Джон Биггинс - Австрийский моряк

• Название: Австрийский моряк
• Автор: Джон Биггинс
• Издательство: группа «Исторический роман»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2017

Продолжение приключений Отто Прохазки - офицера-подводника Австро-Венгерского императорского флота во время Первой мировой войны. После долгого возвращения из Китая Прохазку назначают командовать устаревшей подводной лодкой. Впереди череда трагичного и смешного, невероятных заданий, где будет все: торпедные атаки, схватки с аэропланами и дирижаблями, диверсионные миссии. Помимо приключений читатель найдет здесь удивительно захватывающую панораму Австро-Венгрии, уникального государства с уникальной судьбой, куда автор органично вписал своего героя.

---

До Бокке мы добрались назавтра к полудню, и были встречены новостью, что один из наших гидропланов видел, как некий французский эсминец затонул накануне вечером во время попытки дотащить его на буксире до Бриндизи. Во время войны я так и не узнал, как назывался корабль, а после восемнадцатого года у меня других забот было по горло. Но несколько недель назад мой юный друг Кевин Скалли посетил справочную библиотеку в Суонси и сделал несколько выписок насчет французских кораблей. Выяснилось, что эсминец «Турко», 530 тонн, был потоплен подводной лодкой в южной Адриатике 3 января 1916 г. Полагаю, это был мой.

По приходу в Каттаро нас построили на борту дивизионного флагмана, где нас поздравил с победой эрцгерцог Фердинанд Сальватор, главнокомандующий балканской группой войск, который оказался с визитом в Бокке.

— Прохазка? Как понимаю, вы чех?

Я задумался на миг. Да, родился я чехом, но пятнадцать лет был австрийским офицером, а это значит, не имел национальности. Однако эрцгерцога, похоже, национальный вопрос сильно интересовал, да и противоречить члену императорской фамилии неблагоразумно.

— Да, ваше императорское высочество. Честь имею доложить, что я чех, но офицер дома Австрии.

Впечатление создавалось такое, что этот слегка нестандартный ответ замкнул два проводка в голове у эрцгерцога. По лицу его промелькнуло выражение тревоги, но лишь на мгновение.

— Ага, ясно… Очень хорошо, э-э… Замечательно. А теперь скажите, как давно вы чех?

— Ну, ваше императорское высочество… Если честно, то с рождения.

— С рождения, говорите? Удивительно, просто необычайно. А не подскажете, когда вы решили им стать?

Тут нить разговора начала от меня ускользать.

— Хм… Я… Ну, вообще-то за меня решение принимали родители, ваше императорское высочество.

— Родители? Превосходно! Чудесно! И как они поживают?

— Честь имею доложить, что батюшка мой в весьма добром здравии, а вот матушка в одна тысяча девятьсот втором скончалась.

— В тысяча девятьсот втором? Восхитительно, рад это слышать! Так, Покорны, передайте ей мои соболезнования и пожелание скорейшего выздоровления!

Эрцгерцог и его адъютант, генерал Герман Штольп фон Клобучар, несколько позже погрузились вместе с нами на U-13. Эрцгерцог был очень впечатлен, адъютант — куда менее. Он ответ меня в сторонку, возбужденно постукивая хлыстом по полам шинели.

— Герр лейтенант, — пророкотал генерал. — Должен с глубочайшим неудовольствием заметить, что на борту вверенной вам лодки подчиненные не обращаются к командиру с уставным «разрешите покорнейше доложить» и не стоят по стойке «смирно» на расстоянии трех шагов, пока офицер не подтвердит получение доклада.

— Но герр генерал, это едва ли разумно во время погружения…

— Молчать! — рявкнул фон Клобучар. — День, когда с нижними чинами начнут обращаться как с разумными созданиями, станет последним днем нашей старой Австрии!

В завершение всего меня заставили одеть парадный мундир и позировать для фотографии. Позже из нее сделали открытку под номером двадцать семь в серии, озаглавленной «Военные герои двуединой монархии». А я с тех пор начал получать пачки писем от молодых особ с предложением руки и сердца.

И вот сижу я однажды на борту плавбазы в Гьеновиче и распечатываю очередной пакет с почтой. Открываю первое и стон срывается  с моих губ.

— О, нет, Месарош! Только не еще одна делегация патриотических венских школьниц! Эта шайка из лицея для дочерей аристократии, и прибывает сюда послезавтра исключительно ради знакомства со мной и для того, чтобы подарить U-13 вышитую скатерть.

Фрегаттенлейтенант задумчиво посасывал трубку.

— Разрешите заметить, что U-13 не помешал бы столик, который можно накрыть скатертью.

— Боже, Месарош, я ведь моряк, а не оперная дива, а это уже пятая патриотическая делегация за месяц!

Он снова погрузился в раздумья, потом просветлел.

— Вот что я вам скажу, герр коммандант, — говорит. — Я завтра утром отправляюсь в отпуск, и собираюсь навестить одну знакомую даму в Сараево. Давайте пошлем телеграмму, что я еду с целью встретить делегацию там. Заберу скатерть от вашего имени и избавлю вас от хлопот принимать гостей.

