Елена Мельникова - Славяне и скандинавы

• Название: Славяне и скандинавы
• Автор: Елена Мельникова
• Издательство: ПРОГРЕСС
• Жанр: История
• Год: 1986

Авторы книги известные ученые из СССР, ГДР, Польши, Швеции, Дании и Финляндии на основе обширного круга письменных, археологических источников VI - XII веков прослеживают историю возникновения и становления первых государств у славянских и скандинавских народов.

В книге дана подробная характеристика экономики, культуры, искусства, нравов и обычаев славян и скандинавов, исследуются их взаимосвязи. Обосновывается тезис о равноправном и творческом вкладе этнических, национальных культур в создание общеевропейской культуры.

Рекомендуется широкому кругу читателей

---

Непосредственно к северу от Гёрке, по другой стороне Пене, на исходе VIII в. или в начале IX в. ремесленники и торговцы оседали под Менцлином. Они основали там приморское торговое поселение. Военно-политический центр к югу от Пене обеспечивал защиту со стороны суши, его расположение в 14 км от лагуны Одера вверх по Пене исключало внезапное нападение вражеских кораблей. Экономические связи и включение в сухопутную торговлю обеспечивались уже отмеченной трассой в Магдебург и вверх по Одеру, в Силезию и Подунавье.

110. Менцлин (план)

В Менцлине раскопана лишь малая часть поселения и могильника, что позволяет дать лишь предварительную характеристику структуры этого приморского торгового центра (илл. 110). Он занимал площадь около 8 га на песчаной дюнной возвышенности берега Пене. Непосредственно к востоку от поселения располагался могильник, насчитывавший не менее 200 погребений, из которых исследовано 33. На поселении раскопана мастерская длиной 9,3 м, в которой изготавливались гребни, пряслица и иглы из рога и кости, а также янтарные бусы и игральные фишки. Железо выплавлялось, видимо, в собственной мастерской кузнечным мастером, изготавливавшим наконечники стрел, ножи, скобы и другие мелкие железные изделия. Обломок литейного тигля указывает, что в Менцлине, несомненно, занимались также переработкой серебра26. Остальные находки поступили в результате торговли, иногда, может быть, вместе с новыми поселенцами; это фризские шаровидные горшки и татин-герские кувшины27, стеклянные бокалы, бусы из стекла, горного хрусталя и сердолика, два железных молоточка Тора» на кольце (характерный скандинавский шейный амулет), ключ с кольцевидной головкой, бронзовые овальные фибулы и бронзовый «молоточек Тора» в форме секиры, а также равноплечная скандинавская фибула с масками28. Остатки весов и гирек также указывают на торговую деятельность населения Менцлина.

В могильнике, состоящем из ямных сожжений и сожжений на кострище, выделяются несколько каменных ладьевидных кладок. Урны или же просто остатки сожжения были здесь помещены в ладьи, символически выложенные из камня. Этот обряд был чужд славянским племенам, он характерен для Дании, Готланда, Эланда и Швеции. Среди погребального инвентаря остатки скандинавских фибул, в том числе овальные скорлупообразные фибулы, балгская кольцевая фибула, пряжка с язычком для ремня и ирландским плетеным орнаментом и другие вещи, указывающие на дальние связи. Количественно преобладают повседневные предметы материальной культуры местного славянского происхождения. Насколько можно судить при современном состоянии исследований, в Менцлине возле уже существовавшего племенного центра вильцев с VIII в. возникло торговое поселение, на котором оседали в числе прочих скандинавские торговцы со своими женами*. Менцлин для лютичей был воротами к торговле с обитателями стран Балтики. Близ Гёрке-Менцлина, так же как в месте слияния Пене и Толлена, сосредоточиваются клады с арабскими монетами IX и X вв., надежный индикатор этой торговли.

Уже в эти столетия в Менцлине пересекались пути из юго-западной Германии через Магдебург на средней Эльбе, из Бранденбурга на среднем Хафеле, области вокруг озера Толлен и стран Балтийского моря. Об этом свидетельствует отмеченный уже сакс, боевой нож из Алемании, равно как и распространение находок балтийского происхождения вдоль, этой континентальной трассы, которая вела в глубинные области страны. К этим находкам относится найденное в Притцэрбе великолепное стремя, изготовленное, по-видимому, в начале XI в. в земле пруссов29. На значение менцлинских «ворот на Балтику» указывают богато инкрустированные серебром железные топоры из Бранденбурга, Лунова на Одере30, городища Тетеров31. Далее, в окрестностях «Менцлинских ворот» найдены вещи из Прибалтики, такие, как балтская кольцевая (подковообразная) фибула из Дрензе32, спиральные браслеты пермского (глазовского) типа из городища в Шверине, бронзовый браслет со змееголовыми концами (характерный для племен бассейна Западной Двины) из Триттельвица у Деммина33. Похожий браслет происходит из окрестностей Вердера в бассейне Хафеля. Находки датируются временем с IX по XI в. О традиционности связей области среднего Хафеля34 с балтскими племенами говорит также находка балтской перекладчатой фибулы (ок. 700 г.) в славянском трупосожжении у Прютцке, местечке, название которого указывает на пруссов35.

