Евгений Бенилов - Тысяча девятьсот восемьдесят пятый

• Название: Тысяча девятьсот восемьдесят пятый
• Автор: Евгений Бенилов
• Жанр: Альтернативная история

---

Эрик одел шубу, надвинул на лицо респиратор и вышел на улицу. Ветер стих, нежно-зеленые хлопья снега медленно планировали сквозь неподвижный воздух. По пустынному тротуару ездили снегоуборочные машины. Эрик торопливо зашел в цветочный магазин и купил букет гвоздик (минус два подарочных талона). У расположенного по соседству винного стояла толпа — мужики хаотично толкались и обильно выражались нецензурными словами. Пронзительно визжали несколько затесавшихся в очередь растрепанных женщин. Свет от редко разбросанных фонарей придавал пейзажу импрессионистический оттенок. Башня Лефортовской тюрьмы царила над городом черным зловещим столбом.

Эрик спустился в метро и, оберегая цветы растопыренными локтями, втиснулся в поезд в сторону Беляево. Обязательная Вечерняя Программа уже закончилась, телевизоры под потолком вагона смотрели на пассажиров мутными серыми экранами. Эрик достал из кармана «Коммунистический Спорт» и, удерживая букет зубами, развернул газету в поисках репортажа с турнира по мини-футболу в Киеве. Слева от него женщина в белой шубе читала последнюю страницу «Утренней Правды», справа от него мужчина в черной шубе читал первую страницу «Вечерней Правды.»

Новые Черемушки.

Как и следовало ожидать, Пиренеймаш обыграл СКА Брюссель.

Беляево.

Эрик вышел из вагона — лестница, подземный переход, лестница. Оказавшись на поверхности, он обошел людское море, колыхавшееся вокруг автобусных остановок, и поплелся по пешеходной тропинке сквозь примыкавший к метро микрорайон. Светкин дом ничем не отличался от своих соседей, кроме своего номера: белая коробка 6 подъездов на 15 этажей. Эрик вошел в четвертый подъезд, поднялся на девятый этаж и позвонил — дверь немедленно распахнулась. «Заходи.» — одетая в шелковый пеньюар Светка высокомерно отступила в сторону, оставляя между створкой двери и своим бюстом достаточно пространства, чтобы протиснуться боком. «Как ты провел день?» — она подставила щеку для поцелуя; «Хорошо. — поцеловал Эрик, — На.» «Ах, это очень мило с твоей стороны.» Светка величаво приняла гвоздики и посторонилась — Эрик протиснулся мимо бюста к вешалке. Он снял шубу и заменил уличные ботинки домашними тапочками. Светка встала в дверях кухни и сделала королевский жест рукой: «Продукты положи в холодильник.» Окутанный изысканным ароматом духов, Эрик протиснулся на кухню. «Шампанское — на стол.» Эрик послушно протиснулся в гостиную.

Стол был уже накрыт: фарфор, хрусталь, серебро, белизна салфеток. «Раскупорь шампанское, дорогой. — приказала Светка, — Я уже подаю жюльен.» «Слушаюсь.» — ответил Эрик. Хлопнула пробка, он наполнил бокалы. Разложив еду по тарелкам, Светка села на стул напротив него. «Салфетка.» — напомнила она, и Эрик расстелил накрахмаленную до картонной жесткости салфетку у себя на коленях. «За нас.» — Светка интимно подалась вперед (следя, однако, чтобы бюст не опрокинул посуду на столе) и подняла свой бокал; «За нас.» — согласился Эрик. Он выпил шампанское до дна и зачерпнул серебряной ложечкой из серебряного стаканчика дымящийся жюльен. «Попробуй рыбный салат. — с нехарактерной материнской интонацией вырвалось у Светки, но она тут же спохватилась, — Я надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо.» «Хорошо. — подтвердил Эрик. — А как ты?» «Спасибо, я тоже хорошо.» — сдержанно кивнула Светка.

Сдавливаемый стальными обручами этикета, ужин шел своим чередом.

После второго бокала шампанского светкины щеки раскраснелись, а глаза заблестели. Бюст вздымался и опадал под шелковым пеньюаром. Она расставила чашки и подала чай с конфетами. «Остался ли ты удовлетворен, милый?» — спросила она про ужин, но намекая на что-то еще. «Не вполне, любимая. — галантно отвечал Эрик, — И, потому, с нетерпением жду десерт.» «Ха-ха-ха. — засмеялась Светка низким грудным голосом, — Я пойду, включу телевизор.» Она вышла из гостиной, и через секунду до Эрика донесся честный баритон заслуженного артиста Арнольда Выменева в роли замполита Правдюка. Эрик глянул на часы: до начала информационной програмы «Пространство» оставалось две минуты — он допил большими глотками чай, поставил чашку на стол и пошел в спальню. Светка лежала на двуспальной кровати напротив телевизора — пеньюар был уже расстегнут, но еще не распахнут. Эрик присел на кружевное покрывало. По экрану проплыли последние титры очередной серии телефильма «Девушка с улицы Рипербан», и возникла заставка телестудии «Останкино»: часы с секундной стрелкой, подползающей к числу 12. Три, два, один … зазвучала проникновенная музыка на фоне доброго лица Романова-старшего. «Здравствуйте товарищи. — сказала лощеная дикторша с деревянными, как у Буратино, волосами, — Мы начинаем передачу репортажем из реанимационного оделения Кремлевской больни…» «Иди ко мне!» — хрипло вскричала Светка, распахивая пеньюар, и с нечеловеческой силой дернула Эрика за руку. «… А теперь — новости из геронтологического отделения Кремле… Любимый мой, можно я тебя поцелую?… А теперь — краткий обзор почечной недостаточности Второ… Я хочу тебя, любимый, возьми меня скорей … А теперь наш спецкор в Киеве Якив Дилдо … глубже, глубже, ГЛУБЖЕ!… Передаю слово нашему спортивному коммента… А-А-А!!!…»

