Евгений Красницкий - Отрок. Женское оружие

• Название: Отрок. Женское оружие
• Автор: Евгений Красницкий
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-101722-4

Женский мир… Мужчинам он частенько непонятен, порой раздражает и возмущает, но тем не менее существует, независимо от желания «сильной половины» рода человеческого подчиняясь собственным законам, логике и видению окружающего. Это целая вселенная – со своими конфликтами и дипломатией, званиями и регалиями. Есть в этом мире и свое женское оружие. Как любое оружие, оно может быть опасно, особенно если использовать его без должного умения – а ведь на владение им не требуется получать разрешение, оно у женщин всегда при себе. Освоив его в совершенстве, женщина способна самым радикальным образом изменить жизнь хоть одного человека, хоть целого государства. Не каждая владеет своим оружием одинаково хорошо, есть и такие, которые даже не догадываются о его существовании, но… тоже его применяют – порой неосознанно, даже отчёта себе в этом не отдавая, но применяют, и успешно. Разные, одним словом, бывают женщины, двух одинаковых днем с огнем не найдешь.

---

Когда покойный батюшка решался по совету брата отправить Гриньку на обучение, то вызнал все, что мог, про тех людей, кому собирался доверить сына, а потом рассказал и им с матушкой, где и у кого отроки будут обучаться купеческому делу. И про дальнее воинское поселение, где все – ратники прирожденные не первого колена, и тем живут, и про отрока Михайлу, внука ратнинского сотника, многое сказывал: как тот нынешней весной удивил своим умением весь Туров и даже самого князя с княгиней – молод, но разумен не по годам. Вот уж действительно – необычный отрок! И, чувствуется, воин уже, мальчишкой назвать язык не поворачивается, а в глазах… В глазах вообще ей почудилось что-то такое, что мурашки по спине пробегали.

Но ведь кабы не этот Михайла с отроками и наставник Андрей, не жить ей с девчонками! Страшно подумать, что было бы, появись тати в избушке, когда они там с сестренками втроем обретались, без всякой защиты… Прочие же странности ее и вовсе мало волновали – если уж батюшка этим людям обучение Гриньки доверил, то на кого же еще ей теперь положиться? А что там отец Геронтий думает – ее не касаемо, он-то о своем печется.

Во время беседы священника и ратнинского десятника Аринка несколько раз как бы случайно прошла мимо. Сначала-то разговор вроде был понятен: батюшка деликатно намекал на десятину с захваченной добычи, но потом… Нет, видно, не зря Лука носил прозвище Говорун! Он все говорил, говорил, говорил, отцу Геронтию все реже удавалось вставлять в разговор хоть словечко, а сама беседа отклонялась в разные, порой совершенно неожиданные стороны – Лука даже что-то чертил прутиком на земле. В конце концов лицо священника начало приобретать какое-то туповато-сонное выражение, и удалялся он после окончания беседы походкой несколько нетвердой. Хоть и трезв был совершенно.

Так что Арина не стала ничего отцу Геронтию рассказывать. Пожала плечами и сослалась на покойного отца – мол, он непонятно кому сына не доверил бы.

– Это-то ясно, но знать бы и нам следовало, кто у нас тут ноне распоряжается… И скаредность у них, увы, удручающая, – продолжал между тем вздыхать отец Геронтий, хоть и расстроенный ее неведением, но, вероятно, не слишком удивленный им – чего, мол, с бабы взять? Однако почему-то не отвязывался. – Я понимаю, десятина… у них свой приход есть, свой храм, свой пастырь, но молебен-то благодарственный за одоление супостата могли бы и заказать. Ты бы, вдовица, намекнула их начальным людям.

– Намекну, отче. Не знаю, прислушаются ли, но намекну, – не стала отказываться Арина, а про себя хмыкнула:

«Ага, делать мне боле нечего, как о твоем прибытке печься. Нешто у меня совсем ума нет, в таком деле мужам в глаза лезть? Только шуганут – и правы будут. Сам уж старайся, отче, ты это хорошо умеешь…»

– А с хозяйством что думаешь делать? Братец-то твой молод еще, управится ли? Или сама вознамерилась?

– Да уж и не знаю, отче. Тягота-то какая… С братом надо переговорить, у знающих людей совета спросить…

– Истинно, истинно, вдовица. У знающих людей, да не просто знающих, а к тебе и к твоему семейству душевно благорасположенных, кто дурного не посоветует.

«У тебя, что ли? Ты советовать любишь…»

А святой отец явно клонил к чему-то:

– Однако же не забывай, батюшка твой, Царствие ему Небесное, пожелал, чтобы братец твой выучился, а воля покойного священна. Учебу Григорию бросать не след. А тебе самой такое хозяйство из разрухи поднимать… Мыслимо ли?

«Ой, отче, что-то ты сам себе перечишь… то люди они странные и подозрительные, а то – учебу брату бросать не след… Учится-то он как раз у этих «странных и подозрительных»… Не желаешь, чтобы Гринька тут оставался? Почему, интересно? И к чему ты меня подводишь-то? Хочешь, чтобы я сама спросила? Спрошу…»

– Ой, батюшка, за хлопотами-то и подумать о том еще не успела. Гриша-то молод совсем, неопытен. Может, ты мне что подскажешь?

