Кэти Гольке - Спасая Амели

• Название: Спасая Амели
• Автор: Кэти Гольке
• Жанр: О войне
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-1704-1, 978-617-12-1730-0, 978-617-12-1461-3, 978-5-9910-3685-6, 978-1-4143-8322-4, 978-617-12-1703-4, 978-617-12-2098-0

Он офицер СС, а она боится его непредсказуемых поступков. Женщина подозревает, что ее глухой дочери по имени Амели может угрожать опасность. Муж слишком увлечен идеей о чистоте арийской расы. В отчаянии она пишет письмо подруге детства с мольбой вывезти Амели из Германии. Это история побега через всю Европу в поисках счастья и мира для маленькой глухой девочки.

---

Но в глазах Рейчел стояли слезы.

– Нет. Нет, верить нельзя. Никому…

– Расскажите, что там произошло.

Она откинулась на спинку скамьи.

– Что вам ответила та женщина?

Рейчел смотрела прямо перед собой. У нее уже выработалась такая привычка – отстраняться от происходящего. Джейсон подумал, что, если помашет рукой у нее перед лицом, она, возможно, даже не заметит этого.

– Она сказала, что детей увезли на лечение – каждого на свое, на то, которое прописал доктор.

– Эта женщина сказала, когда они вернутся?

Слезы наполнили глаза Рейчел, потекли по щекам, отчего она казалась ранимой, наивной девчонкой. Она медленно покачала головой и прошептала:

– Мне кажется, они не вернутся.

«Она все знает… но откуда?»

– Это часть исследований вашего отца?

Рейчел взглянула на Джейсона, ее взгляд сфокусировался на собеседнике.

– Что?

– Вам известно, что они делают в фургоне, не так ли? Отец рассказал вам об этом?

Рейчел невольно поежилась.

– Мой отец не имеет к этому никакого отношения! Он работает над тем, чтобы сделать мир лучше! Нет! Только не это!

Джейсон нагнулся ближе, страстно желая защитить ее, однако прекрасно понимал, что не должен этого делать.

– Именно этим и занимается евгеника, мисс Крамер. Это и есть ее конечная цель: избавить мир от инвалидов, стариков, политически неугодных – от любой расы или группы людей, которую Гитлер сочтет неприемлемой.

– Нет! – Рейчел готова была зарыдать. – Это не так!

Джейсон присел на скамью, и, несмотря на то, что ему хотелось встряхнуть девушку за плечи, вернуть ее к реальности, ему было очень жалко Рейчел.

– Если вы в это верите – значит, вы купились на вранье. Я ничем не могу вам помочь, если вы сами не пожелаете снять розовые очки. – Он достал из кармана визитную карточку. – Вот номер моего телефона. Звоните в любое время дня и ночи, если захотите поговорить. Там знают, где меня найти. – Янг замер в нерешительности. – Давайте я проведу вас до гостиницы. Сегодня ожидается первое отключение электричества. Не стоит вам оставаться одной.

– Нет, спасибо. Здесь недалеко. Я сама доберусь.

– Это не очень хорошая идея, мисс Кра…

– Я справлюсь!

Джейсон встал, глядя на Рейчел с упреком и не решаясь уйти. Ему не хотелось оставлять ее здесь одну, сбитую с толку, особенно когда сгущались сумерки и вот-вот могли отключить электричество. Но Рейчел даже в страдании оставалась самонадеянной. Придется подождать за углом, а потом последовать за ней, чтобы удостовериться: она добралась до гостиницы целой и невредимой.

Журналист видел, что Рейчел серьезно напугана. Но он знал, что и она, и весь мир должны испугаться. Другого способа разбудить людей, заставить их действовать не было.

7

Воскресное утро выдалось ясным и солнечным – идеальное утро в самом начале осени, когда гуляет легкий ветерок. Именно в такой день хочется прокатиться на лодке по Шпрее, или отправиться на пикник, или просто прогуляться по тенистым аллеям Тиргартена.

Но с тех пор, как в пятницу после пережитого ужаса Рейчел вернулась в номер, она не покидала гостиницу. В тот вечер девушка с трудом дотащилась в темноте до своего временного жилища, причем каждый шаг эхом отдавался у нее в голове, но из-за отключенного электричества невозможно было никого разглядеть, а повсюду слышались приглушенные голоса, и даже шепот пугал… Рейчел была по горло сыта этим Берлином.

Кроме того, она хотела находиться рядом с телефоном – на случай, если позвонит отец. Все страшные новости, которые Рейчел была в состоянии переварить, она узнавала из передач разрешенных рейхом радиостанций и от горничной.

– Я лично слышала выступление герра Гитлера через репродуктор на Вильгельмплац сегодня днем! – тараторила девушка. – В одиннадцать часов Британия объявила нам войну! Но наш фюрер им задаст: разобьет в пух и прах этих разжигателей войны – британцев и жидов-капиталистов!

У Рейчел внутри похолодело.

