Сергей Захаревич - Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

• Название: Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»
• Автор: Сергей Захаревич
• Издательство: Харвест
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-985-16-1995-1

Автор книги доказывает, что уже в середине 1920-х годов Сталин разработал план захвата черноморских проливов Босфор и Дарданеллы. Этот «новый царь» всерьез вознамерился осуществить вековую мечту государей московского государства. Но делал он это столь скрытно, что по сию пору историки не заметили его подготовку к «броску на Юг». Сам же срок операции напрямую зависел от событий в Европе, в частности, от высадки германских войск на британские острова.

Автор утверждает, что именно Сталин сыграл одну из главных ролей в подготовке и развязывании Второй мировой войны. Он также дает четкий ответ на вопрос о том, готовился ли Советский Союз к нападению на Германию летом 1941 года.

---

Россия до революции являлась самым антисемитским государством в мире — и Сталин также пытался сделать таковым СССР!

Сталин пошел намного дальше, он вообще своей наглостью превосходил любого русского царя, пожалуй, за исключением Ивана IV.

Так, Российская империя всегда действовала с оглядкой на позицию Великобритании, которая тормозила агрессивные устремления русского самодержавия, заставляя его умерить свои аппетиты. Сталин же (по крайней мере, до июня 1941 — го) чихать хотел на мнение британцев или кого-либо еще (пожалуй, за исключением Германии), он собирался все свои интересы обеспечить путем открытой агрессии, для чего и затевал «Большую войну». На подобную наглость российские императоры практически никогда не отваживались.

Сталин, кроме старых царских колоний, добавил новые, снабдив их для блезиру марионеточными правительствами.

В Российской империи существовал примат православия, то есть если человек — православный, то будь он хоть по отцу — немец, а по матери — эфиоп, он все равно — русский, ибо понятие «русский» в те времена подразумевало вероисповедание, а не национальность. Именно поэтому Карамзин в «Истории государства Российского» не скрывает того факта, что армией Московского княжества на Куликовом поле командовал полоцкий князь Андрей Ольгердович (старший сын великого литовского князя Ольгерда). Азачем скрывать? Князь Андрей — православный, следовательно — наш. Приведу еще один конкретный пример — список военнослужащих русской армии, попавших в плен в ходе Мукденского сражения 1905 года, по национальностям:

«Плененные противником в Мукденском сражении:

— русские — 16.672 человека;

— поляки — 2769 человек;

— евреи — 669 человек;

— татары — 658 человек;

— лютеране — 278 человек».

Всего: 21.100 человек [54, с. 35–36].

А где же украинцы, белорусы, прибалты и лица прочих национальностей?» На самом деле все очень просто: украинцы и белорусы православного вероисповедания вошли в графу «русские», католического вероисповедания — «поляки», прибалты — в графу «лютеране», все некавказские мусульмане — «татары». Нечто подобное затевал министр внутренних дел императора Николая II П.А. Столыпин — ликвидировать понятия «украинцы» и «белорусы» в принципе как самобытные народы и считать их отныне «русскими».

Сталин и здесь пошел дальше русских царей. Он вместо примата православия вводит примат «русского» (в смысле национальности, а не вероисповедания). Так появилась знаменитая 6-я графа в паспорте. Именно со Сталина начался тот националистический психоз, который продолжается в России и поныне.

«Жданов, нынешний человек «№ 2», начал проводить свою (это была политика Сталина. — С.З.) русификаторскую политику. По Москве пошли шутки, произносимые, впрочем, шепотом: «Россия — родина слонов». Действительно, из установок Жданова следовало, что все важнейшие изобретения в мире принадлежат Советам (России. — С.З.), время преклонения перед «гнилым буржуазным Западом» прошло; два грузина в Политбюро — слишком много, Сталин, постоянно подчеркивавший примат русского, с ноября сорок первого (вовсе не с сорок первого. — С.З.), — мог пойти на то, чтобы пожертвовать Берия, вернув его в Грузию» [57, Т. 4, с. 327].

Грузин Джугашвили, как известно, и себя считал «русским» (отсюда и «Сталин»). Ну а то, что он собирался сделать с евреями, не делали в России даже с учетом черносотенных погромов, по крайней мере с XVII века.

Самое главное — Сталин возродил идею «державности». Ленинцы, как мы помним, в упор не видели российскую державности, они проводили социальный эксперимент в интересах пролетариата всего мира, введя понятие «интернационализма».

А теперь вернемся в начало 1920-х. В 1922 году была учреждена должность генерального секретаря ЦК ВКП(б). Поскольку она предусматривала преимущественно административные, а не политические функции (в частности, организацию лечения и ухода за тяжелобольным В.И. Лениным), в апреле 1922 года Пленумом ЦК на этот пост был избран работоспособный Сталин. Тогда эта кандидатура всех устроила. Однако это оказалось грубейшей ошибкой господ большевиков. Сталин построил работу секретариата так, что он стал средоточием всех основных и важнейших вопросов партийной жизни. Вот только интеллект Иосифа Виссарионовича не был таким же могучим, вопреки россказням ретроградов советской закваски.

