Вячеслав Белоусов - Прокурор Никола

• Название: Прокурор Никола
• Автор: Вячеслав Белоусов
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5473-8

Так и не удалось прокурору области Николаю Петровичу Игорушкину отдохнуть в кругу семьи. Посланный за ним старший лейтенант милиции огорошил сообщением: произошло настоящее ЧП! Из монастыря украдены ценные реликвии XVII века, убит монах-послушник. И самое главное – труп исчез буквально из-под носа оперативников!

Однако, начав следствие, прокурор Игорушкин даже не предполагал, что ни одна из выдвинутых версий не сработает, а само дело примет вовсе непредсказуемый оборот, приоткрыв одну из древних тайн известного монастыря.

---

– Послушайте… – проводив начальство взглядом, Тешиев поманил к себе офицера.

– Старший лейтенант Свердлин, – представился тот, – Владимир Кузьмич.

– Послушайте, Владимир Кузьмич, – Тешиев доверительно коснулся кителя посыльного. – Что за суматоха там поднялась? Что за переполох? Столько начальства подняли! Что происходит?

– Обстоятельства устанавливаются, товарищ заместитель прокурора области, – щелкнул каблуками тот.

– Ты бы попроще. Не знаешь меня?

– Ну как же, Николай Трофимович!

– Во… Так лучше… Убили священника?

– Труп пропал, Николай Трофимович.

– Смеешься?

– Как можно! Церковнослужитель пропал. Есть подозрения, что его убили.

– И что там наши? Что Ковшов?

– Не владею информацией, Николай Трофимович. Все держится в большом секрете. Оперативная группа с утра должна продолжить поиски.

– А архиерей, значит, жаловаться решил?

– Выходит, так.

– Где же он? У генерала сидит?

– Был на приеме у Максинова. А по дороге сюда я его к вам завез, в облпрокуратуру. Сказал мне, там дожидаться будет Игорушкина.

– Долго же! Там у нас, кроме дежурного, никого…

– Максинов загодя за Колосухиным послал, вызвал того из дома.

– Значит, ты владыку с рук на руки Виктору Антоновичу передал?

– Так точно.

– Это хорошо. Это ты правильно сообразил.

– Генерал приказал, Николай Трофимович.

– Что? Генерал? Ну, конечно, генерал… Главное, пока Николай Петрович с Кравцовым приедут, Колосухин его заговорит.

– Грозный батюшка…

– Позавтракаешь с нами?

– Спасибо. Сыт.

– Пойдем, пойдем, служивый, – Тешиев потянул посыльного за собой к столу, где основная компания уже допивала чай.

– Майя, угощай гостя, – подвел Тешиев офицера к зардевшейся девушке. – Владимир Кузьмич его звать. Прошу любить и жаловать.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – вспорхнула с чашками для подошедших девушка и потянулась к самовару. – Вам с молоком или сливками?

– Мне кофе, – поднял карие глаза офицер.

– Кофе никто не пьет, кроме меня… А он кончился… – смутилась девушка, утонув в глазах офицера, и совсем запылала так, что Анна Константиновна, все забыв, бросилась ей на помощь.

– Есть кофе, Маечка! Как же? – Анна Константиновна не узнавала свою дочь; куда девались ее отчаянная независимость, дерзость, постоянное желание возражать; та совсем потерялась, словно малый ребенок.

– Сейчас принесу! – Анна Константиновна поспешила в комнаты и скоро возвратилась с баночкой в руках. – Вот. Маша позаботилась. На здоровье, Владимир Кузьмич.

Офицер между тем не сводил с Майи глаз.

– Бывает все ж на свете, – едва слышно, только для нее сказал он.

– Что вы?

– Бывает. А я не верил, – заглянул ей в глаза офицер.

– О чем вы? Простите. Вам кофе с сахаром? – она подала ему чашку.

– Ах, обмануть меня не трудно, – он, будто случайно, задержал ее пальцы в своих, принимая чашку. – Я сам обманываться рад…

– Сахар? Простите, – она тихонько высвободила руку, стесняясь чужих глаз.

– Только горький, Маечка. Только горький…

Владыка

Михал Палыч глянул на Игорушкина, тот кивнул ему, мол, следуй за милицейской «Волгой», где впереди восседал посыльный генерала, и автомобиль плавно покатил с места.

– Не гонись за ним. Не спеши, Миша, – Игорушкин упредил Нафедина, зная страсть своего водителя, не любил тот в хвосте плестись. – Успеется. Я попросил Свердлина поторопиться, предупредить Колосухина, что мы выехали. А то архиерей-то, небось, спекся, нас дожидаясь.

– С архиепископом Иларионом судьба свела меня года полтора назад, – закинув руку на спинку, усевшись удобнее на заднем сиденье автомобиля, сказал Кравцов. – Поэтому еще свежи воспоминания.

– Он у нас в области месяцев шесть, не более, – развернулся к прокурору республики Игорушкин. – Всего ничего, а скажу я вам – впечатлил многих.

– Незаурядная личность!

– Заставил считаться с собой и обком партии, и облисполком, а уполномоченный по делам религии Мухоркин от него чуть не прятался одно время.

– Вот как!