— Месарош, как вы добры! Вечно буду благодарен.

Вернулся он три дня спустя. Я сидел в кают-компании за завтраком, когда лейтенант ввалился в дверь и опустился на стул, бледный и с синими кругами вокруг глаз.

Подали настоящий кофе, реквизированный с итальянского транспорта, поэтому я налил Месарошу чашку этой почти забытой роскоши. Он с минуту смотрел тупо, потом заговорил каким-то безжизненным голосом.

— Маленькие стервы… И куда катится мир?

— Что стряслось, Месарош? Выкладывайте начистоту.

— Они назначили мне встречу в гостинице «Славия» — три школьницы и старая мымра воспитательница. Потом, едва я приехал, воспитательница вдруг заболела, и девочки препроводили меня в личные апартаменты, чтобы «можно было поговорить в тишине и уюте», как они выразились. Девчонки, кстати, ничего, всем лет по шестнадцать. И вот, едва мы оказались там, старшая из них бросает на меня какой-то странный взгляд. Тут я слышу как за спиной щелкает замок. И началось. Маленькие шлюшки не выпускали меня до самого вечера, пользуясь мной по очереди — и все время грозили, что если я откажусь, вызовут управляющего, и меня арестуют за насилие. Или начинали рыдать, что я холодное животное, не испытывающее жалости к бедным девушкам, возлюбленные которых на войне и которым теперь до конца жизни придется быть старыми девами. Должен признать, что когда меня выпустили, я имя свое едва помнил.

— Ну вы идиот, Месарош — если это дело всплывет, вас привлекут за растление малолетних. А наказание за это…

— Не переживайте — они не знают моего имени.

— Как это?

— Я назвался вашим.

— Что?!

— А, старшая озорно посмотрела на меня и заметила, что у меня нет усов и выгляжу я не таким рослым, как на фотографии. Но я пояснил, что сбрил усы, чтобы агенты Антанты не опознали и не убили меня. Мне вроде как поверили. — Месарош глотнул кофе. — Кстати, скатерть-то я забыл.

Глава одиннадцатая

Серебро в Сахару

Дело было в конце февраля 1916 г. U-13 поставили на ремонт в сухой док в Гьеновиче, а экипаж отбыл в двухнедельный отпуск, исключая машиненмайстера Легара и меня — нам пришлось задержаться на день-другой, чтобы помочь специалистам с верфи. У нас выявилась неисправность рулей глубины, и я хотел лично проследить за работами. Затем мы собирались отбыть следом за своими: Легар ехал навестить вдову торговца скобяными изделиями в Полу, а я — свою невесту Елизавету в Аграм. Облаченные в робы, мы ползали под мокрой, обросшей водорослями кормой нашей лодки, когда со стенки плавучего дока донесся вдруг оклик:

— Эй вы там, внизу, чтоб вас черт побрал!

Я выполз наружу, разогнулся и посмотрел наверх. У поручней, которыми док был обнесен по краю, стоял молоденький, лет восемнадцати от силы зеекадет.

— Ты, остолоп, смирно стоять, когда разговариваешь с офицером, не то отдам под арест! Где капитан этой лодки?

На робе, разумеется, знаков отличия не было, поэтому я, как бы между прочим, взял свою фуражку и нахлобучил на голову.

— Честь имею доложить, о высокородный, что капитан этой лодки — я. Смею ли я поинтересоваться, кто именно обозвал меня остолопом и пригрозил арестом, и чем могу быть я полезен вашей светлости?

Юнец покраснел как помидор, взял под козырек и посмотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью.

— Герру шиффслейтенанту Прохазке с U-13 приказано немедленно явиться к флаг-офицеру Пятого тяжелого дивизиона. Адмиральский катер ждет.

— Но мне сначала нужно умыться и переодеться.

— Покорнейше докладываю, что адмирал требует от вас явиться незамедлительно — дело крайне срочное.

И вот я как был, в робе, только с запасной капитанской фуражкой в качестве уступки морскому этикету, усаживаюсь в сверкающий адмиральский моторный катер. Было сплошным удовольствием наблюдать за лицом моего юного спутника, когда я плюхнулся на белоснежную обивку сиденья — перед тем как изложить свою точку зрения по части уважительного обращения с подчиненными.

Но признаюсь, что тем солнечным утром, пока моторный катер рассекал тихие воды бухты Теодо, неся меня на встречу с адмиралом, я чувствовал себя вовсе не таким уверенным, каким хотел казаться. Меня смущал недавний эпизод.

Дело было недели за три до того. Императорская и королевская армия заняла Дураццо, и U-13 получила по беспроволочному телеграфу приказ помочь сухопутным частям, обстреляв неприятельские позиции в Кефали, километрах в двадцати по берегу в сторону мыса Лаги. Противник конкретизирован не был, а когда мы сверились с картой района, весьма скверной, то не обнаружили на ней никакого Кефали. В итоге мы остановили проходящий мимо трабакколо и спросили дорогу.