Роджер Бэкон - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Роджер Бэкон
• Издательство: Издательство францисканцев
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-89208-056-0

Данное издание впервые представляет русскому читателю сочинения знаменитого английского богослова, философа и естествоиспытателя, монаха-францисканца Роджера Бэкона (ок. 1214 — после 1292). Р. Бэкон известен как один из предвестников методологии науки Нового времени. Критикуя схоластические методы познания, характерные для XIII в., Р. Бэкон подчеркивает значение математики, астрономии, географии, филологии для достижения истинного знания. Большое внимание он уделяет опыту как критерию истины. Настоящее издание включает фрагменты наиболее известного труда Р. Бэкона — «Opus maius» («Большое сочинение»), а также его работу «О тайных деяниях искусства и природы и о ничтожности магии».

В фигурных скобках {…} даны ссылки на литературу, источники, а в прямоугольных скобках […] даны примечания.

---

Similiter Ptolemaeus in libro De dispositione sphaerae dicit, quod iudicationes astronomi de rebus inferioribus non sunt inventae ex scientia artificili, quare sunt fines earum necessariae, sed sunt ex eis quae sunt secundum plurimum. Et iterum dicit: "Astronomi affirmaverunt illud non secundum viam artificialem, nec secundum ingenium determinatum, sed per convenientiam cadentem superrem propinquiorem". Et tertio dicit, quod manifestum est quod illud quod affirmant non est affirmatum nisi secundum rem plurimam, non secundum viam artificialem et non est res faciens illud necessarium". Propter illud ergo cadet multotiens error in eis, ut affirmat. Et Ptolemaeus in primo capitulo Quadripartiti dicit: "Huius autem tam excellentis artis occulta profunditas eiusque tam augusta et incomprehensibilis exercitatio, ut ab humano ingenio eam impossibile sit penitus amplecti, ex ineffabili subtilitate, eiusque admiranda quasi quadam divinitate videtur contingere. Longe enim ab humano sensu remota est, et corpoream transcendens naturam quasi ultra hominem eminus transcenditur". Et tertio capitulo dicit, quod ex nimia ipsius artis profunditate quicunque error incidit.

Равным образом, Птолемей в книге О расположении сферы говорит, что «суждения астронома о вещах подлунного мира не взяты из науки о рукотворном, а потому не необходимы по отношению к ним, но взяты от того, что происходит в большинстве случаев». И, опять-таки, говорит, что «астрономы утверждают это не сообразно пути и не сообразно каким-то особым врожденным свойствам, но сообразно наиболее близким вещам — на основании подобия». И, в-третьих, говорит: «Ясно, что то, что они [т. е. астрономы] утверждают, утверждается только в соответствии с тем, что происходит в большинстве случаев, а не сообразно пути науки о рукотворном, и [потому] суждения [астрономии] не необходимы». И на этом основании в суждениях астрономов возникают многочисленные ошибки. И Птолемей в первой главе Четверокнижия говорит: «Глубина этого превосходного искусства сокрыта, а занятие возвышенно и сложно, так что человеческим умом полностью охватить его нельзя — вследствие несказанной утонченности, а удивительные вещи этого искусства совершаются, на первый взгляд, как бы неким божеством. Ибо оно сильно отдалено от человеческого чувства и превосходит телесную Природу так, как если бы далеко отстояло от [познавательных возможностей] человека». И в третьей главе он говорит, что вследствие чрезвычайной глубины этого искусства происходят разнообразные ошибки.

Quapropter secundum Ptolemaeum, cui nunc temporis maxime ascribitur ratio iudicandi, manifestum est quod astrologus non potest dare plenam certitudinem suorum iudiciorum, praecipue in singulis. Quod etiam non solum ex his liquidum est, sed ex aliis eius sermonibus, quibus licet innuat possibilitatem iudicandi de multis cum rationabili certitudine, tamen tantam difficultatem simplicity arti inesse pronuntiat, ut facile pateat ipsum penitus definire, quod non debet astronomus de sufficienti certitudine in singulis gloriari. […] Ex quibus verbis et consimilibus manifestum est, quod de intentione Ptolemaei non est quod astrologus det in particulari certum iudicium et sufficiens in singulis; sed in universali, et medium inter necessarium et impossibile, et non in omnibus potest determi natum dare iudicium. Propter quod Avicenna, qui opera Ptolemaei complevit, ut ipsemet recitat in prologo libri Sufficiaitiae, manifestat in decimo Metaphysicae, quod astrologus non potest certificare in omnibus nec debet, propter instabilitatem materiae generabilis et corruptibilis, quae non in omnibus semper oboedit virtuti coelesti, ut dicit Messehalae ponens exemplum de magnete, quia virtus eius non habet potestatem super ferrum nisi in debita distantia et in aliis conditionibus quae exiguntur ad attractionem fuerit adaptatum.