– Да. Скандал. До правительства, в Москву, история докатилась. Туда своих ходоков посылал. Тайно.

– Это что же?

– Не находил понимания с Мухоркиным. Считал, вмешивается тот в дела церкви. А бабу одну, извиняюсь, женщину из райисполкома, однажды сам выгнал с какого-то церковного собрания. Та потом ему мстила. Пыталась пьяным поймать. Ославить. Одурела совсем. Как-то на Пасху в храм ворвалась. Иларион после службы за стол сел отобедать, или, как у них там говорят, вкусить плоды земные, а та ворвалась с помощниками, водку на столах искать начала да владыку нюхать.

– Безобразие!

– Что с дуры возьмешь?

– И чем же все кончилось?

– Погнали зарвавшуюся своевольницу. Но не сразу. Понадобилось владыке дважды в столицу ходоков посылать.

– Вот как!

– И там, в московских конторах, хитростью пришлось пользоваться.

– Это почему же?

– А гоняли их из Совета по делам религии. Одна проверка была, но формальная. Проверяющий Мухоркина расспросил, чай попил и убрался. А с народом не встретился. А когда посыльные приехали второй раз, их в шею – были уже у вас, зря жалуетесь, мешаете работать.

– Там Куроедов заправлял. Не может быть. Мужик строгий, ответственный. Я его знаю.

– Так им до него не добраться. Они швейцара у дверей подсластили. Тот научил уму-разуму. Показал, где и когда главного словить. Вот они в ножки ему и кинулись.

– Гоголь! Неужели так и было?

– Стыдоба! Мне бы не знать никогда. Только у Анны моей подружка в школе, тоже учительница, а у нее мать верующая. С дочерью всем делится, ну и до нас информация доходит.

– Не обращался сам-то в прокуратуру?

– В глаза не видел. И писем не было. Они же нас в такие дела не допускают, Борис Васильевич. В облисполкоме все оседает. Сами разбираются.

– Не надеялся, значит, он на местную власть…

– В облисполком владыка ходил, знаю. Обком партии им занимался. Слышал, сам Боронин встречался, а к нам нет.

– Верен, значит, он остался своей стратегии. Не сломался.

– Вы о чем?

– Я полтора года назад подобную же проверку проводил по его обращению лично к Леониду Ильичу.

– К Брежневу?

– К нему.

– Как?

– Архиепископ Иларион в то время на Украине служил.

– А как же?.. – Игорушкин запнулся. – Почему вам поручили проверку-то? Украина ведь – союзное государство? Своя прокуратура?

– В этом вся курьезность ситуации и была, – без улыбки ответил Кравцов; наоборот, поморщился, словно от зубной боли. – Леонид Ильич, я полагаю, усмотрел что-то похожее на национальный шовинизм в обращении Илариона. Тот приводил факты вопиющего произвола по отношению к православной церкви со стороны местных уполномоченных. Помню фразу его в заявлении, задевшую меня тогда. И догадываюсь, не меня одного. Требую, писал он, избавить от гнетущей опеки в делах христианской церкви. Было бы нелепым, чтобы дела коммунистов решали вдруг фашисты. Так и в церковной жизни. Пусть все на свои места станет.

– Так и написал?

– Да, кажется, память меня пока не подводит.

– Значит, не побоялся.

– Настроен он был решительно.

– Силен владыка!

– А товарищи отнеслись с понятием к тому, что мне, а не им пришлось заниматься проверкой. С прокурором Украины мы до сих пор хорошие друзья. Не обиделся, что его подменил. Помогал от души. Снабдил всем необходимым материалом.

– У нас прокурорские традиции крепки! – кивнул Игорушкин. – Я вот как-то отдыхать ездил в эту… Как ее… Михал Палыч, ты меня провожал…

– В Карпаты, – подал голос Нафедин.

– Да. Трускавец. С почками. Так там меня встретили, разместили!.. Одним словом…

– Он же, Иларион, по рождению Митрофаном звался. И фамилия его Дуган.

– Хохол все же?

– Хохол. Из бедняцкой семьи. Но семинарию в Москве закончил после войны. Преподавал, даже ректором был в Одесской духовной семинарии.

– Подтвердилась ваша проверка?

– Убрали Илариона тогда с Украины, – резко бросил сквозь зубы Кравцов.

– Не подтвердились факты?

– Почему? Подтвердились.

– А что же тогда?

– Проследил я за его службой, – не отвечая, продолжал Кравцов. – На Север его угнали. А он здорово болен был тогда. Холод ему был смертельно противопоказан.

– А кто ж его спас? К нам-то как он?

– Знали его предшественника, Николай Петрович?

– Лично нет. Но помню, кажется, Михаилом звали архиерея, что до него у нас был.

– Вот этот архиепископ Михаил и вызвался поехать в Сибирь вместо больного Илариона.

– Дела…

– Хонэстум нон эст семпер, квод лицет, – Кравцов отвернулся к окну и надолго задумался.

– Борис Васильевич? – помолчав, подступился к нему Игорушкин.

– Я повторил, простите, древнее изречение римлян. Увлекся, знаете ли, латинским языком в студенческие годы. Умели они спрессовать мысль в красивой фразе. Не все нравственно, что дозволено. Красиво? Не правда ли?