Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

• Название: Путь в Обитель Бога
• Автор: Юрий Соколов
• Жанр: Фэнтези

Попытка колонизации параллельных пространств окончилась катастрофой, потрясшей Великий Обруч Миров, к которому принадлежала Земля. Дивная планета Парадиз превратилась в ад, наполненный кровью и насилием, население еще двух планет почти полностью вымерло от эпидемий или было истреблено в ходе междоусобных войн. Новый Мир, возникший на обломках цивилизаций, напоминает шахматную доску, где место белых и черных клеток занимают Старые территории Земли и мрачные просторы планеты Додхар.

Достаточно сделать один шаг через Границы Соприкосновения, чтобы из березовой рощи или заброшенного земного города попасть в бесконечные лавовые поля или населенные чудовищами полуживые леса Додхара. В этом странном мире идет непрерывная борьба за выживание, и по нему предстоит пройти тем, кто поставил себе целью найти Колесницу Надзирателей – корабль давно исчезнувшей цивилизации, на котором можно улететь к центру Вселенной, в Обитель Бога.

---

— Готово, Элф! — неразборчиво прорычал он, и я почувствовал, как мне что-то ткнулось в бок.

Кербер держал другой разрядник пастью за дуло, и когда я взялся за рукоятку, зажим сам защёлкнулся на моём предплечье. Резко дёрнув кистью правой руки, я заставил сработать и зажим первого разрядника. Теперь выбить у меня оружие оказалось бы невозможно, я словно сросся с ним.

Вожак был от нас шагах в сорока, когда свернул в сторону, освобождая дорогу стаду и собираясь зайти нам в тыл. Я выстрелил почти не целясь, и всё же подпалил ему бок. Пегас взревел и повернул назад — это нас и спасло. Стадо, состоящее целиком из его кобыл и потомства, тоже стало поворачивать, и я выстрелил несколько раз в густое месиво тел, копыт и крыльев.

— Туда, Элф, туда! — Тотигай метнулся в сторону нескольких камней, могущих послужить подобием укрытия.

Я бросился следом, успев подумать, сколь нелепа схватка с пегасами перед лицом нависшего над нами хекату. Он приблизился, превратился в заслонившую горизонт выпуклую стену, и эта стена уходила вверх — в бесконечность.

Впрочем, для пегасов схватка не была нелепостью. Они убьют нас и успеют уйти в сторону.

Я осмотрел нашу линию обороны. Четыре валуна неподалёку друг от друга. Один из них мне по грудь, остальные и того меньше. Остановят они пегасов? Вряд ли остановят.

Чуть дальше стояло несколько скал, больших, но вожак уже поворачивал стадо. Видно, сильный жеребец — он вёл больше двадцати кобыл. Ещё две лежали неподвижно на месте первого столкновения и одна билась там же на земле… И нет времени бежать, и нет времени прятаться.

Я встал за камнем и положил на него оба разрядника. Ни прицельных планок нормальных, ничего… Кольца вместо спусковых крючков, и надо продеть туда пальцы. Знать бы, как ибогалы так метко стреляют из этих самопалов? Стадо снова летело на нас, и мне подумалось, что целиться не придётся. Подпустить поближе, и…

Когда они приблизились, то сложили крылья и сомкнулись, — так всем не терпелось добраться до нас. Вот и вожак… Ну, теперь-то я тебя не упущу! Привык выпускать вперёд своих кляч… И я подстрелил его, когда он уже готовился свернуть. Пегас грохнулся на землю, проехал по ней и угодил прямо под копыта не успевшего раздаться в стороны стада.

После этого я потянул за спусковые кольца обоих разрядников сразу, и больше не отпускал. Сверкающие шары били и били в живые тела и уже мёртвые. Впереди выросла шевелящаяся гора опалённого умирающего мяса, во все стороны летели искры и клочки перепончатых крыльев. Три или четыре кобылы перемахнули через эту груду, и одну я застрелил в прыжке. Другая скакнула через наше укрытие, едва не снеся мне копытами голову. Остальные повернули налево, к скалам. Оттуда по ним хлестнула длинная очередь, и я сразу узнал голос ручного пулемёта Бобела.

— У-у-у-у!.. — восторженно взвыл Тотигай, не в силах по-другому выразить радость от услышанного.

Я пихнул его коленом под зад, толкнув вперёд, и выскочил из-за камней, считая, что расслабляться рано. Над нашими головами — казалось, руку протяни — вращалась чёрно-коричневая воронка. Толстенный крутящийся столб воздуха, песка и камней упирался в землю совсем рядом с нами, поднимая вокруг себя тучи пыли, отбрасывая прочь всё, что не сумел в себя втянуть. Пятясь задом, чтобы держать в поле зрения уцелевших пегасов, мы добрались до крайней из скал и нос к носу столкнулись с Бобелом.

— Я запишу твой пулемёт на магнитофон и стану включать себе на ночь вместо колыбельной, — пообещал я. — В жизни не слышал ничего более успокаивающего.

— Так ведь теперь нет магнитофонов, — рассудительно сказал Бобел. — То есть они не работают. И никогда больше не будут.

— Меня это не печалит, — сказал я. — Нас тоже скоро не будет.

— Почему? — удивился Бобел.

— Потому, что нас унесёт, дубина. Здесь же держаться не за что. Ты-то зачем сюда припёрся? Ждал бы у пирамиды, как договаривались, и нечего было проявлять инициативу.