Самое главное — Сталин стал контролировать политику кадровых перемещений членов ВКП(б) на различных уровнях и осуществлять ее так, как это было выгодно ему. В считанные месяцы Коба из второстепенной фигуры превратился в звезду первой величины советского политического небосклона. Начиная с этого момента он стал готовиться к «большому прыжку» на вершину.

«Анализируя неторопливую, аппаратно-кадровую политику Брежнева, его кошачьи, осторожные подвижки, Андропов понял, что тот работает методами Сталина — поры двадцатых годов, когда все перемещения верных людей в конструировавшейся партийно-государственной Системе осуществляли Каганович и Куйбышев, ведавшие личными листками, хранившимися в оргинструкторском отделе ЦК на Воздвиженке»[57, Т.8, с. 238].

Основным государственным органом страны являлся Совет Народных Комисаров (сокращенно Совнарком или СНК) и его председатель соответственно являлся главой государства. Пока председателем СНК был Ленин, Кобе «ловить», как говорится, было нечего; по сравнению с Ильичом он был откровенно мелок.

Поэтому Сталину не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать удобного момента, чтобы устранить это препятствие. Даже если у Ильича с ним возникали разногласия, Иосиф всегда в конце концов соглашался с мнением «самого человечного человека» и в итоге поддерживал его позицию в ходе партийных дискуссий. При этом он не забывал подтягивать поближе к ключевым государственным постам людей из своей команды, которую уже начал формировать. Как позже говаривал товарищ Сталин, ссылаясь на Ленина: «Кадры решают все!» А кадрами-то как раз управлял он.

Ленин раскусил Кобу очень быстро. 25 декабря 1922 года в «Письме к съезду» Ильич писал:

«Товарищ Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью» (Ленин В. И. Полн. Собр. соч., Т. 45, с. 345).

4 января 1923 года Ленин пишет следующее:

«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общении между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.» (Там же, с. 346).

«По решению ЦК РКП(б) с ленинским письмом были ознакомлены все делегации 13-го съезда РКП(б), проходившего в мае 1924. Учитывая сложную обстановку в стране, остроту борьбы с троцкизмом, было признано целесообразным оставить Сталина на посту Генерального секретаря ЦК с тем, однако, чтобы он учел критику со стороны Ленина и сделал из нее необходимые выводы» [10].

Таким образом, назревала отставка Кобы с поста генсека. Ленин явно готовился к публичному выступлению по этому поводу, и если бы это произошло, честолюбивым мечтам Сталина на тот момент пришел бы конец, так как Ильич, почти наверняка, как это было всегда, увел бы «общественное мнение» за собой. Но дело в том, что как раз к моменту написания озвученных выше писем, Ленин выступать не мог — он был тяжело болен. Уже в мае 1922 года состояние его здоровья резко ухудшилось. В начале октября он возвращается к работе, 20 ноября 1922 года состоялось его последнее публичное выступление на пленуме Моссовета, но уже 16 декабря следует резкое ухудшение здоровья. В этот момент Ленин находился в неработоспособном состоянии и мог только диктовать письма (указанные выше — из их числа).

Личную ответственность за здоровье вождя Политбюро возложило на генерального секретаря ЦК товарища И.В.Сталина (Джугашвили). В каком состоянии находился в это время Ильич?

«…Как позже вспоминал Бехтерев, во время этой консультации он застал Ленина (в мае 1923 года. — С.З.) «разбитым правосторонним параличом, без речи, без возможности читать, и, видимо, глубоко страдающего от невозможности говорить, но сохранившего в себе надежду найти спасение в медицине». Сложный характер заболеваний сомнений не вызывал, и после завершения осмотра Бехтерев принял участие в обсуждении проводимых Ленину лечебных и восстановительных мероприятий» [46, с. 255–256].

Посмотрим на все с точки зрения Сталина. Ему (как главному ответственному за здоровье вождя) нив коем случае нельзя было допустить, чтобы Ленин «выкарабкался». Во-первых, это был тот самый давно ожидаемый случай убрать препятствие в лице Ильича со своей дороги к абсолютной власти, и грех было бы этот случай упустить. Во-вторых, в случае выздоровления Ленина Сталин почти наверняка «слетает» с поста генсека ЦК — это Коба осознавал ясно, ибо об отношении вождя к себе знал. Делаем логический вывод — Сталин просто обязан был в сложившейся ситуации предпринять определенные действия для того, чтобы придать событиям нужный ход. Какие действия?