Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том XI

• Название: Тысяча и одна ночь. Том XI
• Автор: Древневосточная литература
• Жанр: Сказка
• ISBN: 978-5-4467-3000-1

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.

«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.

Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.

В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.

---

И побудили Юнуса хмель и стыд, вместе со страхом перед юношей, сказать ему: «Да, я тебе доверяю, бери её, да благословит тебя Аллах». И юноша сказал одному из своих слуг: «Посади её на твоего коня, сядь сзади неё и поезжай с нею».

И затем он сел на своего коня, простился с Юнусом и уехал, и через некоторое время после того, как юноша скрылся, продавец стал думать про себя и понял, что он ошибся, продав невольницу. «Что это я сделал? – сказал он себе. – Зачем отдал, свою невольницу человеку, который мне не знаком, и я не знаю, кто он. Но допустим, что я бы и знал его – как мне до него добраться?»

И он сидел в задумчивости, пока не совершил утренней молитвы, и его товарищи вошли в Дамаск, а од остался сидеть в сомнении, не зная, что делать. И он сидел, пока не опалило его солнце и не стало ему неприятно оставаться на месте, и он решил войти в Дамаск, но потом сказал себе: «Если я войду, то может случиться так, что посланный придёт и не найдёт меня, и окажется, что я навлёк на себя вторую беду».

И он сел под тенью стены, и когда день повернул на закат, вдруг подъехал к нему один из евнухов, который был с юношей. И при виде его Юнуса охватила великая радость, и он сказал про себя: «Я не помню, чтобы я радовался больше, чем радуюсь теперь, при виде этого евнуха».

И евнух подошёл к нему и сказал: «О господин, мы заставили тебя ждать». Юнус ничего не сказал ему от волнения, которое его охватило. «Знаешь ли ты того человека, который взял невольницу?» – спросил затем евнух. «Нет», – ответил Юнус, и евнух сказал: «Это аль-Валид ибн Сахль[15], наследник престола».

«И тут я промолчал, – рассказывал Юнус, – и евнух сказал мне: «Поднимайся, садись на коня». А с ним был конь, и он посадил на него Юнуса, и они ехали, пока не приехали к одному дому. И они вошли туда, и когда та невольница увидела Юнуса, она подскочила к нему и приветствовала его, и Юнус спросил: «Каково было твоё дело с тем, кто тебя купил?» – «Он поселил меня в этой комнате и приказал дать мне все, что нужно», – сказала девушка. Юнус посидел с нею немного, и вдруг пришёл евнух хозяина дома и сказал ему: «Поднимайся!» И Юнус поднялся, и евнух ввёл его к своему господину, и оказалось, что это его вчерашний гость.

«И я увидел, что он сидит на своём ложе, – рассказывал потом Юнус, – и он спросил меня: «Кто ты?» – «Юнус-писец», – ответил я. «Добро пожаловать!» – воскликнул юноша. «Клянусь Аллахом, мне очень хотелось тебя видеть! Я слышал рассказы о тебе. Ну, как ты спал эту ночь?» – «Хорошо, да возвысит тебя Аллах великий!» – ответил Юнус, и аль-Валид сказал: «Может быть, ты жалел о том, что было вчера, и говорил в душе: «Я отдал мою невольницу незнакомому человеку, и я не знаю, как его имя и из какой он страны». – «Храни Аллах, о эмир» чтобы я пожалел о невольнице! – воскликнул Юнус. – Если бы я её и подарил эмиру, она была бы самым малым из того, что должно ему дарить…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот восемьдесят пятая ночь

Когда же настала шестьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Юнус-писец сказал аль-Валиду ибн Сахлю: «Храни Аллах, чтобы я пожалел о невольнице, и если бы я подарил я её эмиру, она была бы самым малым из того, что должно ему дарить. Эта девушка не подходит к его сану». – «Клянусь Аллахом, – отвечал аль-Валид, я раскаивался, что взял её у тебя, и говорил: «Это чужеземец, который меня не знает, я на него налетел и ошеломил его своей поспешностью, забирая девушку. Помнишь ли ты, что было между нами условлено?»

«И я сказал: «Да», говорил потом Юнус, – и аль-Валид спросил меня: «Продашь ли ты мне эту невольницу за пятьдесят тысяч динаров?» – «Да», – ответил Юнус. И аль-Валид крикнул: «Эй, слуга, подай деньги! И когда слуга положил их перед ним, ибн Сахль сказал: «Эй» слуга, подай тысячу пятьсот динаров!» И слуга принёс деньги, и аль-Валид молвил: «Вот плата за твою невольницу, а эта тысяча динаров – за твоё хорошее мнение о нас, и пятьсот динаров тебе на путевые расходы и на подарки родным. Ты доволен?» – «Доволен», – отвечал я. И я поцеловал ему руки и сказал: «Клянусь Аллахом, ты наполнил мне глаз, руку и сердце». – «Клянусь Аллахом, – сказал потом аль-Валид, – я не уединялся с девушкой и не насытился её пением. Ко мне её!»

