Мэри Кайе - Далекие Шатры

• Название: Далекие Шатры
• Автор: Мэри Кайе
• Издательство: ЛитагентАттикусb7a005df-f0a9-102b-9810-fbae753fdc93
• Жанр: Современная проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-389-12617-6

Английский аристократ по рождению, Аштон был воспитан простой индийской женщиной Ситой и считал себя индийцем. Он всегда верил, что счастье ждет его в зеленой долине за заснеженными вершинами гор под названием Дур-Хайма, что означает Далекие Шатры. Однако перед смертью Сита признается, что она не родная его мать и на самом деле он англичанин. Мальчика отправляют в Англию, чтобы он получил достойное образование. Окончив престижную военную академию, Аштон возвращается в Индию в надежде сделать достойную карьеру и встретить старых друзей. Однако через некоторое время молодой человек понимает: он так и не стал англичанином, но и жители Индии не считают его своим.

По долгу службы Аш сопровождает двух индийских принцесс в княжество, где должна состояться их свадьба. И во время этого долгого путешествия он влюбляется в одну из принцесс, Анджали, и хотя та отвечает ему взаимностью, влюбленные понимают, что им никогда не быть вместе. Казалось, они будут разлучены навсегда, но события начинают развиваться самым непредсказуемым образом…

«Далекие Шатры» – одна из величайших литературных саг нашего времени, стоящая в одном ряду с такими шедеврами, как «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл и «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу.

---

Но с другой стороны, именно на Джоти, а не на Нанду было совершено покушение, причем здесь, в лагере. А насколько Аш знал (на сей счет он потрудился справиться), никто не следовал за ними и не присоединялся к ним с того момента, как он принял командование лагерем от окружного инспектора в Динагундже, да и никаких посыльных из Каридкота не появлялось. Это наводило на мысль, что покушение не имело никакой связи с побегом мальчика, а было делом рук одного из представителей противной стороны, какого-то приверженца Нанду, который тоже пришел к выводу, что неожиданное прибытие Джоти следует расценивать как нечто большее, чем детская шалость, и решил не рисковать и предупредить дальнейшие злоумышления самым простым способом – убив наследника.

«Если бы только я мог поговорить с Джали», – думал Аш. Ей лучше любого другого известно, что происходит в мрачных стенах и за обветшалыми деревянными ширмами Хава-Махала. О чем там шепчутся в беспорядочных лабиринтах залов и коридоров, о чем сплетничают в зенане… Джали все это знает, но у него нет возможности поговорить с ней, а поскольку Кака-джи напуган, значит придется положиться на Мулраджа. По крайней мере, Мулрадж знает, за кем надо следить, ведь круг подозреваемых ограничивается теми, кто выезжал с ними на соколиную охоту в день покушения. Их было не так уж много, и всех, у кого имеется алиби, можно сразу исключить.

От Мулраджа, однако, оказалось мало толку.

– Что значит «не так уж много»? – осведомился он. – Возможно, вам наш отряд показался малочисленным, но вы тогда витали в мире грез и не видели даже поднятую нами дичь, не говоря уже о ваших спутниках. Знаете, сколько всего человек там было? Сто восемнадцать, не меньше, и две трети из них – платные слуги государства, то есть махараджи. Какой смысл их допрашивать? Мы услышим одну только ложь и добьемся лишь того, что настоящие убийцы станут осторожнее.

– Почему бы и нет? – резко спросил Аш, задетый раздраженным тоном Мулраджа. – Если они поймут, что нам известно о покушении на жизнь мальчика, они хорошенько подумают, прежде чем совершить следующее. Они не посмеют еще раз выкинуть подобный номер, зная, что мы начеку.

– Вот именно, – сухо сказал Мулрадж. – Когда бы вы имели дело со своими соплеменниками, возможно, ваш план и сработал бы. Я встречал мало сахибов, но мне говорили, что они обычно идут прямо к цели, не глядя ни налево, ни направо. Однако с нами все иначе. Вы не испугаете людей, замысливших убить мальчика, а лишь предупредите их. Получив предупреждение, они не станут повторять подобные, как вы выражаетесь, номера, а прибегнут к средствам, противостоять которым нам будет труднее.

– Например? – спросил Аш.

– Яд. Или нож. Или, возможно, пуля. Все перечисленное действует наверняка.

– Они не посмеют. Мы находимся на британской территории, и в случае смерти принца будет проведено тщательное расследование. Представители власти…

Мулрадж иронически улыбнулся и сказал, что, конечно, предпочтение будет отдано какому-нибудь менее явному способу, поскольку, если выяснится, что произошло убийство, придется предъявить козла отпущения, чтобы свалить на него вину, а также представить мотив, не имеющий никакого отношения к истинному, однако достаточно правдоподобный, чтобы в него поверили. И первое и второе вполне осуществимо, но потребует дополнительных усилий, а так как людям, желающим смерти мальчика, не нужны лишние вопросы, несчастный случай для них гораздо предпочтительнее.

– Я абсолютно уверен, что они попытаются инсценировать еще один, но только если будут считать, что первый не вызвал никаких подозрений. И я уверен также, что мы с вами, зная то, что знаем, сумеем расстроить планы заговорщиков. Возможно даже, нам удастся выяснить, кто и почему подстроил несчастный случай, и таким образом раз и навсегда положить конец покушениям. Это наш лучший шанс. И вероятно, единственный.