И сразу поняла – отец Геронтий только того и ждал. Ради этого и весь разговор затеял, похоже:

– А не продать ли вам и усадьбу, и дело купеческое? Выучится Григорий, будет с чем свою торговлю начать. Ты подумай, желающие откупить найдутся. А я прослежу, чтобы вас не обидели.

«Это что же за желающие такие? У нас в селе никто не сможет. Со стороны кто-то? Неужто сторонние люди про нашу беду уже проведать успели?»

– С решением не тороплю, но ты подумай, подумай…

Ближе к вечеру, когда вымотанная тяжелым днем Аринка мечтала только добраться до постели и не знала еще, где ту постель для себя и сестренок пристроить, к ней подошел Ленька.

– Арин, ты как, на ногах еще держишься?

– Вроде стою пока. А в чем дело? Стряслось еще что?

– Да нет, ничего не случилось. Поговорить тебя зовут.

– Кто?

– Свои все: мы с Гришкой, наш урядник Петр и Михайла. Он тебя позвать и велел.

Незадолго до этого Аринка видела, как Михайла долго и серьезно обсуждал что-то с десятником Лукой, Осьмой и Андреем Немым. Видимо, они что-то решили, и теперь старшина Младшей стражи собирался рассказать об этом семейству Григория. Удивительно только было, что и ее, бабу, на совет пригласили. Хотя отроки все-таки, не взрослые мужи, и опыт Гриньки не шел ни в какое сравнение со знанием жизни Арины, успевшей побывать замужем за туровским купцом, да и разница в возрасте в шесть с лишним лет – тоже не пустяк.

– Значит, так, други любезные, – начал Михайла, дождавшись, пока Арина скромно пристроится с краешку, – не простые тати на вас напали. На вас, на вас, не удивляйтесь. Целью их было не село, а именно ваша усадьба, а остальным так, заодно уж досталось. Почему? А скажи-ка, Петя, с чего это батюшка твой послал тебя учиться водить обозы по суше, хотя главная торговля у нас всегда по рекам идет?

– Ну, так по рекам-то все торгуют, иной раз на воде толкотня бывает, как на торжище. А всякому желательно торговать так, чтобы других купцов рядом не было. Оно и выгоднее, и спокойнее. Вот батюшка и измыслил ставить в конце водного пути острожек, запасать там товар и вести торговлю вдаль от воды из этого острожка. А для этого надо обозы по суше водить.

– А теперь ты, Гриша. Не тем ли самым занимался батюшка твой через свой постоялый двор?

– Ну, не точно так, но похоже. Тут ведь какая хитрость была… – Григорий немного поколебался, но все-таки решился рассказать. – Примерно в неделе пути от нас, а может, днях в десяти кончаются Туровские земли и начинаются Киевские. Удобного водного пути к ним нет, и киевские купцы туда не добираются – далеко, да и не выгодно.

– Ага, а если нет купцов, то нет и княжеских мытников! – Михайла понимающе усмехнулся и неожиданно вперился взглядом в лицо Арины. – Так?

Она от неожиданности сначала кивнула головой в ответ, а потом уже подумала, что, может быть, признаваться в этом и не стоило. Да и, говоря откровенно, не много она про торговые дела отца знала – только то, что тот сам иногда им с матушкой рассказывал. Михайла же, пробормотав непонятное слово «контрабанда», заговорил вроде бы совсем о другом:

– Мы с десятником Лукой и наставником Андреем коней и доспех татей внимательно рассмотрели. Очень интересная вещь получается: большая их часть – те, что на телегах приехали – обычные разбойники, а вот те, что верхами заявились, больно уж ухожены, не на татей, а на дружинников похожи, либо княжьих, либо боярских. Вот и заинтересовались мы: чьи же это дружинники тут у вас разбоем занимались? Кто и для чего их на такое дело послал? Ну, кто что по этому поводу думает?

Аринка вежливо подождала, пока выскажутся отроки, но мужская часть «совета» молчала, и она тихо спросила:

– Выходит, в сговоре они были?

– Верно. А в чем смысл этого сговора?

– Ну, не знаю… Неужто мы кому дорогу перешли? Не верится что-то.

– Понимаю, – Михайла согласно покивал головой. – В плохое всегда с трудом верится. Ну что ж, придется мне кое-что вам объяснить.

Для вас тати – воплощение зла; какое б зверство они ни совершили, вас это может испугать, разозлить, возмутить, но не удивить. Тати – они тати и есть, и добра от них ждать нельзя. Для самих же злодеев все это выглядит совсем иначе. Для них грабеж – это работа. Работа лихая, но трудная и опасная, требующая умения и храбрости. Один удачный грабеж может ватагу долгое время кормить, а потому работу эту надо делать дружно, со тщанием и не отвлекаясь. Так что если грабить – то только грабить, молодых баб да девок помять – уже лишнее, и ватага на это смотрит недобро, ну разве что уж совсем изголодались, давно женщин не видали. Убивают же только тех, кто сопротивляется. Среди татей любителей кровь проливать мало, да и те долго не живут. А уж поджигать – все равно что резать курицу, которая золотые яйца несет, в другой раз сюда уже не придешь. Так что убивают и жгут только тогда, когда хотят, чтобы место то было пусто. Это более войне, а не грабежу пристало.