Вольф Мессинг - Я – пророк без Отечества. Личный дневник телепата Сталина

• Название: Я – пророк без Отечества. Личный дневник телепата Сталина
• Автор: Вольф Мессинг
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9955-0898-4

Сенсация!

Первое русское издание личного дневника Вольфа Мессинга. Сокровенные записи великого экстрасенса и провидца, которого величают «чудотворцем», «пророком» и даже «Мессией».

Предыдущая книга воспоминаний Мессинга «Я – телепат Сталина» стала бестселлером и бьет рекорды продаж. Но даже самые искренние мемуары не имеют такой ценности, как дневник, – ведь они пишутся через много лет после событий, когда подробности уже стерлись из памяти, а что-то мемуарист невольно приукрашивает, замалчивает или искажает в угоду своим изменившимся взглядам.

Дневник куда честнее, поскольку не подвержен коррозии времени. В своем личном дневнике, наедине с собой, Вольф Мессинг мог быть так откровенен, как невозможно ни в каких мемуарах. На этих страницах он мог задавать себе самые исповедальные, самые пугающие вопросы:

Что такое мой дар – благословение или проклятие?

Откуда мои сверхспособности – от Всевышнего или от Лукавого?

Как мне жить с этим бременем нечеловеческой ответственности?

Кто я – лжепророк без Отечества или подлинный Мессия?

---

Я был везде и нигде, легким усилием мысли материализуясь там и тогда, где и когда хотел.

Трудно сказать, сколько прошло времени.

Мне показалось, что минула вечность, пока я не «сдулся», не вернулся в крошечное человеческое тело.

Очнувшись, я узнал, что минуло всего пятнадцать минут. Марсель Ости был бледен, у него по щеке текла кровь.

Профессор, запинаясь, объяснил, что, пока я лежал как мертвый, многие предметы приходили в движение – стулья, книги, приборы. Один из стеклянных колпаков разбился, с силою ударившись о стену, и осколком порезало щеку Марселю.

И только один лама был доволен – он ласково щурился, кивал мне одобрительно и прищелкивал языком: «Большая сила! Очень большая!»

6 сентября

Норбу Римпоче пожелал поговорить со мной в уединении. Марсель любезно предоставил нам свой кабинет.

Лама начал издалека, сначала выразив свое приятное удивление тем, что и в Европе есть люди, не чуждые духовной практики, затем помолчал и сказал негромко:

– Способен ли ты видеть то, что есть и чего нет? Можешь ли прозревать случившееся вчера и то, что произойдет завтра?

– Предсказывать будущее? – перевел я его словарные изыски на язык европейского упрощения.

Лама улыбнулся и покачал головой.

– Предсказатели – это чернорабочие судьбы. Они видят туман, в пелене которого скользят полуразличимые фигуры, и гадают о том, что явил им промельк грядущего. Но зрящие мглу не увидят того, что скрыто в потемках. И лишь таким, как ты, чей мозг разбужен, дано увидеть то, что суждено.

– Я видел, что случится через восемь или девять лет.

Лама построжел.

– Да, грянет великая битва, и в ней сгинут миллионы. Вчера я прошелся по улицам этого города и наблюдал тление душ – люди пьют и веселятся, грешат в угоду злу и даже не подозревают, что уже мертвы. Они лишены здорового начала и даже не догадываются, что кричат и беснуются в плену иллюзий, добиваясь извращенных услад. Придет время, и они погубят свои души предательством, а те, кто ныне здоров и надеется, умрут.

– Грустно, – согласился я. – Но почему, коли уж я способен видеть будущее, я плохо различаю себя самого? Моего отца, моих близких?

– Таков наш удел, – улыбнулся лама. – Чтобы рассмотреть себя самого, нужно зеркало. Ты хочешь знать, что станется с тобой?

– Я знаю, когда умру и что у меня не будет детей.

Его высокопреподобие даже зажмурился от удовольствия.

– Славно, – сказал он. – Все сходится. То, что ты будешь лишен потомства, не считай попущением богов. Тебе нельзя иметь детей, иначе ты передашь свой дар им, а в этом человечеству пока отказано: люди не готовы раскрывать свои мысли, ибо они не чисты и отягощены злом. Любой негодник, могущий читать в головах, станет величайшим преступником, ибо власть его будет неизмерима…

Что ж, пришла пора прощаться. Я узнал все, что хотел, и ко мне вернулся покой. Ты на светлой стороне и никогда не переступишь границу тьмы. А что до войны… Она неотвратима. Вожди ведут свои племена, и тебе не сбить их с пути. Ты обычный смертный, твое желание предотвратить гибель многих понятно – и тщетно. Может ли паучок своими тенетами задержать колесницу? Но именно на войне ты встретишь свою женщину. Прощай.

Я встал и поклонился, сложив ладони перед грудью, будто в смирении перед учением Будды.

7 сентября

Утром третьего дня месье Дюваль предложил провести опыт, «отключающий сознание от мира». Сначала опыт показался мне совсем неинтересным и даже скучным – я разделся и лег в большую ванну, полную воды с температурой тела – 36,6 градусов. Лицо мое полностью закрывала легкая маска с трубкой для дыхания, а солевой состав воды был подобран с таким расчетом, чтобы я мог как бы зависнуть, полностью погрузившись.

Коварство Дюваля я ощутил позже, а поначалу испытал странные ощущения – организм мой будто искал некие точки соприкосновения с окружающим миром. И не находил их.

Вися в теплой воде, ничего не видя и не слыша, я почувствовал примерно то же, что в экзерсисах с Норбу Римпоче, – растворение.

Я не ощущал собственного тела – сила тяжести на меня не действовала, и даже ответить верно, вишу ли я вниз или вверх головой, не представлялось возможным.

Наверное, стоило мне резко задвигаться, заболтать ногами, и я бы почувствовал сопротивление воды, но как раз совершать резкие движения было нельзя по условиям эксперимента.

Вскоре я утратил всякую связь с реальностью. Мягкий ободок маски перестал ощущаться, и мир пропал, его не стало. Я висел…

Нет, это неверно. Что такое «я»? Мое тело? А тела не было!

Мы ощущаем себя, покуда наши рецепторы сигнализируют мозгу: холодно, дует ветер или – жарит солнце, хлещет дождь.

Под ногами или крутой склон, или ровная площадь. Но когда все рецепторы разом прекращают слать свои «донесения», мозг пасует.

Что это за «я» такое? Мозг висит в пустоте?

Но мы же не ощущаем свой мозг! И получается, что «я» – это невразумительная «душа». Это одно из тех понятий, смысл которых ясен всем, но вот сформулировать дефиницию никто не в состоянии.

Итак, моя душа, отделенная от тела, висела в пустоте.

Где тут верх, а где низ – непонятно, да и несущественно. Бесконечность не знает направлений и координат.

Да, опыт оказался куда как интересен!

Ощущая позывы к панике, к отчаянию, я их подавлял, но и воля таяла, словно растворяясь в воде с температурой здорового тела.

Мозг, не получая более никакой информации извне, прокручивал одни и те же мысли, как заезженная пластинка.

Мое «я» исчезало, душа распадалась на какие-то свои непостижимые атомы. Я пропадал в черной пустоте, становился ею, переставал быть.

Мне кажется, что в самую последнюю секунду, перед тем как кануть в небытие, мое сознание сделало судорожную попытку опознаться, вернуть себя.

Я не зря пишу именно о сознании, а не о себе самом – с самого начала эксперимента я впал в дремотное состояние, походя на ленивого отдыхающего, что загорает на пляже и ни о чем не думает.

Мое «я» медленно возникало из ниоткуда. Я стал ловить мысли – они были нечеткими, но зато эмоции пробивались ясно.

Марсель Ости беспокоился за мою психику, а Дюбуа отчаянно скучал.

В тот момент я находился в некоем сумеречном состоянии, приближаясь к безумству. Мне, например, чудилось, что ни рук, ни ног не осталось, поэтому лучше всего подать SOS мысленно.

Вот я и стал слать свой сигнал, посылая Дювалю и Марселю неслышный крик: «Вытащите меня отсюда!»

Сразу же, хоть я и потерял чувство времени, меня освободили из плена пустоты. Я испытал блаженнейшее ощущение, коснувшись задним местом дна ванны – это Дюбуа спустил воду.

Сразу пришло ощущение холода, чувство, что у меня есть конечности, что вот он – верх, а вот – низ.

И все-то в порядке, и никакой пустоты!

Больше я в таких опытах не участвую.

7 октября 1932 года, Варшава

Я понял, что предсказать будущее очень сложно. И это неблагодарное дело – пророчество – тем труднее дается, чем мельче объект провидения.

Легко оперировать судьбами государств и народов, поскольку эти сущности чрезвычайно инертны и требуется совпадение целого ряда факторов, чтобы рухнула империя или вымерла нация.

Если вы, обладая психической силой, видите проезжающий автомобиль и пробуете узнать, что с ним станется через час, то все ваши попытки будут тщетны.

Слишком много тех самых факторов надо учесть: скорость, марку авто, мощность двигателя, состояние покрышек и дороги, погоду, манеру вождения, силу и направление ветра, и прочая, и прочая, и прочая. Хуже того, все эти влияния совершенно хаотически меняются, то усиливаясь, то ослабевая. Одни факторы перестают действовать вовсе, зато активизируются другие.

Никакого мозга не хватит на вычисления, хотя я понятия не имею, что происходит у меня в голове, когда я впадаю в транс и мне открывается грядущее.

С одной стороны, это даже радует меня, ибо приближает к обычному человеку, далекому от моих психодинамических «страданий» – я четко вижу то, что случится с Польшей и поляками, а вот моя собственная судьба оказывается скрыта от меня пеленой Майи.

Какие-то основные, самые важные вещи мне известны – то, что я женюсь, например, но ведь подобное о себе может сказать практически каждый человек. Все мы подвержены великому биологическому циклу: рождаемся, растем, взрослеем, влюбляемся, женимся, рождаем собственных детей, растим их, следим за тем, как они взрослеют, тетешкаем внуков, умираем.

Любое живое существо, будь то дерево или зверь лесной, проходит, так или иначе, этой круговертью, подчиняясь позывам природы.

И в этом обороте поколений мелькну и я, вспыхну искоркой и погасну. Таков мой удел, как и всякого иного.

Правда, мне все же ведомо чуть больше, чем простому смертному. Я знаю, например, что у меня не будет детей.

От Леи были бы, но эта печальная история рассказана и пережита. Отболело.