ужинать!

Я откидываю голову и громко хохочу, рукой на его груди отодвигая его от себя. Он смеётся вместе со мной, забирая у меня из рук плюшевую собаку.

— Попалась! — восклицает он, хватая меня за руку, и мы покидаем ярмарку.

Мы пробираемся к машине, болтая ни о чём, затем выезжаем с парковки. Пока мы едем, Колтон включает радио, я тихонько ему подпеваю.

— Тебе действительно нравится музыка, да?

Я улыбаюсь ему, продолжая петь.

— Ты знаешь слова каждой звучавшей сейчас песни.

— Это — моя незамысловатая форма терапии, — отвечаю я, регулируя ремень безопасности так, чтобы повернуться и смотреть ему в лицо.

— Свидание было настолько плохим, что тебе уже нужна терапия? — острит он.

— Прекрати! — я смеюсь его шутке. — Я серьёзно. У музыки лечебный эффект.

— Как это? — спрашивает он; его лицо сосредоточено, потому что мы выехали на оживлённую I-10.

— Мелодия, слова, чувства, которые за всем этим скрываются — так просто всего не передать, — я пожимаю плечами. — Не знаю. Полагаю, иногда музыка говорит о моих чувствах лучше, чем я сама. Может быть, когда я пою, всё, о чём трусила сказать кому-то, я опосредованно могу сказать в песне. Думаю, для меня это лучший способ описать что-либо, — по моим щекам ползёт румянец, потому что я чувствую себя глупо, что не в состоянии объяснить лучше.

— Не смущайся, — говорит он мне, протягивая руку и располагая её на моём колене. — Я улавливаю суть. Понимаю, что ты пытаешься мне сказать.

Я собираю воображаемые ворсинки с моих джинсов, — это моя нервная привычка, когда я попадаю в неловкую ситуацию. Тихо смеюсь: