Александр Матюхин - Реальность поверженных

• Название: Реальность поверженных
• Автор: Александр Матюхин
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2017

«– Банев, несомненно, был прав, – бормотал доктор Р. Квадрига, склонившись над жестяным тазом, от которого пахло хлоркой. – Вечером пью. Утром пью. В обед страдаю. Печенью. В перерывах, значит, бесцельно прожигаю жизнь. Отвратительно. Срам…»

---

Квадрига поморщился и втянул голову в плечи. Дождь шел ленивый, капли размазывались по лицу.

Может, это и есть цель его жизни – пить и жить в другой реальности? Как давно он пьет? Квадрига не мог вспомнить. Кажется, лет двадцать. Или тридцать. Он даже картину не пишет трезвым, чтобы не задумываться о последствиях. А вдруг придут и изымут? А на картине – портрет современного мира. Что-то может быть страшнее? Нет, господа.

Показалась площадь Солнечная, укрытая туманом, с множеством магазинов, бакалей, в петле трамвайных путей и автобусных остановок. Все здесь всегда двигалось, грохотало, чадило, суетилось. Квадрига покупал на площади газеты. Здесь они появлялись раньше всего, в небольшом киоске около трамвайной остановки.

Читать новости на трезвую голову тоже не представлялось возможным.

Квадрига заплатил две кроны за газету и журнал с яркой обложкой (что-то из жизни животных), тут же пробежал глазами по заголовкам и с накатывающим пьяным дурманом подумал, что было бы неплохо вернуться на виллу, набрать теплую ванну и полежать в ней до обеда, почитывая статейки об очередных успехах в промышленности и анекдоты на последних страницах.

К нему вдруг подошли с двух сторон. Квадрига понял, что именно к нему – уперлись плотно плечами, сверкнули удостоверениями, чей-то голос вежливо произнес:

– Доктор, пройдемте.

У Рэма Квадриги подкосились ноги. Журнал выпал и шлепнулся в лужу на тротуаре. Стоящий справа – высокий молодой человек, лет двадцати пяти, в темном плаще до ботинок, с аккуратной короткой стрижкой и несоизмеримо широкими плечами – нагнулся, поднял журнал, потом мягко подхватил Квадригу под локоть и повторил:

– Пройдемте же, ну.

Квадрига затравленно огляделся, мимолетом думая о том, что, может, началась война, может, кто-то что-то взрывает, самолеты летят или танки воют. Но жизнь вокруг текла в привычном дождливом ритме, а на него, Квадригу, никто не обращал внимания.

Он сделал первый шаг. Потом стало легче. Двое в плащах пошли вровень.

– Куда идти? – спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Прямо. Потом налево. Увидите машину.

«Попался, – подумал Квадрига. – Знают все».

Он так нервно мял в руках газету, что порвал ее. Клочья разлетелись по мокрому асфальту. Их уже никто не поднимал. Машина была тоже черная и суровая. Обычные люди в таких не ездят. Квадриге указали на заднее сиденье. Один из сопровождающих сел за руль, второй протиснулся в салон возле доктора и замер, сгорбившись, положив руки с огромными ладонями на колени.

– Куда едем? – спросил Квадрига. – Вы знаете меня? Позвольте представиться…

– К вам домой, доктор Р. Квадрига, – сказал тот, что был за рулем.

Заворчал мотор. Автомобиль тронулся с места и через двадцать минут вихляния по дорогам города вырвался на трассу и помчался в сторону виллы.

Квадрига уныло смотрел в залитое дождем окно. Где-то вдалеке через поле виднелся забор с колючей проволокой и вышки. За забором в бывшем лепрозории жили мокрецы. Тоже аллюзия алкогольного мира. В трезвую голову обязательно бы пришла мысль – а почему, собственно, за забором, да еще с вышками? Что они такого натворили? Или кто их охраняет и от чего? Но после выпитого рома думать об этом не хотелось.

Квадрига не заметил, как его затрясло. Сначала задрожали пальцы рук, потом тремор дошел до шеи и головы.

– Что я такого сделал? – спросил он жалостливо.

– Пока ничего, – ответили ему.

– Тогда по какому праву?.. Я всего лишь покупал газету.

– Болтаете, – коротко ответили ему. – Всякое.

Сидящий слева вдруг спросил:

– Помните, о чем сегодня утром говорили Павору?

– О роме или оладьях?

– Общественный туалет, в ресторане. Держали его за руку и болтали без умолку. Эти ваши «позвольте представиться…», «холодно», «подвал» и тэ дэ и тэ пэ. Припоминаете?

– Так это был Павор… Ничего криминального. Я звал его в гости. Можно? Имеет право свободный человек?..

– Конечно, имеет. Когда не рассказывает о государственных тайнах. – Человек повернулся к Квадриге и склонил голову так низко, что можно было увидеть родинку у него на веке под правым глазом. – Мы могли бы сейчас отвезти вас совсем в другое место. Но мы знаем о ваших заслугах перед государством и о том, что вы хороший человек и гражданин. Ответственный и открытый к диалогу. Опять же, Президент вас ценит. Вы – гений. Так ведь?

Квадрига кивнул. Дрожь не унималась. Он сжимал и разжимал пальцы.

Картина, точно. Без вопросов. Сейчас пойдут в подвал, потребуют вскрыть замки. Зайдут. Уничтожат.

– Послушайте, – сказал он. – Не совсем понимаю. Павор. Государственная тайна. О чем речь?

Человек слева тяжело вздохнул:

– Скользкий вы тип, доктор. Вроде все в вас хорошо, а увиливаете.

Потом он замолчал и отвернулся к окну. Так и ехали в тишине еще несколько минут, пока под колесами не заскрипел гравий. Выехали на подъездную к вилле дорогу, мимо аллеи умирающих под дождем пальм. Автомобиль беспрепятственно проехал через открывшиеся ворота и замер у неработающего фонтана.

Квадрига подергал за ручку. Закрыто. Почувствовал вялость во всем теле, будто превратился в тесто на дрожжах.

– Там заклинивает, – подсказал человек слева. – Толкайте сильнее.

Квадрига толкнул, дверца открылась, и он едва не вывалился под дождь. А потом бросился бежать.

Он чувствовал, как скачет в груди слабое сердце, а легкие, переполненные воздухом, болезненно сдавливают дыхание. Под ногами хлюпало и шлепало. Сзади кричали. Квадрига сделал круг по площади, обогнул фонтан и, словно птица, отвлекающая хищников от гнезда, рванул к центральному входу, к широкой мраморной лестнице.

На секунду Квадриге даже показалось, что за ним никто не гонится. Но потом на него набросились и повалили на землю. Доктор плюхнулся носом в лужу, заелозил, заерзал, шумно вдыхая ртом влажный воздух.

Его подняли. Люди в плащах вроде даже не запыхались.

– Достойный поступок, – сказал один из них. – А теперь, если изволите, пойдемте внутрь.

Доктора Р. Квадригу никогда не били по-настоящему, но он знал, что боится боли.

Вопрос был в другом – как долго он сможет вытерпеть, прежде чем расскажет все? Впрочем, пока его никто не бил. Даже наоборот. Люди в черных плащах были вежливы и аккуратны. Они вытерли ноги, прошли в гостиную на первом этаже, сели на диван и позволили Квадриге сесть напротив в кресло.

– Мы в доме одни?

– Повар. Еще садовник. Если не ушел. Лентяй. Уходит рано, – ответил Квадрига, постепенно приходя в себя.

Он вытирал лицо бумажными салфетками. Казалось, что от него, как от Павора, пахнет водорослями.

– Тогда давайте сразу к делу, – сказал один из военных (а кем же они еще могли быть?). – Скажите, откуда вы узнали про цензурное устройство?

– Простите?

Военный достал из недр плаща блокнот. Открыл на какой-то странице. Зачитал:

– По порядку. Десять двадцать шесть утра. Общественный туалет. Гостиница. Доктор Р. Квадрига рассказывает санитарному инспектору Павору Сумману о цензурном устройстве. Просит поддержать и проверить.

На лице Квадриги, видимо, читалось полное непонимание, поэтому человек повторил и добавил:

– Где утечка?

– Я не… Можно выпить?

– Только без глупостей. Бегаете вы так себе. Ноги, чего доброго, переломаете.

Квадрига затряс головой, поднялся, отправился на кухню и достал из холодильника потную от холода бутылку рома. Ром был старый, двадцатилетней выдержки. Все никак не доходили руки выпить. Мимолетно подумал, а не предложить ли выпить военным, но одернул сам себя. Перебьются. Тут же откупорил бутылку, налил, булькая и брызгаясь, в бокал и сделал большой глоток.

Нестройный хоровод мыслей стал приходить к какому-то общему знаменателю. Дрожь в руках унялась. Реальность улетучилась. Доктор Р. Квадрига умылся над раковиной, прихватил бутылку и бокал и вернулся в гостиную.

– Итак, – сказал он, садясь в кресло. – Припоминаю. Цензурный аппарат. Штука такая между горлом и мозгом, да? Я ее выдумал, господа. Шутка. Фантазия.

На него смотрели, не мигая, две пары внимательных глаз.

– Шутка, значит?

Квадрига наполнил бокал. Выпил.

– А что, пошутить нельзя? – спросил он, наглея от рома. – Мысль пришла. Я ее – хоп! – выдал Павору. В туалете. Напугал. Ха-ха. Разве не смешно?

– Напугали?

– Видели бы вы его глаза. Трясся. Я ему не сказал, что выдумка.

– Потому что не выдумка, – сообщил тот, который держал блокнот. – Послушайте, доктор, вы уважаемый человек. Мы допускаем, что у вас есть свои, э-э-э, каналы, по которым вы можете знать кое-что больше положенного. Но ведь у нас свои правила. Вы раскрыли государственную тайну стороннему человеку. Это утечка, понимаете? По-хорошему, мы должны были вывезти вас из города…

– Куда?

– Далеко. Вы бы сюда уже не вернулись, понимаете? Только указ нашего уважаемого Президента спас вас от пыток и унижений. Мы с вами разговариваем по-человечески, понимаете? На равных. Будьте с нами честны.