Михаил Смирнов - О Вячеславе Менжинском

• Название: О Вячеславе Менжинском
• Автор: Михаил Смирнов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: История
• Год: 1985

Книга посвящена видному партийному и государственному деятелю, соратнику В. И. Ленина Вячеславу Рудольфовичу Менжинскому (1874–1934). В нее вошли публикации разных лет и ранее не публиковавшиеся архивные материалы, раскрывающие многогранную личность стойкого большевика-ленинца, рассказывающие о ярком жизненном пути профессионального революционера, комиссара ВРК, наркома финансов РСФСР, члена коллегии ВЧК, председателя ОГПУ. Рассчитана на массового читателя.

---

Менжинский не очень хорошо себя чувствовал, когда к нему пришел Потапов. Несмотря на просьбу Потапова не подниматься, Вячеслав Рудольфович встал, пошутив насчет вечной молодости Николая Михайловича, и перешел к делу:

— Мы посоветовались и решили придать совещанию «Треста» с Кутеповым сугубо военный характер. Таким образом, Якушев не поедет в Хельсинки, поедете вы, как начальник штаба «Треста», и один товарищ, по фамилии Зиновьев, как представитель флота. Покорнейше прошу вас взять на себя эту нелегкую миссию.

Потапов подумал, как неожиданно звучит в устах руководителя такого учреждения «покорнейше прошу».

— В последних полученных «Трестом» письмах Кутепов настаивает на том, чтобы приехал Стауниц-Опперпут. Но вы знаете, что это нежелательно. Вам придется дать объяснение, почему Стауниц не поехал: совещание чисто военное, идет, мол, вопрос о сроке военного выступления. Придется встретиться в Хельсинки и с известной вам Марией Захарченко. Она выедет вслед за вами. Зная вас, Николай Михайлович, я уверен, что вы сумеете ее осадить. А ее пожелал видеть Кутепов. Вы имели случай знать лично генерала Кутепова в свое время?

— Не имел случая, но знаю, что это за человек: мне много о нем рассказывал Якушев.

— Уязвимое место у Кутепова — Врангель. По отношению к Врангелю советую вам держаться позиции грустного недоумения: как это барон мог допустить распад белой армии? Посеял рознь между верными слугами отечества! Посетуйте на образ жизни Врангеля — чересчур роскошный, контраст с жалким положением офицеров. Между прочим, полезно будет беседовать с Кутеповым как с будущим «главнокомандующим» вооруженными силами России, а себя мыслите как начальника штаба. Срок выступления оттягивайте, есть много причин, чтобы не спешить. Они, мол, вам известны, а ему нет. Теперь о терроре: всеми мерами старайтесь скомпрометировать идею террора, ссылайтесь на то, что даже такому специалисту, как Савинков, когда он был во главе боевой организации эсеров, террор ничего не дал.

Менжинский подумал немного и продолжал:

— Надо сказать, что существование «Треста» несколько затянулось. В конце концов, они же не считают ОГПУ слепым учреждением. Оно не может проглядеть такую солидную контрреволюционную организацию. Так долго «Трест» мог сохраняться только благодаря соперничеству между эмигрантскими организациями и разочарованию иностранных разведок в эмигрантах. Иностранцы делают ставку на так называемые внутренние силы. Но и господа иностранцы, которым нужны чисто шпионские сведения, тоже их не получают. Мы бы могли однажды сделать вид, что «Трест» провалился, что мы, так сказать, его поймали. Но вслед за этим последуют попытки усилить, террор. Нам будет труднее сдерживать Кутепова и кутеповцев. У нас достаточно сил, чтобы ловить их и обезвреживать, но еще лучше, если мы будем действовать на них изнутри, сеять мысли о вреде, никчемности террора. Пусть их молодцы играют на балалайках в ресторанах Парижа. Мы им в этом не будем мешать. И наконец, разведка попробует от вас выведать разные военные секреты. Вы напустите им тумана, я в этом уверен.

Менжинский перевел дыхание. Потапов понял, что он устал, посоветовал ему отдохнуть.

— Вернетесь, мы обсудим, как быть дальше с «Трестом», — сказал на прощание Менжинский…

Перед Косиновым лежала записка Стауница-Опперпута. Он писал, что теперь вне пределов досягаемости ГПУ. Угрожал разоблачениями.

— Конец «Тресту», — сказал Косинов.

События сложились так, что он, Косинов, под именем Колесникова в 1922 году начал операцию «Трест», потом стоял в стороне и теперь присутствовал при ее конце.

Письмо немедленно показали Артузову.

— Конец «Тресту», — сказал он.

Из Ленинграда сообщили, что Стауниц-Опперпут и Мария Захарченко прошлой ночью, воспользовавшись «окном», перешли финскую границу.

Это произошло в ночь на 13 апреля 1927 года.

