Лаура Хилленбранд - Фаворит. Американская легенда

• Название: Фаворит. Американская легенда
• Автор: Лаура Хилленбранд
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-1940-3, 978-617-12-1493-4, 978-5-9910-3697-9, 978-617-12-1944-1, 978-617-12-1943-4, 978-617-12-1941-0, 978-617-12-1942-7

Полуслепой жокей-неудачник Ред Поллард, бывший объездчик мустангов Том Смит и известный автомобильный магнат Чарльз Ховард встретились в августе 1936 года. Каждому члену этой необычной команды нужен был еще один шанс, чтобы начать все заново. К их удивлению, этим шансом оказался низкорослый кривоногий жеребец по кличке Сухарь. Кто бы мог подумать, что именно ему суждено стать фаворитом!

---

И впервые в жизни Сухарь ответил. Поллард распластался животом на седле и помчался во весь опор. Четверка лошадей неслась по направлению к финишу в тесной сцепке. Сухарь обогнал остальных на полкорпуса. Первой сломалась Биография. Профессор Пол, с весовой нагрузкой всего 45 килограммов, на 4,5 килограмма меньше, чем Сухарь, постепенно сокращал разрыв, а Азукар на внешней стороне дорожки все ближе прижимался к ним. В середине финишной прямой голова Профессора Пола была уже на уровне бедра Полларда, а Азукар шел сразу за ними. Через несколько футов шоры Профессора были уже на уровне локтя Полларда, и он все сокращал разрыв. Потом Азукар сдался. Остались лишь Сухарь и Профессор Пол. Последний с каждым скачком все сокращал расстояние. Зрители вскакивали с мест. Поллард распластался на холке коня, поводья зажаты в левой руке, правая прижата к шее лошади. Повернув голову, он неотрывно смотрел на белую отметину на лбу Профессора Пола. В нескольких футах от финишной черты голова Профессора Пола поравнялась с шеей Сухаря. Но было уже поздно. Сухарь победил.

Ред Поллард выиграл четвертый приз за одиннадцать лет карьеры жокея. Он светился от радости, пустил Сухаря галопом, потом повернул его к трибунам. Сухарь танцевал под ним, горделиво задрав хвост. Он поигрывал удилами и прядал ушами, позируя перед фотографами, которые стояли вдоль ограждения, щелкая затворами аппаратов. Поллард направил коня к пьедесталу почета, соскочил с седла и побежал к Ховарду, сиявшему, как мальчишка. Это был хороший приз на ипподроме низшей лиги, но Ховард был так счастлив, словно речь шла о соревнованиях с призом в 100 тысяч долларов.

Церемония началась. На пьедестале победителей, укрытом огромным американским флагом и окруженном толпой высоких гостей, Марсела с притворной скромностью улыбалась вице-губернатору штата, который вручал ей массивный серебряный кубок. Позади нее стоял Поллард, на фоне этого кубка выглядевший совсем маленьким. Жокей стянул с головы кепи, мокрые от пота волосы казались темными. Он наклонил голову, чтобы зрячим глазом смотреть в объектив фотоаппаратов. Рядом с ним стоял суровый и неприметный Смит. Рот его привычно кривился в мрачной гримасе, уголки губ направлены вниз в идеальной дуге. Пепельные волосы сливались с облаками на небе. Довольно ухмыляющегося Ховарда толпа чуть не вытеснила с пьедестала. Покрасовавшись на публике, они поправили новую попону с вышитыми словами «Гандикап губернатора. Детройт» на спине Сухаря, и Ховард положил руку на морду лошади для новой серии фотографий. Смит, игнорируя вспышки камер, смотрел на лошадь. Сухарь стоял прямо, укрытый с головы до ног покрывалом, в позе победителя, высоко подняв голову и держа уши на макушке, взгляд устремлен вдаль, чуткие ноздри подрагивают с каждым вздохом, челюсти слегка двигаются в невозмутимой уверенности.

Это был совсем другой конь.

На пятидесятом старте в своей жизни Сухарь наконец понял правила игры. Смит и Поллард откопали в нем, по словам Смита, «природную склонность к быстрой скачке, выраженную сильнее, чем в любой другой лошади, которую я когда-либо видел»{222}. Смит был очень доволен, хоть и скрывал это под привычной хмурой маской.

Жеребец совершенно преобразился. В конюшне он стал обезоруживающе ласковым, «самым благовоспитанным конем, с которым я когда-либо работал», – удивлялся Смит. На беговой дорожке бывший бунтарь демонстрировал невероятную скорость и бульдожью хватку. Смит еще не был готов давить на него, но пришел к заключению, что Поллард прав: у коня есть все шансы выиграть гандикап Санта-Аниты.

Перспектива участия в скачках с призом в 100 тысяч долларов и других подобных соревнованиях заставила Смита озаботиться проблемой веса. Ипподром напрямую зависит от того, насколько активно зрители делают ставки. Для игрока не интересны скачки, где фаворит приходит к финишу первым, поскольку тогда выплаты по ставкам значительно падают. Чтобы скачки были более азартными, ипподромы устраивают скачки гандикап, в которых специальный судья определяет для более опытных лошадей бóльшую весовую нагрузку. Это дает шанс более слабым лошадям и, в свою очередь, провоцирует увеличение количества ставок. Далеко не все скачки устраиваются в подобном формате. Например, в скачках Тройной Короны все жеребцы несут нагрузку 57 килограммов. Но большинство скачек высшего уровня для возрастных лошадей, включая скачки Санта-Аниты, – именно гандикапы. И хотя Сухарь подходил для Тройной Короны и, возможно, победил бы в ней, он упустил свой шанс. Эта серия скачек была открыта для трехлеток, а ему было уже почти четыре. Смит нацелился теперь на гандикапы и скачки с призовым фондом в 100 тысяч долларов. Весовые нагрузки на эти состязания еще не были назначены, и Смит хотел сохранить талант своей лошади в секрете как можно дольше, чтобы судья-гандикапер назначил ему низкую весовую нагрузку. Смит держал лошадь в Детройте, где Сухарь после победы в гандикапе губернатора с впечатляющим отрывом выиграл и гандикап Хендри. Потом Смит отправил его в Цинциннати, на ипподром Ривер-Даунс, где он с минимальным отставанием проиграл два небольших приза.

Именно в Цинциннати тренер и жокей впервые поняли, насколько силен в коне дух соперничества. Люди, которые не работают с лошадьми, могут презрительно ухмыляться, когда слышат о лошадиной гордости, считая это понятие всего лишь глупым антропоморфизмом. Но такое явление действительно существует. И те, кто тесно связан с лошадьми, каждый день видят подтверждение этому. Лошади, которые по какой-то причине лишаются седока, почти всегда все равно пытаются выиграть скачку. Они стараются захватить лидерство и иногда даже встают на дыбы, когда обходят последнего претендента на пути к победе. Табуны жеребят на левадах по нескольку раз в день состязаются между собой в скорости. И даже старые племенные жеребцы, которые уже по десять лет не выходят на трек, все еще устраивают дуэли, носятся друг за другом вдоль забора конезаводов. Как заметил однажды Джордж Вульф, проигравшие лошади показывают все признаки уныния, разочарования и даже стыда. А победители держат уши на макушке и расхаживают с важным видом. «Хорошей лошади не нужно говорить, когда она выиграла, а когда проиграла, – говорил Вульф{223}. – Они сами это знают. Думаю, они от природы понимают такие вещи». Люди – не единственные живые существа, которые хотят добиться господства и бунтуют, если ими кто-то руководит. Внутренний жар, который прежде приводил Сухаря в ярость и делал неуправляемым, теперь питал его неудержимую волю к победе.

Впервые этот азарт проявился в жаркой борьбе с отличным спринтером Ховарда, жеребцом по кличке Экспонат{224}. Сухарь легко обошел его, но вместо того, чтобы вырваться далеко вперед, замедлил бег, чтобы бежать с ним вровень – но с небольшим перевесом. Экспонат старался изо всех сил, но Сухарь регулировал скорость бега, чтобы сохранять минимальное преимущество. Он словно насмехался над соперником. Так они и бежали почти два фарлонга, пока Экспонат внезапно не остановился. С того дня он отказывался тренироваться с Сухарем.

Этот сценарий будет повторяться на беговой дорожке снова и снова в течение следующих нескольких лет и станет визитной карточкой Сухаря. Конь, казалось, получал какое-то садистское удовольствие от унижения соперников, замедляя бег, чтобы поддразнить их, фыркнуть в морду, позволить соперникам обойти его, а потом рвануть вперед с невероятной скоростью, убивая их надежду на победу. И если другие лошади полагались только на скорость, Сухарь использовал тактику запугивания.

Было очень сложно подобрать Сухарю напарников для тренировок – он поочередно разделывался со всеми лошадьми Ховарда на утренних тренировках, с веселым азартом оскорбляя их чувства. Все лошади конюшни стали его смертельными врагами. Все были крайне расстроены: Сухарь мог вытравить всю радость из карьеры хорошей скаковой лошади. Типичным примером стал прекрасный аргентинский жеребец по кличке Сабуэсо{225}. Однажды утром на тренировке на коротком рывке этому жеребцу удалось победить Сухаря. Он вернулся в конюшню гордый и высокомерный. Поллард жаждал мести. В их следующую встречу спустя некоторое время Поллард похвастался: «Я натравил на него Сухаря». И Сухарь унизил Сабуэсо.

Сабуэсо отказался от еды и не спал несколько дней. «Мы здорово намучились, приводя его в норму, – вспоминал Поллард. – Он хандрил и дулся, словно пытаясь сказать: “Верните меня назад в Аргентину!”» Смиту пришлось прибегнуть к обману. Он убедил Сабуэсо в том, что Сухаря увели из конюшни, и разместил этих коней как можно дальше друг от друга. И когда Сухаря вели мимо денника Сабуэсо, Смит или Поллард закрывали дверь его стойла, чтобы тот не увидел обидчика. «Думаю, аргентинец считал, что того большого коня увезли, – говорил Поллард. – В любом случае, теперь с ним все в порядке. Он славный конь. Такой себе кусок гранита. Но не следует заблуждаться, он все-таки не Сухарь».