— Так вот же она, пирамида! — ответил Бобел, тыкая через плечо пальцем, по толщине и размеру соответствующим средних размеров сардельке. — Я заметил вас со скалы и сначала не понял, чего вы так торопитесь. Потом увидел стадо.

Я оглянулся, и теперь, с нового места, увидел медленно вращающийся, призрачный шар Калейдоскопа миров. С него стекали такие же призрачные, извивающиеся ленты, и ползли вниз, исчезая за склоном холма. Самой пирамиды видно не было, но я разглядел голову стоявшего перед ней рувима сквозь висевшую над мехраном красно-серую хмарь. Выходит, мы с Тотигаем проглядели в этой мгле ориентир и подошли к месту встречи ближе, чем думали.

— Так что я не слишком рисковал, Элф, — сказал Бобел. — Ты же знаешь, что рувим не позволит Калейдоскопу всосать смерч. Иначе весь мусор из него могло бы выбросить отсюда в другой мир, верно? — Он говорил извиняющимся тоном, как человек, которому приходится напоминать внезапно поглупевшему приятелю очевидные вещи. — Скорее всего, рувим завернёт хекату ещё до того места, где вы сцепились с пегасами. Так что за свой рюкзак тоже можешь не беспокоиться.

Я взглянул на воронку. Порывы ветра были уже столь сильны, что едва не сбивали с ног, но Бобел оказался прав: смерч внезапно остановился. Его слегка сплющило, точно он столкнулся со стеклянной стеной, затем воронка изогнулась, свернула в сторону и двинулась под острым углом к своему первоначальному пути.

Я с уважением оглядел могучую фигуру Бобела. Я и сам покрупнее обычного рослого и здорового парня, но Бобел — это просто настоящая выставка мускулов. И мозги у него в последнее время работают всё лучше и лучше — не сравнить с теми временами, когда мы с Орексом только что вытащили его из уничтоженной крепости яйцеголовых. Он, оказывается, и не думал безрассудно рисковать жизнью, выходя навстречу хекату.

— Если б магнитофоны ещё работали, я непременно записал бы твой пулемёт, — сказал я ему. — А также и эту твою лекцию. Быть может, прослушанная тысячу раз, она отучила бы меня пропускать ориентиры.

Бобел и бровью не повёл. Хороший он парень, но начисто лишён чувства юмора, как и все орки. Вместо того, чтобы порадоваться нашему спасению, в которое он внёс весомый вклад, Бобел уже примеривался, как вернее расстрелять маячивших тут и там пегасов из рассеянного стада.

Ну, раз он не выказывает ликования, то и я не стану. Ветер слабел. Проследив новое направление смерча, я сказал Тотигаю:

— Похоже, он движется прямиком на тех яйцеголовых, заодно уничтожая наши следы. Хотя, естественно, Бобел прав, и радоваться пока рановато. Вот если воронка затянет ибогалов и унесёт на экватор, тогда мы будем полностью удовлетворены.

— Они заметят его издали и успеют спрятаться, — с сожалением ответил кербер. — Там ведь полно пещер, где может укрыться целая тысяча всадников с кентаврами вместе.

Я привалился к скале и устало закрыл глаза. Конечно, никто не назовёт меня восторженным дурачком, склонным впадать в экстаз по любому поводу. Но я терпеть не могу пессимистов, которые не дают человеку насладиться вкусом удачно сохранённой жизни и немного помечтать.

Глава 7

Длинный додхарский день ещё только начинался. Мы с Тотигаем не выспались ночью и легли досыпать сейчас, оставив Бобела караулить. Он ничего против не имел. Я улёгся на землю там же, где стоял, и моментально отключился. Не столько я устал, сколько требовалось успокоить нервы. Будь ты хоть каким бывалым и тёртым, а когда костлявая старушенция стоит в двух шагах от тебя и уже слышен свист её косы, которая вот-вот снесёт тебе голову, — тут, пожалуй, перенервничаешь. И я предпочту какую угодно смерть гибели под копытами пегасов. Когда мне было шесть, они растоптали мою мать у меня на глазах. Когда-нибудь я тоже умру, но надеюсь, что по-иному. Что угодно — только не так же точно. С пегасов хватит и одного человека из нашей семьи.

Пока мы спали, Бобел многое успел. Во-первых, он перестрелял всех пегасов. Жеребцы у них способны жить сами по себе, хотя и дуреют от сексуальной неудовлетворённости без всяких торнадо. Молодняк обоих полов тоже достаточно самостоятелен. А вот крытые кобылы без жеребцов становятся глупее улиток. Они так и будут бродить вокруг места гибели своего бывшего повелителя и призывно ржать, пока не появится новый жеребец. Сквозь сон я слышал треск коротких очередей. Да, звуки были успокаивающими, поскольку свидетельствовали о том, что Бобел на посту и мы в безопасности. Но спать они всё равно мешали. Наверное, я поторопился с проектом пулемётной колыбельной.

Бобел также притащил мою винтовку и рюкзак, который уже успел облегчить за счёт жареной конины. Когда я проснулся, он всё ещё жевал, опёршись на большой валун и задумчиво поглядывая в мехран поверх своего пулемёта.

— Кинь и мне ломоть, — попросил я. — Мы шли без привалов.