Сергей Ченнык - Последний штурм — Севастополь

• Название: Последний штурм — Севастополь
• Автор: Сергей Ченнык
• Издательство: Гала
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-1539-36-4

«Последний штурм» — пятая из книг, посвященных Крымской кампании (1854-1856 гг.) Восточной войны (1853-1856 гг.) и новая работа известного крымского военного историка Сергея Ченныка, чье творчество стало широко известным благодаря аналитическим публикациям на тему Крымской воины.

В основу исследования легло одно из самых трагических событий последнего месяца героической защиты Севастополя во время Крымской войны. Тогда, в результате целого ряда ошибок русского командования, ставших для крепости роковыми, войска союзников сумели занять город.

Но последний штурм не стал для них «легкой прогулкой», превратившись в испытание с многотысячными потерями. Предшествовавшее сражение на Черной речке в очередной раз показало, что даже в самых тяжелых условиях Российская императорская армия отличается невероятной стойкостью и упорством.

Ненавязчивый стиль и уверенная аргументация — основное достоинство автора книги. Благодаря этому читатель имеет возможность увидеть страшную и величественную природу описываемых событий далекого XIX века. Эффект достоверности присутствия — одно из главных достоинств книги.

Для достижения такого «погружения в историю» автор широко использует многочисленные библиографические ссылки на источники по данной теме, которая всегда привлекала внимание всех, кому интересна история Крыма.

«Большое видится на расстоянии» — данная книга — это еще одна попытка приблизить и внимательно рассмотреть великое событие, связанное с подвигом нашего народа, совершенным им в то уже далекое трагическое и героическое время.

---

Кстати, в 1859 г. императорским указом была создана специальная комиссия, которая по опыту войны в Крыму должна была принять изменения, улучающие конструкцию полевых обозов. Возглавил ее не кто иной как Липранди, на своем опыте усвоивший печальную практику передвижения значительных масс войск по крымским дорогам.

Сутолока и неразбериха, воцарившиеся на марше, послужили одной из причин опоздания выхода некоторых русских частей к намеченным рубежам в установленное время, предопределив несогласованность действий в сражении. В сочетании с факторами естественными (крутизной спусков, темным временем суток и т.д.) это привело к тому, что используемые несколько путей были просто забиты войсками, артиллерией и повозками. Один из участников сражения пишет, что «…ездил по крайней мере двадцать раз с Мекензиевой горы в долину и обратно, но однажды только… по так называемой “новой дороге”, а то всегда пробирался разными тропинками. Не было бы удобнее направить по новой дороге только артиллерию и лазаретные фуры (патронные же ящики, как вовсе ненужные в первый момент боя, могли спуститься и позже), а для пехоты приказать офицерам Генерального Штаба приискать спуски и указать их».{246}

Это неудивительно, учитывая что командиры ниже ранга начальника дивизии не имели понятия о планируемых действиях и о задачах своих подразделений и частей. Куда уж тут до суворовского «…каждый солдат должен знать свой маневр», если непосредственные участники свидетельствуют, «…что именно там предполагалось — про то начальство знает, наше же подкомандное дело исполнять приказания, каковы бы они не были, а беседуй себе уж потом…».{247}

Если бы эти слова были сказаны простым солдатом — все было бы не так страшно. Но капитан Кузмин был на должности квартирмейстера и ему, не по воле Божьей, а по служебным обязанностям, требовалось знание и понимание предполагаемых действий.

Повторюсь: к великому сожалению, 4 августа 1855 г. русское командование пренебрегло элементарными истинами организации ночного марша, усугубив естественные трудности местности и времени. «Быстрый, ловко исполненный марш обыкновенно наилучшим образом подготовляет успех боя, откуда и классическое выражение «победа в ногах». Это Суворов говорил: «памятовать то, что победа зависит от ног, а руки только орудие победы».{248}

Генерал от инфантерии M. И. Батьянов. Во время Крымской войны — мичман. Отличился при обороне Севастополя.

Организация управления войсками до и непосредственно в ходе сражения постоянно страдала от избытка противоречивых команд. Всевозможные отклонения и изменения от утвержденного плана сражения привели к тому, что не успев начаться, оно уже было проиграно организационно. Может быть действительно есть определенная доля истины в советской историографии, указывавшей на «бездарность Горчакова и других царских генералов», как на главную причину поражения на Черной речке.{249} Да и не только советская военная наука предъявила претензии к «слуге царю» князю Горчакову. Аналогично рассуждает и повторивший через пятьдесят лет его ошибки во время войны с Японией генерал Куропаткин в своем исследовании «Русская армия». Одной из основных причин поражения на Черной речке он считает отсутствие организации.

Исследователи, на мой субъективный взгляд, часто преподносят смену главнокомандующих армией в Крыму как благо. Думаю, тут не так все просто. На самом деле, Меншиков, действуя в более сложных условиях, умудрялся несколько раз, находясь в казалось бы безвыходных положениях, переигрывать своих англо-французских оппонентов. Порой было заметно, что он едва не издевается над ними, то водя окольными путями вокруг Севастополя, то оказываясь у них в тылу, а то и просто исчезая из видимости. В предыдущих книгах мы уже сравнивали его то с опытным шахматистом, то с пройдохой-шулером. Беда Горчакова в том, что он не смог стать ни тем ни другим. Прибывший в Севастополь с целью исправления ошибок Меншикова, он начал совершать новые, пока ситуация не разрешилась отводом войск на Северную сторону в сентябре 1855 г.

К счастью, плохая погода хотя и мешала движению, но на какое-то время помогала двигаться скрытно: «… в темную ночь с 3 (15) на 4 (16) августа русские войска, предназначавшиеся для наступления против Черной, начали спускаться, согласно приведенной выше диспозиции, с Мекензиевых высот в долину Черной и дебушировать из ущелья Юхары-Каралез и через Айтадор. Густой туман, застилавший долину Черной речки, скрывал наши движения от взора союзников и способствовал неожиданности нападения».{250}

Базанкур считал, что именно благодаря ограниченной видимости русским удалось скрытно подвести к Черной такое значительное число артиллерии и пехоты, усиленных кавалерией.{251}

КАК ТАЙНОЕ СТАЛО ЯВНЫМ: НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РЕЖИМЕ СЕКРЕТНОСТИ

«В главной квартире тайны никогда не сохранялись».

Граф Д.Е. Остен-Сакен

Внимательный читатель наверняка обратил внимание, что мы несколько раз останавливались на проблеме осведомленности неприятеля о намерениях Горчакова и его штаба. Но почему же столь хорошо были проинформированы союзники? Что позволило им узнать планы князя?

Понятно, что почти неиссякаемым источником информации были перебежчики, дезертиры и пленные. Также дополняли их местные жители, вольно или невольно поставлявшие союзникам информацию об передвижениях и составе русских войск. Но с другой стороны, эта информация чаще всего оказывалась плодом фантазий и эмоций, а потому о ее достоверности можно спорить.

Но был еще один источник. Более надежный и пожалуй более доступный — утечка информации.

Абсолютное пренебрежение русским командованием сохранения в тайне не только приготовлений к наступлению, но даже его направления, имело в ближайшей перспективе самые пагубные последствия. Во время Крымской войны сохранение своих планов в тайне было не просто бедой российского штаба — это была трагедия, последствия которой становились часто драматическими. Салонная болтовня столичных «фазанов» регулярно оплачивалась большой кровью солдат и офицеров.

К августу ни о каком факторе внезапности говорить не приходилось. Тем более, что в самом гарнизоне крепости суетливые действия командования, не делавшего никакой тайны из своих приготовлений, стали поводом для самых активных обсуждений всего личного состава… Некоторых командиров это уже откровенно раздражало, например генерала Хрущова: «С приходом к Севастополю 7-й, 4-й и 5-й пехотных дивизий в главной квартире начались совещания о наступлении от Черной речки. Но невзирая на важность тайны этого предприятия, все знали об этом, и не только у нас, но и в неприятельском лагере»{252}.

Чтобы понять суть проблемы, вернемся немного назад. Известно, что от того, насколько удастся сохранить информацию о собственных планах, зависит весь успех предприятия. Граф Остен-Сакен еще до начала планирования операции предупреждал, что «…если роковая мера не сохранится в глубочайшей тайне, то последствия могут быть ужасные».{253} Как в воду глядел!

Можно не говорить много о регулярных выездах князя Горчакова на рекогносцировку, которые проводились с такой помпезностью и с такой свитой, что только слепой или абсолютный глупец не смог бы понять — затевается нечто.

Болтливость штабных была неуемной. Соответственно, все было предано огласке. Тому подтверждений — масса! По воспоминаниям участников описываемых событий: «…В конце июля в Севастополе только и слышно было, что о готовившемся нападении нашем со стороны Черной речки. Такая всюду известность намерений главнокомандующего всех удивляла, и вероятно, приготовления наши к бою были известны неприятелю, имевшему, как надо полагать, бездну лазутчиков из возбужденных против нас татар, сообщениям которых с неприятелем способствовала гористая и пересеченная, до каждой тропы знакомая им местность юго-западной части Крыма».

Остен-Сакен вспоминал, что режима секретности как такового в штабе князя Горчакова не существовало. Считаю, что эту часть его воспоминаний нужно привести целиком. Тогда читателю станет более понятной неизбежность грядущего поражения.

«Тайна относительно распоряжений в гарнизоне крепости и в полевых войсках должна быть строго соблюдаема. В Севастополе, кроме меня, начальника штаба гарнизона, начальников работ и артиллерии, никто не знал о распоряжениях до времени приведения их в исполнение. Это было тем более необходимо, что в войсках находились поляки, из коих далеко не все были преданы России. Из них бывали, хотя и в ограниченном числе, перебежчики.