Лаура Хилленбранд - Фаворит. Американская легенда

• Название: Фаворит. Американская легенда
• Автор: Лаура Хилленбранд
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-1940-3, 978-617-12-1493-4, 978-5-9910-3697-9, 978-617-12-1944-1, 978-617-12-1943-4, 978-617-12-1941-0, 978-617-12-1942-7

Полуслепой жокей-неудачник Ред Поллард, бывший объездчик мустангов Том Смит и известный автомобильный магнат Чарльз Ховард встретились в августе 1936 года. Каждому члену этой необычной команды нужен был еще один шанс, чтобы начать все заново. К их удивлению, этим шансом оказался низкорослый кривоногий жеребец по кличке Сухарь. Кто бы мог подумать, что именно ему суждено стать фаворитом!

---

Если бы о слепоте узнали на ипподроме, распорядители сразу же отстранили бы его от скачек. Без пространственного зрения, не имея возможности увидеть лошадь, двигающуюся справа, он мог допустить серьезную ошибку, что привело бы к несчастному случаю на треке. Эта травма должна была поставить крест на его карьере.

Но Поллард, как и Вульф, не хотел бросать скачки. Скорее даже наоборот, он вел себя на треке еще решительнее, чем прежде, – или стараясь скрыть свою слепоту, или просто потому, что не видел, как сильно рискует. «Ред, может, и не самый лучший наш наездник. Но он никогда не говорит “нет”, – писал о нем журналист, не знавший о слепоте жокея{198}. – На последнем повороте перед финишной прямой он старается проскочить на лошади чуть ли не через игольное ушко, и нам остается только рукоплескать его смелости, если не безрассудству». Поллард неимоверно рисковал. Он решил сохранить в тайне свое увечье – и продолжил карьеру жокея.

Вскоре после того, как Поллард привел Галант Сэра к победе в гандикапе на Агуа-Кальенте в 1934 году, в Мексике запретили азартные игры{199}. Тихуана с ее колоритным миром скачек пришла в упадок и постепенно затерялась в заросших полынью пустошах. Поллард и Вульф вернулись в Соединенные Штаты, где скачки снова легализовали, и их пути разошлись.

Ипподром Санта-Анита-парк впервые открылся в 1934 году на Рождество. Вульф взорвал ипподром, проскакав на никому не известной лошади по кличке Азукар, которая раньше участвовала в скачках с препятствиями, и выиграл первый гандикап Санта-Аниты. Это была одна из лучших скачек. После того как Вульф спешился, Азукар оттолкнул его с дороги, сбил с ног какого-то зрителя, порвал радиопровода, прервав общенациональную трансляцию, и волоком протащил за собой по треку перепуганного конюха. Жокей наблюдал за лошадью, стоя в круге победителя: на плечах венок из живых цветов, на лице знаменитая улыбка Гэри Купера, вокруг восторженные поклонники… Мороженщик вернулся.

Карьера Вульфа набирала обороты, в то время как Поллард начал проигрывать. Возможно, виной тому была его частичная слепота. После Галант Сэра он много лет не участвовал в призовых скачках. А потом стали пропадать заказы и на участие в скромных забегах в будние дни. Поллард объездил всю Северную Америку, Чикаго, Нью-Йорк, Канаду. Он ездил на несговорчивых, на раздраженных, на нервных лошадях. Но статистика побед не улучшалась.

Где-то в бесконечных переездах Поллард повстречался с агентом по кличке Ямми («Вкусняшка») – кругленьким, покрытым пушком, низкорослым человеком с жабьими глазами{200}. У Ямми была заячья губа, поэтому говорил он невнятно, но, чтобы компенсировать отсутствие дикции, настолько громко, что люди втягивали головы в плечи. Он хранил наличные в туфлях и круглый год жил в турецких банях, в какой бы город ни приезжал. Как и Поллард, он, казалось, утратил потребность быть привязанным к какому-то конкретному месту. Единственное, что агент мог сделать для Полларда, – следить за его неудачными заездами из-за ограждения зрительских трибун и кричать, пугая зрителей. Но он был фанатично предан Полларду – и у него имелся автомобиль. Эти двое скитались по стране вместе.

В августе 1936 года они появились в Огайо, в Систл-Даун-парке. Все надежды на возрождение былого успеха быстро испарились. Показатели побед Полларда снизились до прискорбных 6 %{201}. В среднем он выигрывал два забега в месяц. Люди на ипподроме шептались, что с ним покончено. Поллард вливался в поток, в котором затерялись многие подававшие надежды жокеи, чей талант никогда не был востребован, – им не встретился на пути тот самый опытный тренер, тот самый умный владелец, «та самая лошадь».

16 августа Поллард и Ямми забрались в машину агента, выехали с ипподрома и помчались по шоссе. Где-то на пути они во что-то врезались. Чем бы это «что-то» ни было, последствия оказались впечатляющими. Машина Ямми просто рассыпалась по всему шоссе{202}. Друзья еле успели выпрыгнуть на раскаленный асфальт. Поллард стоял у обломков автомобиля за сотни миль до населенного пункта… Чем не метафора ко всей его жизни? Ему двадцать шесть лет, он напуган и опустошен. Машина ремонту не подлежала, деньги закончились – и никаких перспектив на будущее. Друзья покопались в обломках, собрали все, что уцелело. У них было 27 центов и полпинты дрянного бренди, который они называли «бормотухой»{203}. Поллард, возможно, спас свои книги и свои четки. А еще в его кармане завалялся кусочек сахара. Они бросили автомобиль и побрели искать попутный транспорт в северном направлении.