«И, в заключение, погода на завтра. Кислотность снега 0.4%, диоксин в Москве-реке — 2 условные единицы. Нервно-паралитическая компонента воздуха варьируется от 0.02% внутри Садового Кольца до 0.01% — в районе Измайловского Парка. Аммиак — 1%. Концентрация летучих цианидов в воздухе северо-западных районов уменьшилась до безопасного уровня. В окрестностях Бульварного Кольца замечены мутантные крысы: жителям рекомендуется одевать по вечерам крысозащитную обувь и иметь при себе сыворотку. — дикторша испустила прощальную улыбку, — Желаю вам хорошо отдохнуть, дорогие товарищи.»

«Эринька, миленький, ну почему ты на мне не женишься?»

По телевизору начиналась передача о доярках из афинской области. Светкин пеньюар, кружевное покрывало с кровати и эрикова одежда были разбросаны по полу спальни. Опустив руку на пол, Эрик нашел пульт дистанционного управления и выключил телевизор.

«Эринька, ну чем я тебе не хороша?… Может, тебе не нравится, как я готовлю?» — «Нравится.» Они лежали нагишом на измятой постели, Светкина голова покоилась у Эрика на плече. «И как я в постели люблю, тебе тоже нравится … я же чувствую!» — «Нравится.» Вдоль левой стены спальни шли выровненные в линию книжные полки с выровненными в линейку книгами. У правой стены высился платяной шкаф с зеркалом в полный рост на одной из дверец. «И порядок у меня в квартире — ни пылинки не найдешь … что, не правда?» — «Правда.» «А сама квартира — двухкомнатная, в хорошем микрорайоне. Весной после дождя без респиратора гулять можно.» Эрик осторожно высвободил руку из-под светкиной головы и перевернулся на живот. «И работа у меня престижная … не говоря уж о том, что зарабатываю хорошо. — Светка привстала на локте и склонилась над ним, придавив бюстом. — Ты говорил, что только из-за моих статей Литературку выписываешь!» «Говорил. — согласился Эрик и сел на кровати. — Пойду-ка я приму душ.»

Когда он вернулся, Светка лежала на спине, закрыв лицо ладонями, что означало безутешное отчаяние. Эрик подобрал с пола пульт дистанционного управления и включил телевизор; потом присел на край кровати и коснулся кончиками пальцев ее живота. Вздрогнув, как от удара электрического тока, Светка отняла ладони от лица: «Если ты думаешь, что я буду обижать твоего Кота, то я не буду.» Эрик молча потянул ее за руку — не сопротивляясь, она встала с постели. «Если мы поженимся, то я разрешу тебе ночевать на твоей квартире одну ночь в неделю.» Он подвел и поставил ее перед зеркалом (телевизор вещал об успехах молочного дела в колхозе «Красная Эллада»). «Две ночи, если хочешь! — Светка торопилась, понимая, что через несколько секунд уже не сможет сказать того, что хочет сейчас. — Три ночи!… Что ты со мной делаешь?! Эрька!… Эринька … Любимый …»

«… хочу представить вам мать семерых детей, победительницу соцсоревнования, члена партии с 1985-го года … А! А! А! А!… члена ЦК КПЕС, доярку-рекордсменку Афродиту Константиновну Панагакис … А-А-А-А-А!!!…»

"И, в заключение нашей передачи, Краснознаменный Хор Бактериологических Войск исполнит любимую песню Афродиты Константиновны 'Серая шинель'.

Ты с любовью сшитая, пулями пробитая,

С гордостью носимая в бурю и в метель.

С пожелтевшим воротом, сколько стоишь? Дорого!

Гордая! Солдатская! Серая! Шинель!"

«Ты уже уходишь, дорогой?» — Светка подобрала с пола пеньюар. «Да. — Эрик сидел на краю кровати, одевая брюки, — А то скоро закроется метро.» Усеянные бараньими спинами, на экране телевизора мелькали широкие панорамы греческих гор. Оптимистическая, но с грустинкой, музыка подчеркивала любовь греков к своей Малой Родине. «Ты можешь остаться ночевать.» — безо всякой надежды предложила Светка. «Кота нужно покормить.» Эрик прошел на кухню и достал из холодильника авоську с продуктами: «Тебе сыр, колбаса или кальмары нужны?» — «Нет, дорогой.» «Спинка минтая?» — Светка слабо улыбнулась, показывая, что оценила шутку. Эрик одел шубу, зашнуровал ботинки и аккуратно поставил тапочки во встроенный шкаф. «До свиданья, дорогой.» «Ты помнишь, что мы завтра идем в театр? — Светка печально кивнула. — Я позвоню в шесть.» — Эрик поцеловав ее в щеку, взял авоську с продуктами, надвинул на лицо респиратор и вышел.