Итак, несомненно, в период с VII по XI в. сухопутно-морские дороги от средней Эльбы через Пене к устью Одера играли весьма важную роль. Одно из последних свидетельств об этом торговом пути-великолепный бронзовый диск, орнаментированный в позднем ел-лингском стиле, найденный в Карвице близ Нойстрелица. Наконец, выдающимися доказательствами значения морского пути через лагуну Одера в устье р. Пене и в низовья р. Пене к Менцлину являются такие находки, как золотой браслет, обнаруженный близ г. Пенемюнде при работах по зарегулированию Пене в 1938 г., и клад золота в излучине Пенемюнде36. Он был выкопан примерно в 700 м от берега р. Пене. Золотой браслет из Пе-немюнде изготовлен, очевидно, в Швеции во второй половине IX в.; восемь золотых колец из клада, найденного в излучине Пенемюнде, общим весом 390,10 г, - работа ювелиров из Сконе или Зеландии последней четверти X в. Этот клад был спешно спрятан на берегу из-за какой-то опасности торговцем или морским разбойником, который никогда уже не смог вернуться к спрятанному то ли потому, что он был обращен в рабство, то ли потому, что погиб.

Подобно Менцлину на востоке, воротами к морю на западе был Ольденбург-Старигард. Правда, замыкавшаяся на Старигард округа в основном ограничивалась Вагрией. Сам Ольденбург до сих пор исследован лишь немногими разведочными траншеями. С VII в. он занимал типичное положение приморского торгового места, отдаленного от побережья на безопасное расстояние. Через Ольденбургский ров, который время от времени обустраивали преградами . для судов, он сообщался с морем37. Скандинавам славянский Старигард, резиденция вагрских племенных князей, был известен как Бранденхусе38. В Вагрии свидетельства славяно-скандинавских связей встречаются преимущественно с X в. Имеются, однако, единичные следы более ранних связей. На о. Фемарн у Путтгардена, возможно, уже в VIII-IX вв. располагалось скандинавское поселение. Находка золоченой скорлупообразной фибулы указывает на то, что в относящемся к поселению могильнике были погребены сравнительно богатые скандинавские женщины39. Название «Путтгарден» происходит от слав. podgard - «предградье», «расположенное под городищем поселение», хотя на о. Фемарн до сих пор не обнаружено никакого городища. Представляется правдоподобным предположение, что это название служило для обозначения приморского торгового поселения, для которого Ольденбург является главным городом. В то время как в Ольденбурге находился политический центр вагров, Путтгарден был ближайшим к нему портом прежде всего для судов, следовавших по маршруту Хедебю - Рюген - устье Одера - Прибалтика. Однако до тех пор, пока в Путтгардене не найдено, а следовательно, и не изучено само поселение, все это не более чем гипотеза. Она, однако, находит поддержку в аналогичном соотношении городища Ругард и открытого поселения Ральсвик на Рюгене, так же как королевской Упсалы и торговой Бирки в Швеции и даже в топографии Булгара на Волге. Дифференциация между торговым эмпорием и племенным центром нередко выражалась в топографическом отделении соответствующих поселений. С одной стороны, предъявлялись различные требования к расположению поселений (сравнительная доступность, связь с коммуникациями, открытое пространство-для торговых мест, надежная защита для племенных центров); с другой стороны, торговцы стремились избежать постоянного контроля со стороны военно-политической власти.

В последующие столетия развивались тесные связи между данами и ободритами, С рубежа X-XI вв. становятся обычными браки между правящими домами и взаимная дружинная служба. В конце XI или начале XII в. с расцветом Старого Любека как столицы Ободритского государства при Генрихе здесь, по-видимому, оседали также и ремесленники из датских областей, как показывает, в числе прочего, руническая надпись на древнедатском языке40.

С XI в., как кажется, усиливается значение устья Варнова в системе связей Балтийского моря. Очевидно, р. Варнов после включения области кессинов в Ободритское государство (после 1057 г.) становится основным путем сообщения, охватывавшим большую часть ободритской государственной территории. Поэтому на Варнове концентрируются находки вещей XI в., указывающие на связь с трансбалтийскими коммуникациями: большие комплексы оружия из Шваана и Варле, погребения купцов близ Альт-Бартельсдорфа, Фрезендорфа, Диркова, Шваана, Верле, Штернберга, Гельсдорфа и в других местах41.