А потому согласно Птолемею (которому в первую очередь в настоящее время приписывают [указанное] мнение [о необходимости и полной достоверности суждений астрологии]), ясно, что астролог не может дать полной достоверности своим суждениям, особенно, если речь идет о единичных вещах. И это ясно не только из этого, но и из других его высказываний, в которых он, хотя и утверждает возможность суждения о многом с разумной достоверностью, но, тем не менее, безусловно провозглашает (и легко увидеть, что он сам это ясно установил), что [этому] искусству присущи такие сложности, что астроном не должен кичиться тем, что он обладает достаточной достоверностью [суждений] о единичном […] Из этих и сходных слов очевидно, что Птолемей считал, что астролог способен представить достоверное и достаточное суждение не о частном и единичном, но об общем, и то, что утверждается в этом суждении, является средним между необходимым и невозможным, и что астролог может представить определенное суждение не во всех случаях. Вследствие этого Авиценна, который дополнил труды Птолемея, как он сам говорит в прологе к книге Исцеление, в X книге Метафизики показывает, что астролог не может и не должен предоставлять достоверное знание, ибо всем вследствие изменчивости материи вещей, подверженных возникновению и уничтожению, поскольку она не во всех случаях подчиняется силе небесных [тел], как утверждает Мессахала, приводящий пример о магните: его сила имеет власть над железом только на надлежащем расстоянии и при прочих условиях, которые требуются для того, чтобы он был способен притягивать [железо].

Et iterum sciunt, quod ordinatio divina potest omnia mutare secundum sui voluntatem, et propter hoc adiungunt semper in suis sententiis in fine hoc verbum, quod "sic erit, si Deus voluerit". Caeterum ipsimet sciunt et testantur, quod anima rationalis potest multurn mutare et impedire de effectibus stellarum, ut de infirmitatibus, et de pestilentiis frigoris et caloris, et fame, et multis, secundum quod Ptolemaeus in Centilogio dicit et docet. Et Hali exponit ipsum; et Isaac in libro Ferbium evidenter ostendit; et Aristoteles in libro Secretorum confirmat et declarat hoc idem. Nam quando praeviderint haec mala, possunt praeparare remedia. Unde dicit Isaac, quod "non accidit malum homini, nisi sit detentus ignorantia scientiae coelestis", et ponit exemplum in pestilentiis et in infirmitatibus et in voluntariis, in quibus haec scientia potest dare remedia, si complete sciretur. Ex his igitur manifestum est, quod philosophi non ponunt eventum rerum inevitabilem per coelestia in omnibus, nec infallibile iudicium in singulis, sed secundum possibilitatem huius scientiae, praecipue cum etiam addunt quod alia scientia, quae experimentalis vocatur, certius adhuc iudicat quam astronomia vulgata. Ita docet Ptolemaeus in libro De dispositione sphaerae, et patet de hac in sequentibus.

И, кроме того, [истинным математикам] известно, что Божественное определение может все изменить в соответствии с Божественной волей, а потому они всегда присовокупляют в конце своих высказываний следующие слова: «Так будет, если захочет Бог». Впрочем, они знают и доказывают, что разумная душа может многое изменять и препятствовать влиянию звезд (это касается голода, болезней, вызываемых жаром и холодом, и многого [другого]), как Птолемей говорит и учит в Стослове. И [то же говорит] Хали, [когда] разъясняет его слова, и Исаак в книге О лихорадках; и то же самое подтверждает и разъясняет Аристотель в книге Тайная тайных. Ибо когда [человек] предвидит эти бедствия, он может подготовить средства [против них]. Поэтому Исаак говорит, что «с человеком не приключится беды, кроме как в том случае, когда его удерживает незнание науки о небесном». И он приводит пример об эпидемиях, болезнях и бедах, связанных со злым умыслом, против которых эта наука может дать средство, если будет познана полностью. И из этого ясно, что философы не считали, что из-за [влияния сил] небесных [тел] все события, связанные с вещами [этого мира] происходят неизбежно во всех случаях, и что суждения [астрологии] в отношении единичных [вещей и событий] безошибочны, но [они придерживались мнения, что суждения астрономии истинны настолько, насколько] это допускают возможности этой науки (в первую очередь потому, что они добавляли также, что наука, которая называется экспериментальной, дает более истинное знание, нежели обычная астрономия). И так учит Птолемей в книге О расположении сферы, и это будет очевидно из последующего.