Под вечер они приехали на Вудвард-авеню в Детройте. Город раскинулся в раскаленном тесном пространстве – жаркое, душное лето навалилось на него. Разрушительное десятилетие оставило на городе шрамы: кружки для сбора средств в пользу бедных на улице, люди, живущие в железнодорожных вагончиках… На перекрестке Вудвард и Восьмой мили располагалось кладбище. Поллард и Ямми попросили водителя остановиться. На противоположной стороне улицы были ворота ипподрома Фэр-Граундс. Друзья повернулись спиной к кладбищу и вошли в ворота.

На другом краю ипподрома, прислонившись к двери восточной конюшни, Том Смит задумчиво жевал соломинку. Позади него в стойле стоял Сухарь. Смит сидел возле коня уже два дня, думая о нем, наблюдая, стараясь его понять. Что-то поселилось в мозгах жеребца – что-то, что раздражало и злило его. С тех пор, как коня перевезли в Детройт, он наводил страх на работников конюшни. Он пытался укусить конюхов, и никто не хотел подходить к нему ближе, чем на длину вил. Ни один человек никогда не понимал его, и конь был настроен против любого, кто попытался бы это сделать. Смит понял, что этому жеребцу нужен опытный жокей, человек, наделенный интуицией.

Ямми бродил от конюшни к конюшне в поисках работы для жокея, но везде получал отказ. Никто не хотел нанимать Полларда. Они были грязными и усталыми, обоих еще трясло от пережитого. Близился вечер, пора было подумать, где бы поесть и переночевать. Та бутылка с бренди, должно быть, давно опустела.

Какой-то конюх указал им на седого мужчину, стоявшего у дверей конюшни, где держали лошадей Ховарда. Агент и жокей свернули туда.

Усталый Ямми оживился, но Смит отмахнулся от агента. Он внимательно смотрел на рыжего жокея, припоминая знакомое прозвище – Кугуар. Где-то на Западе ему попадалась анкета этого жокея. Смит рассматривал его угрюмое лицо, телосложение боксера и думал: «Может быть, может быть…» Тренер протянул руку, и Поллард с готовностью пожал ее. Смит улыбнулся.

И указал на стойло за спиной. Поллард перегнулся через низкую загородку. Лошадь стояла к нему задом – темная масса, переминающаяся на соломенной подстилке. Поллард сунул руку в карман и вытащил что-то, зажав в кулаке. Протянул руку к животному, он открыл ладонь: кусок сахара. В глубине стойла послышалось осторожное сопение, лошадь втянула воздух, принюхиваясь. Потом рядом с ладонью человека материализовалась черная лошадиная морда. Жеребец слизнул с ладони сахар и легонько боднул жокея в плечо{204}.

Жизненные пути Реда Полларда, Тома Смита и Чарльза Ховарда наконец пересеклись. Начался их совместный путь к звездному часу.

Часть II

Том Смит и Сухарь

(Библиотека USC, раздел тематических коллекций)

Глава 7 Изучи свою лошадь

Глядя на Сухаря, конюхи недовольно кривились. Когда они проходили мимо стойла, жеребец с недвусмысленным видом кидался к дверце – он щерил зубы, плотно прижимал уши к голове и злобно щурился. Бедный тот служитель, которому приходилось заходить к нему в стойло, чтобы убрать навоз и почистить скребницей это злобное создание. И о чем только думал Смит, когда приобретал его? Конь был просто ходячей катастрофой. Он беспрерывно кружил по стойлу, а при виде седла покрывался пеной. Его вес был на 90 килограммов ниже нормы, к тому же он страдал хронической усталостью. Животное было настолько тощим, что, как сказал один из репортеров, его бедра могли бы служить идеальной вешалкой для шляп{205}. При этом он упорно отказывался есть. И его левая передняя нога выглядела очень плохо.

Как всегда, начиная работать с новой лошадью, Смит постоянно думал о коне – и когда находился рядом с ним, и когда уходил из конюшни{206}. Первое, что нужно сделать, решил тренер, это успокоить лошадь, снять стресс. Не обращая внимания на щелкающие зубы, на прижатые уши, Том всегда старался приласкать коня, угостить морковкой. А потом попробовал старый, испытанный метод, который помогал, если животное было подавлено или расстроено: найти ему компаньона. К ипподромам всегда прибивались бродячие животные. Будучи созданиями социальными, лошади отлично ладили с ними. Самые разнообразные твари – от немецких овчарок до кур – становились компаньонами лошадей. У Фитцсиммонса в конюшне обитал трехлапый кот. Тренер даже приладил ему протез из дерева и обрывка конской сбруи и с интересом наблюдал, как тот учится придавливать мышь одной лапой и «лупить» ее второй{207}. А на ипподроме в Аризоне некоторое время талисманом была обезьянка – пока не начала откручивать краны в конюшне и отдирать гонт с крыши.