В следующие дни в Москве и на периферии были арестованы все члены МОЦР — подлинные контрреволюционеры. «Трест» перестал существовать. Контрразведывательная операция ВЧК — ОПТУ, длившаяся в течение почти шести лет, была закопчена. Значение этой операции трудно переоценить. «Трест» все эти годы служил как бы громоотводом, срывая заговоры и террористические акты озлобленной белой эмиграции и контрреволюционных групп внутри страны. Деятели «Треста» Якушев, Потапов, Ланговой и другие чекисты проявили редкое искусство маневра в тайной войне, которую навязали Советскому государству его враги. Успех операции «Трест» объяснялся тем, что ею руководили такие замечательные люди, как Дзержинский, Менжинский, Артузов, Пилляр…

Лев Никулин. Мертвая зыбь.

М., 1983, с. 275, 281–283,

319–320, 332.

Александр Поляков. Покушение на ГОЭЛРО не состоялось

В начале 30-х годов германская разведка — абвер, — объединив свои усилия с английской и американской спецслужбами, заметно активизировала свою деятельность на территории СССР. Сотрудники абвера свили гнездо в представительстве торговой фирмы, условно названной автором «Континенталь», поставив своей целью вывод из строя нескольких крупных советских электростанций.

Чекистам под непосредственным руководством В. Р. Менжинского удалось ликвидировать диверсионно-шпионскую группу и сорвать этот злодейский замысел…

Утреннее солнце мягким светом заливало Лубянскую площадь, лучи его отражались в окнах старинного здания, где помещалось Объединенное Государственное Политическое управление — ОГПУ (бывшая ВЧК).

…Начальник отдела Базов иногда оставался ночевать в служебном кабинете. На этот случай под сиденьем кожаного дивана у него хранились одеяло и подушка. Телефон разбудил Базова в шесть утра. Знакомый голос сотрудника доложил:

— Леонид Петрович, сообщение полностью разобрано и приведено в порядок.

— Несите! — прокашлявшись, коротко приказал не густым басом.

— Слушаюсь. Несу прямо с машинки.

Через несколько минут сотрудник вошел в кабинет и положил на стол папку с бумагами.

— Хорошо, — сухо сказал Базов, взял бумаги и уже теплее добавил: — Спасибо, теперь можете и отдохнуть.

Встал и прошелся по кабинету, разминая руки и протирая от дремоты глаза.

«Жалко, — подумал он, — не удалось и часика поспать».

Поудобнее устроившись за столом, положил перед собой сообщение из-за рубежа и стал его неторопливо читать.

«7 июня 1931 года.

Вопреки указанию не искать самостоятельных путей связи, я вынужден отправить это сообщение надежной оказией. Дело не терпит отлагательств. Речь идет о том, что разведывательные органы — немецкий абвер и английская „Интеллидженс сервис“ — заключили соглашение о совместной подрывной работе против России, для камуфляжа они используют крупные электротехнические фирмы, поставляющие оборудование в Советский Союз. Готовится интервенция и как прелюдия к ней организация подрывных акций на многих электростанциях Советского Союза, включая и строящийся Днепрогэс. В связи с этим восточный отдел немецкой фирмы „Континенталь“ насыщен в настоящее время сотрудниками абвера. Во главе поставлен барон фон дер Габт, это известный полковник разведки, специалист по русским вопросам… На совещании был также Хенсон. Это американский консул в Маньчжурии, откуда он ведет разведку на Советский Союз. Он шеф американской разведки по Дальнему Востоку».

Базов беспокойно зашевелился на стуле, потянулся за папиросами: «Вот куда девался немецкий агент, действовавший еще в царской России. Махровый разведчик, которого мы с 1921 года потеряли из виду! А ведь фон дер Габт появлялся в Москве по делам фирмы „Континенталь“. Выходит, проморгали мы его! Эх, какая досада!» — и Леонид Петрович закурил папиросу, выпуская кольцами дым. Он вспоминал историю похождений немецкого полковника в России. Потом резко погасил папиросу и продолжил чтение.

«Недавно в Цюрихе было проведено негласное совещание крупных промышленников. На нем присутствовали представители германских фирм „Симменс-Шуккерт“, ЛЭГ, „Броун Бовери“, английских „Метрополитен-Виккерс“, „Питлер“, американской „Дженерал электрик“. Были и представители спецслужб — разведок: немецкой, английской и американской. Речь на совещании шла все о том же — интервенция против СССР. Особенно резко этого требовал нефтяной король Детердииг. Он говорил: „Их план ГОЭЛРО не должен быть осуществлен…“».

В постскриптуме была короткая запись автора донесения: «Фон дер Габт — это тот офицер штаба, который ежедневно докладывал императору Вильгельму сводки немецкой разведки во время войны с Россией. Тогда он действовал под именем полковника Николаи. Теперь он правая рука шефа абвера по русским делам…»