И невольница пришла, и аль-Валид приказал ей сесть, и когда девушка села, он сказал ей: «Пой!»

И она произнесла такие стихи:

«О ты, кто взял все полностью красоты,
О сладостный чертами и жеманством!
Вся красота в арабах и у турок,
Но нет средь них тебе, газель, подобных.
Будь милостив к влюблённому, красавец,
И обещай, что навестит хоть призрак.
Позор и унижение с тобою
Дозволены, глазам не спать приятно.
Не первый я в тебя влюблён безумно,
Сколь многих до меня мужей убил ты.
Хочу тебя иметь и в жизни долей,
Дороже ты мне духа и всех денег».

И аль-Валид пришёл в великий восторг и поблагодарил меня за то, что я хорошо образовал и обучил – девушку, и потом он сказал: «Эй, слуга, приведи коня с седлом и со сбруей, чтобы он на нем ехал, и мула, чтобы нести его пожитки. О Юнус, – молвил он потом, – когда ты узнаешь, что это дело перешло ко мне, приходи, и, клянусь Аллахом, я наполню благами твои руки, вознесу твой сан и обогащу тебя на всю жизнь».

«И я взял деньги и уехал, – рассказывал Юнус, – и когда халифат перешёл к аль-Валиду, я отправился к нему, и, клянусь Аллахом, он исполнил то, что обещал, и оказал мне ещё большее уважение, и я пребывал у него в наирадостнейшем положении, занимая самое высокое место, и расширились мои обстоятельства, и умножились мои деньги, и оказалось у меня столько поместий и денег, что мне их хватит до смерти, и хватит после меня моим наследникам. И я был у аль-Валида, пока его не убили, – да будет над ним милость Аллаха великого!»

Рассказ об ар-Рашиде и девушке (ночи 685–686)

Рассказывают также, что повелитель правоверных Харун ар-Рашид шёл однажды вместе с Джафаром Бармакидом, и вдруг он увидел несколько девушек, которые наливали воду. И халиф подошёл к ним, желая напиться, и вдруг одна из девушек обернулась к нему и произнесла такие стихи:

«Скажи, – пусть призрак твой уйдёт
От ложа в час, когда все спит,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, что кости мне палит.
Больной, мечась в руках любви,
На ложе горестей лежит.
Что до меня – я таков, как знаешь.
С тобою близость рок продлит?»

И повелителю правоверных понравилась красота девушки и её красноречие…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот восемьдесят шестая ночь

Когда же настала шестьсот восемьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда повелитель правоверных услышал от девушки эти стихи, ему понравилась её красота и красноречие, и он спросил её: «О дочь благородных, эти стихи из сказанного тобою или из переданного?» – «Из сказанного мною», – ответила девушка, и халиф молвил: «Если твои слова – правда, сохрани смысл и перемени рифму». И девушка произнесла:

«Скажи, – пусть призрак твой уйдёт
От ложа моего в час сна,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, которым грудь полна,
Больной томим в руках любви,
Постель его – тоска одна.
Что до меня – я таков, как знаешь
А ты – любовь твоя ценна?»

«Этот отрывок тоже украден», – сказал халиф. И девушка молвила: «Нет, это мои слова». И тогда халиф сказал: «Если это также твои слова, сохрани смысл и измени рифму».

И девушка произнесла:

«Скажи, – пусть призрак твой уйдёт
От ложа, все когда во еде,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, пылающий во мне.
Больной томим в руках любви
На ложе бденья, весь в огне»
Что до меня – я таков, как знаешь,
А ты в любви верна ли мне?»

«Этот тоже украден», – сказал халиф. И когда девушка ответила: «Нет, это мои слова», Халиф молвил: «Если это твои слова, сохрани смысл и измени рифму».

И девушка произнесла:

«Скажи, – пусть призрак твой уйдёт
От ложа, все когда заснёт,
Чтоб отдохнул я и погас
Огонь, что ребра мои жжёт»
Больной, мечась в руках любви,
На ложе слез покоя ждёт.
Что до меня – я таков, как знаешь.
Твою любовь судьба вернёт?»

«От кого ты в этом стане?» – спросил повелитель правоверных. И девушка ответила: «От того, чья палатка в самой середине и чьи колья самые высокие». И понял повелитель правоверных, что она – дочь старшего в стане. «А ты из каких пастухов коней?» – спросила девушка. И халиф сказал: «Из тех, чьи деревья самые высокие и плоды самые зрелые». И девушка поцеловала землю и сказала: «Да укрепит тебя Аллах, о повелитель правоверных!» И пожелала ему блага, и потом ушла с дочерьми арабов. «Неизбежно мне на ней жениться», – сказал халиф Джафару. И Джафар отправился к отцу девушки и сказал ему: «Повелитель правоверных хочет твоей дочери». И отец ему ответил: «С любовью и уважением! Её отведут как служанку его величеству владыке нашему, повелителю правоверных».