His igitur et huiusmodi diligenter consideratis, manifestum est quod veri mathematici et astronomi seu astrologi, qui philosophi sunt, non ponunt necessitatem et infallibile iudicium in rebus con tingentibus de futuro. Et ideo quicunque eis haec attribuunt, manifeste de ignorantia philosophiae convincuntur, et veritatem reprobant quam ignorant. Unde in duobus peccant, videlicet quod ea quae ignorant tractant, et nihilominus in veritatem blasphemant. Sed illi qui sic vera tuentur ut falsa reprobent condemnant mathematicos magicos, qui non philosophantur sed tam philosophiae quam fidei contradicunt, sicut a principio tactum est. Et ideo sancti contra hos locuti sunt, et non contra veros mathematicos. Quod manifestum est per obviationes sanctorum. Nihil enim reprobant nisi quod per stellas necessitas rerum contingentium et maxime morum et actuum humanorum fiat, ac infallibile in omnibus iudicium. Sed soli mathematici magici haec ponunt, et veri mathematici non sic dicunt. Quapropter quicquid Basilius in Hexaemeron et Ambrosius in Hexaemeron, et Augustinus et Gregorius in Homilia Epiphaniae et Augustinus Super Psalmos LXI et XCI, et Super Ioannem et multis locis ipse et alii doctores dicunt contra mathematicos, totum est directe contra eos, qui fingunt necessitatem imponi eis quae sunt ad utrumlibet, et praecipue eis quae a libero arbitrio proficiscuntur, qui soli sunt mathematici falsidici vel fraudulenti, superstitiosi non philosophi, ut manifestum est. Et ideo nimis errant qui suas insanias in veros mathematicos nituntur sanctorum auctoritate tueri, et falso abutentes dictis sanctorum damnare veritatem praesumunt. Unde suas opiniones licet erroneas statuere moliuntur, quas fingunt ex ignorantia mathematicae verae et falsae. Et cum nullam rationem afferre possunt eo quod contra omnem rationem et philosophiae virtutem est quod contra mathematicos veros dicunt, rapiunt et furantur auctoritates sanctorum, quae nihil faciunt ad propositum, ut manifestum est inquirenti.

Итак, когда рассмотрено это и подобное этому, становится очевидно, что истинные математики и астрономы, или астрологи, которые являются философами, не допускали необходимости и безошибочного знания о будущих контингентных вещах. И поэтому все, кто им это приписывает, ясно признают [тем самым] свое невежество в философии и отвергают истину, которой не знают. Поэтому они грешат в двух [аспектах], а именно: говорят о том, чего не знают, и при этом злословят против истины. Но те, кто охраняет истину, опровергая ложь, осуждают математиков-магов, которые не философствуют, но, как уже сказано в начале [этого раздела], противоречат как философии, так и вере. И поэтому святые выступали против них, а не против истинных математиков. И это очевидно из полемических высказываний святых. Ибо они опровергали только то, что из-за [влияния сил] звезд [признавалась] необходимость в отношении контингентных вещей, и прежде всего — в отношении нравов и человеческих действий, а также безошибочность суждений [астрономии] во всех случаях. Но это допускали только математики-маги, а истинные математики такого не утверждали. Поэтому все, что Василий и Амвросий в своих Шестодневах, и Августин и Григорий в Гомилиях на Богоявление, и Августин в Комментарии к Псалмам 61 и 91 и Комментарии к Евангелию от Иоанна и во многих других местах, а также другие учители говорят против математиков, направлено против тех, кто измышляет, что имеет место необходимость в отношении того, что может быть так, а может быть и иначе, и особенно в отношении того, что происходит по свободному выбору, и которые одни, что, очевидно, есть ложные математики и обманщики, подверженные суеверию, а не философы. А потому глубоко заблуждается тот, кто хочет прикрыть свои безумства, направленные против истинных математиков, авторитетом святых, и дерзает ложно приписывать речениям святых осуждение истины. И поскольку они никоим образом не могут доказать того, что вопреки всякому разумению и достоинству философии высказывают против истинных математиков, то они, как очевидно для того, кто рассмотрит этот вопрос, хитростью захватывают и похищают авторитет святых, [ссылки на который], как ясно исследующему, не имеют никакого отношения к существу вопроса.