– Издали новый декрет. Слушать иностранные радиостанции – verboten[16]. Фюрер не желает, чтобы иностранная пропаганда лишила нас силы духа, как это произошло во время прошлой войны. Слишком много жен писали своим мужьям на фронт о том, что говорят о войне, о скудном рационе и тому подобных вещах – meine Mutter[17] рассказала мне, как все было. Наши солдаты приуныли и слишком быстро сдались. А все из-за вранья жидобольшевиков, которое, как вам известно, направлено на то, чтобы сломить наш моральный дух. – Девушка рассуждала со знанием дела, пока меняла наволочки и встряхивала стеганое одеяло. – Meine Mutter говорит, что именно поэтому мы потерпели такое унизительное поражение в Версале. Фюрер уверяет, что нам не было нужды сдаваться. Но благодаря ему сейчас мы намного сильнее. На сей раз мы не станем слушать все эти выдумки и обязаны докладывать о тех, кто в них верит.

– Ты понятия не имеешь о том, что такое война, – попыталась образумить ее Рейчел.

– Мы не хотим воевать, но не станем проигрывать тем, кто нам ее навязал!

Берлинские женщины шили полотняные мешки. Мужчины и мальчики наполняли их песком, сотнями укладывая у основания домов, чтобы смягчить последствия взрыва. Правительственные учреждения раздавали противогазы – только для арийцев, – но ни женщин, ни детей не эвакуировали.

Рейчел надеялась, что бахвальство Гитлера о том, что ни британские, ни французские самолеты никогда не появятся над немецкими городами – правда. И потом начала гадать: а не пожалеет ли она об этом? Может быть, лучше надеяться на то, что этих безумцев выкинет ударной волной из Рейхстага?

В газетах напечатали график отключения электричества. И только белые бордюры помогали передвигаться по темным улицам.

Но Рейчел больше не гуляла после заката. Даже в театры перестала ходить, хотя двери там по-прежнему были открыты. Она собрала свои вещи и готова была ехать в США в ту же секунду, как только отец вернется из Франкфурта. Единственной, с кем девушка поддерживала связь с тех пор, как стала свидетельницей того, что детей куда-то увозят в фургоне, была Кристина. Рейчел позвонила ей в субботу, намереваясь сказать, что готова сделать все возможное для Амели, но тут же повесила трубку, когда к телефону подошел Герхард.

«Если Герхард уже вернулся, где же мой отец?»

Все утро и весь воскресный день девушка мерила шагами гостиную, расположенную между ее комнатой и комнатой отца. Рейчел снова и снова репетировала свои реплики: о чем она его спросит, что скажет, чтобы не выдать Кристину и Амели. Отец не может быть частью этого кошмара. Он точно знает, как поступить. И они должны немедленно уехать… пока еще можно это сделать.

Отец вернулся ближе к ужину, когда Рейчел уже извелась от беспокойства. Ни об ужине в ресторане, ни о походе в театр не могло быть и речи. Он пожаловался, что очень устал с дороги, спросил, не возражает ли она, если ужин накроют в гостиной.

– Нисколько. Я сама с радостью поем в номере. – Рейчел сдерживала эмоции, но видела, что переигрывает – отвечает слишком беспечно. – Мы должны поговорить о том, когда вернемся домой, – чем скорее, тем лучше!

Отец сделал заказ и устало опустился на диван.

– Моя дорогая, ты понятия не имеешь о том, какой сложной выдалась эта поездка. Война… нельзя сказать, что она началась неожиданно, но все же… Я рад, что ты дождалась меня здесь, в Берлине. Это… – Он сглотнул. – По крайней мере, что-то…

– Ты заболел?

Профессор отмахнулся от ее предположения.

– Просто… слишком много мнений, да еще все эти приготовления к конференции в Эдинбурге. И разочарование. Так мало сотрудничества между народами. Напряжение между монархами… – Он закрыл глаза. – В конечном счете все хотят от евгеники одного и того же, но боятся действовать заодно с Германией, опасаясь реакции мирового сообщества. Они не понимают: мы стоим на краю пропасти!

– Мы в эпицентре войны! – воскликнула Рейчел.

Отец снова отмахнулся.

– Война вот-вот закончится. Франция, Британия – им не сравниться с Германией. Они вскоре увидят это и образумятся. Как и Польша.

Рейчел ушам своим не верила.

– Боюсь, отец, я разделяю мнение людей, с которыми ты встречался. И тоже не понимаю.

Он потер переносицу.

– Чего? Чего ты не понимаешь?

Рейчел устроилась в глубоком кресле напротив отца и подалась вперед.

– В пятницу, в тот день, когда фюрер объявил Польше войну…

– Он сказал «контрнаступление».

Она не обратила внимания на слова отца.

– Я увидела кое-что, что чрезвычайно меня встревожило, и надеюсь, что это не то, о чем я подумала.

Профессор открыл глаза.

– О чем ты говоришь?

– Я ходила по магазинам. А когда ждала трамвая, увидела, как фургон, окна которого были выкрашены в черный цвет, остановился возле приюта для детей-инвалидов.

– Вероятно, детей повезли на экскурсию.