Евгений Красницкий - Отрок. Женское оружие

• Название: Отрок. Женское оружие
• Автор: Евгений Красницкий
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-101722-4

Женский мир… Мужчинам он частенько непонятен, порой раздражает и возмущает, но тем не менее существует, независимо от желания «сильной половины» рода человеческого подчиняясь собственным законам, логике и видению окружающего. Это целая вселенная – со своими конфликтами и дипломатией, званиями и регалиями. Есть в этом мире и свое женское оружие. Как любое оружие, оно может быть опасно, особенно если использовать его без должного умения – а ведь на владение им не требуется получать разрешение, оно у женщин всегда при себе. Освоив его в совершенстве, женщина способна самым радикальным образом изменить жизнь хоть одного человека, хоть целого государства. Не каждая владеет своим оружием одинаково хорошо, есть и такие, которые даже не догадываются о его существовании, но… тоже его применяют – порой неосознанно, даже отчёта себе в этом не отдавая, но применяют, и успешно. Разные, одним словом, бывают женщины, двух одинаковых днем с огнем не найдешь.

---

– А что, купцы только в лавках сидят? В походы не ходят, достояние свое от татей оружием не защищают?

– Но ведь отроки же, почти дети еще! Как же можно так с ними?

– Не можно, а нужно. И именно в отрочестве – потом поздно будет. Ну, представь себе, чтобы ребенку лет до десяти не разрешали ходить – чтоб не упал и не расшибся. Дескать, подрастет, вот тогда… Каждому учению – свое время. Как учишь ребенка с малых лет держать ложку рукой, а не ногой, так и воинские обычаи ко времени зрелости должны в кровь впитаться, чтобы и помыслить себе иначе воин не мог.

Арина уже набрала в грудь воздуха для следующего возражения, но Михаил, выставив ладонь вперед, не дал ей ничего сказать.

– Понимаю, сразу с этим согласиться трудно. Кажется жестоко, непосильно для незрелого разума и неокрепшего тела. Тем более женщине свойственно детей жалеть. Однако, не жалея отроков сейчас, мы, возможно, спасаем им жизнь в будущем. Поживешь у нас, оглядишься, многое тебе ясно станет.

И снова, уже из чистого упрямства, Арина хотела что-то возразить, но тут шевельнулся Андрей, до того сидевший неподвижно. Сначала ей показалось, что этот жест напоминает попытку успокоить норовистую лошадь – Арина даже обиженно отшатнулась, но потом вдруг поняла, что Андрей просто хочет удержать ее от глупого и бесполезного препирательства. Михаил глянул на Аринку с Андреем, неожиданно улыбнулся и, уже поднимаясь на ноги, произнес:

– Я же сказал – мы защищаем СВОИХ женщин.

Повернулся и пошел куда-то, оставив после себя ощущение беседы с умудренным старцем, а не отроком. Арина некоторое время пораженно смотрела ему вслед, и только когда он скрылся в темноте, до нее дошел смысл его последних слов – «своих женщин»! Растерянно обернулась к Андрею и тут же получила безмолвное подтверждение: «Да, ты своя!»

«Своя? Ну да, теперь свои мы… А я-то ТВОЕЙ стать хочу…»

Аринка едва сдержалась, чтобы вслух этого не сказать. Они с Андреем вообще про это больше не говорили, но появившаяся было между ними отстраненность пропала после разговора с Михайлой. Удивительный отрок – воистину удивительный! Ведь он нарочно такое время выбрал, когда и Андрей тут – он-то сам все это сказать ей не мог.

«Да ведь Михайла мне все это рассказывал, чтобы я понимала, куда еду и с кем мне теперь жить предстоит… Ну да, то, что они меня своей признать готовы – полдела, даже меньше, мне своей еще только предстоит сделаться – принять их правду и стать одной из их женщин, тех, которые мужам своим – как он там сказал? Боевой товарищ… ух, слово-то какое… и не слышала я, чтобы про баб так сказывали. Ну, да он много чего удивительного наговорил. И про обычаи иноземные тоже… Дядька Путята про такое и не упоминал, хотя он много про дальние земли рассказывал… Но Михайла-то откуда про то знает? Так говорит уверенно… Ой, да не о том думаю! Мне бы самой такого отношения достойной стать, вот что главное! Если с Андреем быть хочу… Как, еще не знаю, но стану! Непременно стану!»

Ночами Арине не спалось: и про Андрея непрестанно думала, и одолевали мысли о том, как устроится их будущее на новом месте. Она попробовала расспрашивать о жизни в воинском поселении братьев. Толку от них было мало – они все больше толковали об учебе, о том, какой умный Михайла, какой сильный наставник Андрей, какой строгий какой-то старший наставник Алексей. Единственной женщиной, о которой они охотно говорили, была мать Михайлы боярыня Анна Павловна, да и та в их рассказах представала чуть ли не святой.

В конце концов Аринка решила порасспрашивать обозного старшину Илью Фомича, благо, поговорить он был большим любителем, а к ней относился вполне доброжелательно.

– Дядька Илья, а как вы у себя в Ратном живете, сильно у вас там все от обычного села отличается?

– Да так и живем, Аринушка, как все: землю пашем, охотимся, бортничаем, детишек растим, ну, еще службу ратную несем и за то податей не платим. Вот в том, наверное, главное отличие и есть.

– А женщины? Их жизнь у вас чем отлична от обыкновенной?

