Иштван Фекете - История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей

• Название: История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей
• Автор: Иштван Фекете
• Издательство: Правда
• Жанр: О войне
• Год: 1987

В сборнике «История одного дня» представлены произведения мастеров венгерской прозы. От К. Миксата, Д Костолани, признанных классиков, до современных прогрессивных авторов, таких, как М. Гергей, И. Фекете, М. Сабо и др.

Повести и рассказы, включенные в сборник, охватывают большой исторический период жизни венгерского народа — от романтической «седой старины» до наших дней.

Этот жанр занимает устойчивое место в венгерском повествовательном искусстве. Он наиболее гибкий, способен к обновлению, чувствителен к новому, несет свежую информацию и, по сути дела, исключает всякую скованность. Художники слова первой половины столетия вписали немало блестящих страниц в историю мировой новеллистики.

---

Охотно «идет домой» Элфи еще и потому, что тогда у нее есть предлог пропустить занятия. Правда, бабушка говорит, что девочка учится из года в год все хуже именно потому, что пропускает много уроков. Но Элфи все равно школа мало интересует. Мама в свое время тоже не любила учиться.

Сегодня, как и обычно по будням, бабушка уже накрыла стол к обеду на кухне. Элфи отнесла сумку с книгами в комнату, а затем отправилась мыть руки.

— Ну, что нового? Спрашивали? — встретила ее вопросом бабушка.

Она стояла у газовой плиты и кипятила уксус для дедушки, который любит салат, ошпаренный горячим уксусом.

Элфи в этот миг вспомнилась утраченная тетрадь-песенник, и она помрачнела.

— Нет, — коротко и неприветливо ответила она.

— Тебя никогда не спрашивают, — взорвалась бабушка. — Прямо-таки удивительно! Ты будто в гости ходишь в эту школу. Одного не понимаю: когда ты успеваешь нахватать такое множество двоек?

Мать твоя была здесь опять. Просила двести форинтов до первого числа. А сама еще старый долг с прошлого месяца не вернула. Они думают, у нас здесь тюфяки вместо соломы деньгами набиты! Живет человек, надеется хоть под старость помощь от собственных детей увидеть, ан выходит, снова нянчись с ними! Да и мамочка твоя хороша. Сколько бы ее муж ни зарабатывал, ей все равно не хватит! Сама опять в новом костюме щеголяет! А того не спросит: не сваливаются ли у дочки башмаки с ног? Есть ей в чем в школу ходить? Ничего, купит эта дура бабка!

Элфи покосилась на свои ноги. На них были новенькие красные босоножки, которые они с бабушкой только вчера купили у сапожника за сто двадцать форинтов. Деньги на туфли и на одежду дал отец. Но попробуй заикнуться сейчас об этом!

После обеда Элфи помогает мыть посуду. Она же моет пол на кухне, так как бабушка — женщина грузная и ей уже трудно нагибаться. После этого следовало взяться за уроки. Дедушка принимается за свой цветочный ящик во дворе. Дело у него не идет на лад, так как доски все время колются: толстоваты гвозди. Бабушка уходит поболтать с дворничихой, которая в такую хорошую погоду, как сегодня, любит вдвоем со своим мужем посидеть на лавочке перед домом. Они тоже, как и старики Варади, живут на первом этаже с окнами во двор, и у них даже весной сыро и холодно. А на улице, хоть там и пыль и шум, зато и светло и тепло.

Элфи располагается у стола — писать домашние задания. Руки будто свинцовые. Элфи зевает и время от времени поглядывает в окно. Во дворе, на противоположной стороне, возле всегда распахнутой двери подъезда, — табличка: «Общежитие рабочих СМУ 47/2». Там живут девушки, которые уже работают, сами зарабатывают себе на жизнь и не обязаны выслушивать ничьих наставлений. Скоро они вернутся с работы, переоденутся, пойдут танцевать. Сейчас в общежитии только женщина-комендант да еще одна долговязая белобрысая девчонка, которая только что прошла по двору в брюках и с сигаретой в зубах. Наверное, «бюллетенит».

В этом же общежитии живет Анастазия Киш, по прозвищу Бэби Нейлон, которую Элфи в последнее время почитает больше всех на свете.

II

Анастазии Киш, или Бэби Нейлон, как ее все зовут, всего-навсего шестнадцать лет. Это миловидная девушка. Волосы у нее черные, а глаза голубые, но тоже под черными ресницами. Стройная талия туго перетянута широким поясом. Бэби легонькая, как пушинка, но она твердо стоит на ногах. Хоть и лет-то ей всего-навсего шестнадцать. Всю жизнь ее били да обижали. Никто никогда не любил, никто не приласкал, хорошего слова не сказал. С малых лет — в приюте, затем у приемных родителей, где ее заставляли пасти гусей, и позже в ремесленном училище — все только ругали, а иногда и колотили ее. Потому что Бэби всегда была нахальной и языкастой девчонкой! Она сама хвасталась этим.

К Элфи Бэби приходила часто и охотно рассказывала там о своих переживаниях, о себе. Бабушка шила для нее новые платья и переделывала старые. Бабушка, поскольку она не была заправской портнихой, вначале отказывалась шить, но Бэби так умоляла бабушку и умасливала, пока та не соглашалась. «Я не из капризных, — уговаривала Бэби бабушку, — сама помогу вам шить, вы только скроите мне». И действительно, возвратившись вечером из своего магазина, Бэби усаживалась подле бабушки и шила. Нитку она всегда откусывала зубами. Наперстком, что дала ей бабушка, она не умела пользоваться. Не привыкла. А вообще в эти минуты она чем-то напоминала маленького дикого котенка, усевшегося поближе к домашнему очагу. Бабушку она звала просто «бабушкой», как Элфи. Эта фамильярность и нравилась и не нравилась бабушке. С одной стороны, неприлично называть чужую женщину «бабушкой». А с другой стороны, бабушке было жаль Бэби, к тому же ее потешали рассказы Бэби. Она до упаду смеялась над некоторыми словечками Бэби и ее рассуждениями о жизни. Такой сморчок, пустышка, а рассуждает, будто уже знает жизнь вдоль и поперек.

— Поверьте мне, — говорила Бэби, — человеку нет смысла быть ни честным, ни добрым. Стоит только поддаться, как тебя сразу же затопчут. Такова жизнь! Возьмем хотя бы вас, бабушка. Весь век вы работали, а чего достигли к старости? Снова приходится гнуть спину. Главное, чтобы человек не поддавался…

Или так:

— Их только послушай, так они забьют голову тебе всяким мусором! Вот наша директорша в общежитии. Она там недавно. Директора и воспитатели там все время меняются. В первый день, она только что пришла, — такая она была ласковая, что девочки от ее слов прямо-таки таяли. «Доченьки, девочки! Мы хотим, чтобы вы стали хорошими, честными труженицами. Государство дает вам все, что вам нужно. Мы заботимся о вас». «Ну, — думаю, — поживем — увидим». Я так и сказала девушкам: «Не радуйтесь раньше времени, и эта будет не лучше других». Один раз возвращаемся из кино, часов этак в одиннадцать вечера, а она давай на нас орать, что, мол, это свинство, что она исключит нас. Здесь общежитие, сюда нельзя в полночь заявляться. Хотя еще и не было полночи. Ну, я не смолчала и говорю: «Я рабочий человек, сама себя содержу, вы мною не командуйте, я вам не школьница». Директорша на нас милицию напустила. Приехал «черный ворон». Это за нами-то! Отвезли нас, самостоятельно работающих, в детскую комнату милиции. А оттуда — идите на все четыре стороны…

Все это Бэби частенько излагала бабушке. Иногда ею овладевал гнев, и голос ее делался страстным, глаза горели. А Элфи сидела рядом за столом и с ужасом слушала все эти страшные рассказы. Тут уж было не до уроков. Правда, она не все понимала из того, что рассказывала Бэби, не знала, что такое «детская комната», какое она имеет отношение к «черному ворону». Бабушка тоже не все понимала, но разве это имело значение?

Рассказывала Бэби много всякой всячины и про школу танцев. По средам и воскресеньям там бывают «балы» и общие занятия всех обучающихся в школе. Их-то она и посещала регулярно. Тем более что школа совсем рядом, в доме напротив. По средам и воскресеньям музыка оттуда доносится и до Элфиного дома, потому что во время балов окна танцевального зала раскрывают настежь. Даже у них во дворе слышно музыку, и Элфи с жадностью слушает ее по вечерам. Играют там всегда самые модные шлягеры: «Петер», «Пришел, увидел, победил» и «Твой поцелуй — смертельный яд». Заводили и пластинку с «Беллой донной». Элфи, слушая эти мелодии, чувствовала себя на седьмом небе. Школа танцев! Огромный зал в шесть широких окон, где звучит только музыка и где все танцуют! Для Элфи это был сказочный дворец со стенами из конфет и шоколада! До сих пор школа танцев казалась ей чем-то недосягаемым, но сейчас, благодаря Бэби, она стала словно ближе к ней. Вот еще почему Элфи и смотрела на Бэби с таким восхищением: Бэби Нейлон, входя в школу, может танцевать там сколько ей вздумается. И никто не может запретить ей это!

Бэби научила Элфи нескольким танцевальным па. Вела она энергично, держала по-мужски крепко. Музыку для «урока» они находили по радио или сами напевали. Учиться танцевать было легко, очень легко! Музыка для танцора — что вода для корабля: поднимает и несет, несет, даже если ты не гребешь и не правишь.

Бэби говорила:

— Мальчишки в два счета обучили меня танцевать. Ты тоже быстро научишься. Ты — как маленький утенок: пусти его на воду, и он сразу же поплывет.

Большей похвалы Элфи не слышала давно, вероятно, никогда. Да и за что стали бы ее хвалить? Может быть, за ум, прилежание, любезность или красоту? Ничего этого у нее и в помине нет. Зато вот музыка, танцы — это ее стихия. В них она чувствует себя как дома. Здесь у нее такие же способности, как у Жоки Петц к декламации и изложениям, а у Гизи — к математике и химии!

До сих пор Элфи не то чтобы хвалили — ругали за ее любовь к музыке. Какой позор пришлось ей испытать, когда у нее отняли тетрадку-песенник! Но теперь, кажется, даже бабушка рада, что ее внучка с такой легкостью учится танцевать. Поглядывает она на них из-за своей швейной машины, ворчит, и тем не менее…