Аш вынужден был согласиться. Здравый смысл подсказывал ему, что Мулрадж прав, а так как сам он по состоянию здоровья не мог предпринять никаких действий, то и решил, что постарается собрать побольше информации касательно характера и привычек старшего брата Джоти. Эта задача с виду представлялась довольно простой, но на деле оказалась сложнее, чем он думал. По мере того как Аш восстанавливал силы, число посетителей возрастало, и многие задерживались у него, чтобы посплетничать. Разговоры велись главным образом о Каридкоте и, безусловно, увеличивали осведомленность Аша о политике и скандалах княжества, но они почти ничего не прибавляли к тому, что он уже знал о махарадже, и только мешали конфиденциальным беседам с Кака-джи или Мулраджем – правда, эти двое, похоже, не горели желанием рассказывать о Нанду.

Джоти же, напротив, очень охотно обсуждал бы своего брата, но в столь нелестных выражениях, что позволять мальчику такое было небезопасно. Оставалась дай Гита, костлявая старая карга с рябым лицом, которая по распоряжению Гобинда продолжала лечить вывихнутую кисть и растянутые мышцы Аша и по-прежнему проводила часть ночи у него в палатке, тихо сидя на корточках в тени, на случай если пациент проснется и почувствует боль.

Поскольку Гита состояла в далеком родстве с первой женой покойного раджи, можно было надеяться, что она знает все сплетни зенаны и является кладезем информации. Но здесь Аша ждало горькое разочарование, ибо старуха была робка и застенчива до такой степени, что даже прямой приказ Шушилы-Баи не мог заставить ее выйти из палатки – разве что после наступления темноты или в достаточно поздний час, когда большинство обитателей лагеря уже ложились спать, да и тогда она плотно закутывалась в мусульманскую хлопчатобумажную чадру из страха, как бы посторонний мужчина ненароком не увидел ее лицо. Аш, имевший такую честь, считал эти меры предосторожности излишними, сомневаясь, чтобы какой-либо мужчина, находящийся в здравом уме, пожелал задержать взгляд на морщинистом лице почтенной старухи. Аша ее поздние визиты вполне устраивали, так как ему трудно было заснуть, а она появлялась как раз вовремя, чтобы сделать ему искусный массаж, всегда помогавший расслабиться и успокоиться. Однако, как он ни старался, вызвать Гиту на разговор у него не получалось. Ее костлявые руки были твердыми и уверенными, но она, болезненно робкая по своей природе, слишком трепетала перед сахибом и только нервно хихикала, когда к ней обращались, или отвечала односложно.

Аш оставил всякие попытки разговорить старуху и за неимением более достоверных источников информации снова обратился к Махду, который уж точно не станет болтать языком без необходимости и в то же время выведает множество разных сплетен у своих знакомых. Посасывая чубук кальяна в паузах между неторопливыми фразами, Махду передавал Ашу добытые сведения по вечерам, когда после ухода последних посетителей в палатке зажигались лампы и над равниной плыл дым от лагерных костров и аппетитный запах стряпни, а Гулбаз снаружи бдительно следил, чтобы никто не подкрался и не подслушал разговор.

Многое из того, что рассказывал Махду, было сомнительным, а остальное представляло собой в основном мешанину из слухов, досужих домыслов и нелепых россказней – обычные базарные толки, не заслуживающие никакого доверия. Но изредка в этой куче небылиц попадались крохи ценной информации. Сложенные воедино, они не только позволили Ашу узнать весьма многое о положении дел в бывшем Гулкоте, но и пролили свет на характер и нрав нынешнего правителя княжества. Десятки анекдотов свидетельствовали о его тщеславии и любви к хвастовству, а многие другие наводили на мысль о жестоком коварстве, проявившемся еще в раннем детстве и необычайно развившемся с возрастом, и если в рассказах о последнем качестве содержалась хоть капля правды, то в целом портрет вырисовывался далеко не привлекательный.

Из всего множества слухов, догадок и сплетен можно было с уверенностью сделать два вывода: Нанду терпеть не мог проигрывать и очень плохо обходился со всеми, кто вызывал его неудовольствие. Последнее подтверждалось историей о том, как он поступил со своим охотничьим гепардом, который на пару с другим был отпущен в погоню за антилопой на равнине под Хава-Махалом и на которого Нанду поставил двадцать золотых мухуров, утверждая, что тот настигнет и убьет намеченную жертву первым. Гепард не оправдал его ожиданий, и Нанду потерял деньги и самообладание. Он велел принести банку керосина, облил несчастного зверя и поджег.

Эта история, в отличие от многих других, основывалась не на слухах, ибо несколько человек в лагере своими глазами видели, как гепард сгорел заживо. И хотя позже было объявлено, что дрессировщик зверя бежал из княжества, мало кто поверил в это.

– Говорят, он тоже умер той же ночью, – сказал Махду. – Но никаких доказательств этому нет, и хотя дрессировщик действительно бесследно сгинул, это еще не значит, что он умер. Возможно, он испугался за свою жизнь и сбежал – кто знает?