– Да как тебе сказать, Аринушка… О том тебе, конечно, лучше бы у баб поспрашивать. А я тебе скажу так: жены наши не просто жены, но супруги воинов, надежная их опора и прибежище в крайности. А еще страдалицы они. Сама посуди – чуть не каждый год мужей, сыновей, братьев в поход провожать и не знать, вернутся ли живыми. Ну, и еще отличие есть. Уж не знаю, как ты там у себя в Дубравном или в Турове привыкла, а у нас бабе можно все, что и всем прочим бабам, пока это не идет во вред воинским надобностям и обычаям. А тут все – край. Ратниками у нас все начинается, ратниками же и заканчивается. Как им без Ратного не жить, так и Ратному без них. Так что хоть и есть у нас староста – Аристархом зовется, а последнее слово всегда за сотником ратнинской сотни – Михайловым дедом, Корнеем Агеичем Лисовином.

– Вот как? Это что же, – попробовала пошутить Аринка, – сотник у вас и над бабами начальствует?

– Над всем! – отрубил Илья. – Однако же, и среди бабьего сословия начальные люди есть. Начальные бабы, хе-хе…

– Это как же?

– Ну, перво-наперво, есть у нас старостиха Беляна. Баба знающая, разумная, опять же, из-за спины мужа выглядывает, порой даже и грозно. Есть у нас и лекарка Настена. Она, чтоб ты знала, не только лекарскими делами ведает, а и многим другим, в бабьих интересах… и то сказать, знает обо всех столько, что люди порой и сами о себе не знают. Ну, и… сама понимаешь. Была у нас еще старуха Добродея. Не то чтобы начальный человек над бабами, но за советом, утешением, справедливостью в бабьих делах ходили к ней. Мудра-а была… Жаль, в моровое поветрие померла.

Впрочем, ты-то ведь не в Ратном жить будешь, а в крепости, где Младшая стража. А там начальствует боярыня Анна Павловна. И скажу тебе, Аринушка, не только над бабами начальствует. Как уж у нее так выходит, не знаю, а только и мужи смысленные, даже и воинского звания, ей поперек стараются не идти. Строга, нет слов, строга, но и справедлива, и милосердна – отроки ее чуть не как святую почитают.

– Выходит, что почти все вятшие люди у вас – Михайловы родственники?

– Выходит, что так.

– А сам Михайла? Необычный он какой-то. Давеча про татей объяснял, как будто бы сам в разбойной ватаге обретался, да не один год.

– Хе-хе… это он может! Он тебе так же и про князей расскажет, и про старцев ученых… да хоть про девок гулящих, хотя сам, как ты понимаешь, ни в одном из сих достоинств не состоял, – Илья сделал строгое лицо и назидательно воздел к небесам указательный палец. – Наука книжная – великое дело! А Михайла ее насквозь превзошел!

– Так книжной науке учиться надо, – заинтересованно заметила Аринка. – Неужто в Ратном такие наставники есть?

– У-у-у, это у нас, как нигде! Один отец Михаил чего стоит! Святой, истинно святой! Постами и молитвенными бдениями себя изнуряет, порой и излишне, погани языческой, как истинный воин Христов, противостоит, детишек наукам учит. Да если б только он Михайлу учил! Есть у нас еще… – Илья неожиданно заткнулся, словно чуть не ляпнул то, о чем следовало молчать, но потом бодренько продолжил: – вот, к примеру, Андрюха Немой Михайлу сызмальства воинскому делу учит.

– А почему он не женат?

– Кто, Михайла?

– Да нет, Андрей.

– Ну… как тебе сказать… тут дело такое… – Илья на некоторое время примолк. – Ты ведь и сама, Аринушка, не знаешь, как удачно опекуна выбрала. Ты не смотри, что Андрюха безгласен да увечен, сестренки-то твои враз к нему привыкли. Детишки – они такие, будь даже у нашего Бурея дети, и то бы батюшку самым красивым да ласковым считали.

– А кто такой Бурей?

– Хе-хе… да есть у нас один… красавец писаный, ни в сказке сказать, ни пером описать. Горбун. Бабы от одного его взгляда столбенеют. Вот и от Андрюхи тоже шарахаются…

– Так что ж ты Андрея с каким-то уродом равняешь? – не удержалась Аринка, задетая тем, как Илья это сказал. – С чего бы от него-то шарахаться? Он же добрый. А увечья… Мало ли воинов шрамами изуродовано, у Михайлы и то уже есть…

Илья поглядел на нее внимательно, усмехнулся:

– Правда твоя, Аринушка! Только вот ты это увидела, а другие и замечать не желают. Ну, да это я так, к слову просто пришлось.

Так вот, об Андрюхе. Он ведь тоже из рода Лисовинов. Родство, правда, дальнее, но живет он в доме сотника Корнея как свой, семейный. Вернее, жил, сейчас-то он в крепость перебрался, наставничать в Младшей страже. Но случись что – на защиту твою и всего твоего семейства поднимется самая страшная сила в Погорынье во главе с самим сотником Корнеем. А это имя не только в Ратном уважением пользуется, но и язычников по лесам трепетать заставляет…

Слушая все это, Аринка хоть виду и не подавала, но чувствовала – не договаривает что-то обозный старшина. Уж больно часто разговор в сторону уводит и от вопросов, совершенно невинных и естественных, уклоняется. Неспроста это. То ли не хотел рассказывать какие-то подробности чужому человеку, то ли просто боялся. И все больше и больше склонялась к мысли, что он именно боялся. Не то чтобы дрожал от страха, но так… опасался. Для проверки своей догадки спросила: